Чингиз Абдуллаев - Год обезьяны

«Кажется, у меня дежавю, — подумал Сафаров, — все повторяется уже по новому кругу. Тогда меня удивила незнакомка, которая показала свое удостоверение офицерам милиции и оказалась подполковником КГБ. А теперь, наверно, мы вызываем такое же удивление у этих дамочек».

Сотрудники милиции проверяли документы у их соседок. И почти сразу отошли проверять документы остальных посетителей. Муслим еще раз оглянулся. Красивая незнакомка смотрела на него в упор. Словно не понимая, как это нервирует и раздражает. Он повернулся и посмотрел ей в глаза, выдержав ее взгляд. У нее была своебразная красота. Смесь западного с восточным. Высокие скулы и большие глаза, западный загар и тонкие губы.

— Это уже неприлично, — зашептал Артем, — ты все время смотришь на нее. Нельзя так себя вести, даже если ты гость с юга.

Заиграла музыка. Муслим заставил себя подняться. Он подошел к соседнему столику, встал перед незнакомкой.

— Разрешите вас пригласить? — спросил он.

Она улыбнулась. Да, он точно помнил, что она улыбнулась. Запомнил ее улыбку. Она согласно кивнула, поднялась. Он положил руку ей на талию, и они начали танцевать. Так началось его необычное знакомство с Верой. Кажется, тогда весь ресторан смотрел, как они танцуют. Кто-то громко произнес, что танцует самая красивая пара. Достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие. Это вдохновило Муслима, и он немного ускорил движение.

— Вы слышали, что нам крикнули? — спросил он.

Она кивнула ему, улыбнувшись еще раз.

— Как вас зовут? — спросил Муслим.

— Вера, — ответила она, — а вас?

— Муслим.

— Красивое имя. Вы из Баку?

— Если Муслим, то обязательно из Баку? — добродушно спросил он.

— Его имя знал весь Советский Союз. Бывший Союз, — добавила она.

— Я обратил внимание на ваш столик, — признался Муслим, — мне кажется, что у вас какая-то проблема.

Она взглянула на него. У нее был такой необычный серый цвет глаз. Он понял, что попал в ее самое уязвимое место. Она даже чуть споткнулась, переставляя ноги.

— Не нужно об этом думать, — предложил он.

— Не получается, — призналась она, — хотя у каждого человека обычно свои проблемы. Кем вы работаете? Я видела, как сотрудники милиции отдали вам честь и отошли от вашего столика. Вы тоже из милиции?

— Нет, я работаю в прокуратуре. Приехал сюда в служебную командировку.

— Значит, вы прокурор?

— Только следователь. А это мой друг. Он работает в вашей городской прокуратуре, — показал Муслим на Артема.

— Ваш друг, по-моему, уже явно перебрал, — снова улыбнулась она. Зубы у нее были красивые. Ровные и белые.

— Ничего страшного. Я его отвезу домой, — ответил Муслим. — А вас кто-нибудь будет провожать?

— Если вы хотите предложить свои услуги, то напрасно. Я за рулем, — ответила Вера.

— Какая у вас машина?

— А какое это имеет значение?

— Просто интересно.

— У меня «Пежо». Темно-синий «Пежо». Но почему вы спрашиваете?

— Я же следователь, — пояснил Муслим, — должен уметь анализировать. Танцуете вы прекрасно, сумочка у вас явно куплена не здесь…

— Мне ее подарила мама. Она привезла ее из Будапешта.

— И ваша машина. В нашей бывшей большой стране было не так много людей, которые могли позволить себе купить «Пежо»…

— Верно, — рассмеялась она, — мой муж работает в «Союзвнешторге», и мы несколько лет жили за рубежом…

— Вы замужем?

— Это вас сильно огорчило?

— Удивило. Я думал, что вы свободны.

Заиграла другая музыка, но они не хотели расставаться друг с другом.

— А вы женаты? — спросила Вера.

— Да. У меня дочь.

— У меня тоже дочь, — улыбнулась она, — но на вашем месте девяносто девять мужчин из ста обязательно бы соврали.

— Зачем? — спросил он. — Я действительно женат. Но боюсь, что мой брак терпит кораблекрушение. Во всяком случае, мы с женой уже официально подали на развод. И это я говорю не потому, что танцую с вами, а потому, что так и есть на самом деле. Но разводиться через загс нам не разрешают. У нас несовершеннолетний ребенок, и поэтому нам нужно проходить процедуру суда.

Она вздрогнула. Взглянула на него, остановилась. Он почувствовал, как она напряглась.

— Давайте закончим, — попросила Вера, — вернемся к нашему столику.

— Я сказал что-то не так?

— Нет, нет, все нормально. Просто я вспоминала о своих неприятностях. Давайте вернемся, Муслим, извините меня, я, кажется, не очень хорошая партнерша.

Он проводил ее к столику. И сказал на прощание:

— Вы великолепная партнерша. Спасибо.

Он еще не успел отойти, когда ее подруга довольно громко спросила:

— Этот тип приставал к тебе?

Муслим усмехнулся. Кажется, он все-таки обидел незнакомку. Или вызвал у нее неприятные воспоминания. Он вернулся к своему столу.

— О чем вы говорили? — загорелся Артем. — Ты назначил ей свидание?

— Нет, — ответил Муслим, — мы просто танцевали.

— И ты даже не спросил, как ее зовут и где она живет?

— Нет, — немного соврал Муслим, — ничего не спросил.

Он даже не мог предпологать, что уже завтра вечером они встретятся снова. И совсем при других обстоятельствах.

Он стоял и смотрел на нее, не веря своим глазам. Она была в строгом сером костюме в полоску. Юбка, пиджак, белая блузка, на груди депутатский значок. Аккуратно уложенные волосы, умелый, едва заметный макияж. Он улыбнулся. Затем осторожно отступил еще на два шага назад, словно давая возможность пространству вторгнуться между ними.

— Мама, — удивленно произнесла из-за его спины Наталья, — как ты меня нашла?

— Ты звонила моему секретарю и просила ее узнать, кто приехал сегодня из Баку в гостиницу «Октябрьскую», — ответила мать, не сводя взгляда с Муслима. — Вот поэтому я и решила, что ты приедешь сюда. Ты у нас своевольный человек, делаешь все, что тебе придет в голову. Я так и поняла, что ты не успокоишься и придешь именно сюда, чтобы объяснить насчет Вики.

— Извините, Вера Дмитриевна, — сказала стоявшая в коридоре дежурная, — мне нужно вызвать службу безопасности?

— Нет, — повернулась к ней женщина, — большое спасибо. Вы можете идти. Я полагаю, что мы сами разберемся.

Она вошла в комнату, закрыла за собой дверь, еще раз взглянула на Муслима.

— Я не думала тебя так увидеть, — призналась она.

— Это твоя дочь? — показал он на девушку, смотревшую на них удивленными глазами.

— Да, — кивнула Вера.

— Значит, ей уже двадцать лет. А тогда ей было только… только восемь, — посчитал он.