Чингиз Абдуллаев - Год обезьяны

Она прошла и села на стул. На тот самый, где сидела ее дочь. Оглядела номер.

— Ничего лучше для тебя не нашли? — саркастически осведомилась она. — Кажется, за эти годы ты не вырос, не сделал себе карьеры.

— Зато ты стала руководителем управления Санкт-Петербургской мэрии, — вспомнил Муслим, — почти генерал. Сделала такую карьеру. У тебя, наверно, сотни подчиненных.

— Сорок две тысячи человек, — ответила она. — Я руковожу самым крупным управлением в городе. Или тебе ничего не сказали?

— Сказали. Значит, ты теперь Радволина? Вера Дмитриевна Радволина. Я даже не думал, что у тебя другая фамилия. Раньше ты была Клименко.

— Клименко я была по первому мужу, а Радволина — фамилия моего второго мужа.

— А почему тогда твоя дочь Фролова?

— Это фамилия моего отца.

— Мама, что здесь происходит? Вы с ним знакомы? — спросила Наталья.

— Это мой старый знакомый, — спокойно ответила мать. — Ты уже здесь все сказала? Все, что могла? В таком случае иди и сядь в машину. Леша отвезет тебя домой. Я тоже скоро приеду. Иди…

— Мама, он родственник Измайловых. Я хотела ему объяснить…

— Мы поговорим дома. Иди, — кивнула она, перебив дочь, — иди. Я скоро приеду.

Наталья взглянула на Муслима.

— До свидания, — тихо произнесла она и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Он уселся на кровать. Посмотрел на сидевшую перед ним женщину.

— Сильно изменилась? — с вызовом спросила Вера. — Наверно, постарела?

— Нет, — возразил он, — сколько тебе лет? Тогда было двадцать восемь. Значит, сейчас сорок. Тебе только сорок лет. Какая же ты старая? Это я уже постарел. Мне сейчас…

— Сорок восемь, — быстро сказала она. — Ты старше меня ровно на восемь лет. Как ты жил все эти годы, Муслим?

— Жил как все, — ответил он глядя на нее, — иногда выживал, но, как видишь, выжил.

— Мне сказали, что ты теперь дипломат? Неужели ушел со своей работы?

— Не совсем. — Он не хотел врать. И говорить правду тоже не хотелось.

— А насчет родственника наверняка соврал, — усмехнулась она. — Я уже все знаю. Его отец и дядя остановились в «Гранд-отеле». Говорят, что его отец заместитель министра…

— Первый заместитель министра…

— Тем более. А второй тоже большая «шишка» из вашего КГБ. Верно?

— Откуда ты все знаешь?

— У меня свои связи, — усмехнулась она. — Зачем ты приехал? Разбираться по поводу этого убийства? Только не говори, что ты приехал как дипломат, все равно не поверю.

— Убили нашего дипломата, — напомнил Муслим. — Наше государство обязано было кого-то прислать для проверки всех обстоятельств дела. Тем более что нужно помочь его родственникам забрать тело погибшего.

— Ответ дипломата. И больше ничего?

— Если смогу, то уточню обстоятельства гибели нашего сотрудника.

— Уже теплее, — кивнула она. — Значит, будешь все сам проверять. Как тогда, в девяносто втором?

— Нет. Ты же знаешь, что сейчас не девяносто второй год. И дело ведет ваш следователь по особо важным делам Мелентьев. Кстати, насчет этой девочки правда? Она действительно ваша родственница и ждет ребенка от погибшего Измайлова?

— Только не делай поспешных выводов, — попросила она. — Виктория действительно троюродная сестра моей дочери. Ее мать моя двоюродная сестра, а ее бабушка родная сестра моей матери. И Наташа с Викой с детства дружили. Поэтому Наташа так глупо и подставилась. Поехала домой к вашему дипломату и ничего мне не сказала. Можешь себе представить, что я потом пережила, когда все узнала. Она поехала туда на моей служебной машине, водитель ждал ее внизу, и все запомнили и машину, и номера служебного автомобиля мэрии. А вашего дипломата потом убили. Но моя бедная девочка не могла этого сделать. Она в жизни и мухи не обидела, можешь мне поверить. Она не способна на такую жестокость. Но ваши родственники погибшего считают, что раз она единственная подозреваямая, то, значит, она и убийца. Ваш консул даже откровенно говорил, что я пытаюсь помешать следствию. Какая чушь. Моя дочь просто свидетель, а не подозреваемый и тем более не обвиняемый.

— Она говорила, что у нее есть алиби.

— Конечно, есть, — несколько нервно произнесла Вера. — И вообще я точно знаю, что она не могла убить вашего дипломата. С какой стати? Только потому, что он не хотел больше встречаться с ее троюродной сестрой? За это можно дать пощечину, но не убивать…

— Она сказала, что его убили в десять, а она была у него примерно в половине девятого…

— Болтушка, — гневно произнесла Вера, — говорит все, что знает. Это тайна следствия, и я просила ее никому не говорить. Вашего молодого человека действительно убили ближе к десяти часам вечера, а Наталья была там в половине девятого. Все очень просто и очень понятно. Надеюсь, ты сумеешь подтвердить непричастность моей дочери к этому дикому убийству. Я, конечно, не боюсь, но мне неприятно, что родные погибшего будут думать так плохо о моей дочери.

— Я сделаю все, что смогу, — пообещал он. — Значит, ты уже начальник управления. Сделала такую карьеру за двенадцать лет.

— Что мне оставалось делать? Одинокая женщина с ребенком на руках. Если ты помнишь, я тогда тоже разводилась со своим первым мужем. Нам пришлось дважды встречаться в суде. Унизительно и обидно, когда чужие люди копаются в твоем прошлом, в твоей личной жизни, словно пытаясь тебя препарировать. Ты ведь тогда тоже проходил через похожую процедуру.

— Мне было легче, — признался он. — Судья была моей старой знакомой, и она довольно быстро нас развела. А потом моя бывшая благоверная вышла замуж за крутого бизнесмена и отказалась от алиментов. А заодно и не разрешила нам встречаться с дочерью. Вот такие дела.

— Почему ты столько лет не давал о себе знать? — спросила она. — Я думала, что ты позвонишь или приедешь. Мы тогда с тобой говорили, и ты обещал мне обязательно звонить. Или уже не помнишь?

— Я вернулся в Баку, когда там ушел в отставку Президент республики. Начался общий хаос, руководителем стал председатель парламента, бывший ректор медицинского института. Затем Президент вернулся на один день, и его снова свергли. К власти пришел Народный фронт. Можешь себе представить, что у нас творилось. Через месяц выбрали второго Президента. А еще через несколько месяцев меня выгнали с работы. Как я мог тебе позвонить? О чем говорить? Какие планы или перспективы строить на будущее? У меня не было ничего. Ни денег, ни работы, ни семьи, ни даже квартиры. Я жил у родителей. Мне было стыдно звонить тебе. Через несколько месяцев все наладилось. Меня вернули на работу, к власти в республике пришел Гейдар Алиев. Он был избран третьим Президентом и начал наводить порядок. Мой старший брат — дипломат — подарил мне свою квартиру, переехав в новую, которую строили для сотрудников президентского аппарата. И тогда я решил тебе позвонить. Но твой старый телефон долго не отвечал. А потом мне ответила какая-то пожилая женщина. Она сообщила, что ты вышла замуж и уехала в Стокгольм. Я тогда понял, что опоздал.