Чингиз Абдуллаев - Осенний мадригал

Старуха подняла глаза. Ей было не так много лет. В Баку женщины жили по восемьдесят лет и даже по девяносто. Ей не было даже семидесяти, но на него смотрела разбитая горем глубокая старуха.

— Простите меня, — сказал Дронго, не смея сесть. — Я хочу выразить вам свои соболезнования.

Она молча кивнула. Задавать любые вопросы в таком положении было абсолютно невозможно. Попрощавшись, он вышел из комнаты. Нармина последовала за ним.

— Я не могу говорить с ней, — признался Дронго, — она в таком состоянии, что ее лучше не трогать.

— Да, лучше… У нее еще обострился радикулит, наступила сердечная недостаточность. Просто не знаю, как ей и помочь.

— Она ходила по даче?

— Конечно, ходила с палочкой. В последние дни она чувствовала себя неплохо. Если бы не младший сын, она бы еще жила много лет.

— Горе способно укоротить нашу жизнь, а счастье — продлить годы, — произнес Дронго неожиданно даже для самого себя. — Извините меня, я лучше уйду.

Нармина кивнула. Он вышел из дома и увидел Рагима Самедова, стоявшего в группе мужчин.

— Я еще вернусь, — сообщил ему Дронго.

— Я останусь пока тут — очень много людей приехало, мне нужно их принимать. Сейчас и Анвер подойдет. А на даче остался Бахрам. Эсмира в доме. Если вам что-нибудь будет нужно, они вам помогут.

— Спасибо. Я поговорю с вашей женой, — сообщил Дронго, направляясь к дому Эсмиры.

Он увидел Бахрама, мывшего автомобиль. Прошел в дом, поднялся по лестнице в гостиную. На столе стояла небольшая статуэтка, изображавшая семью, — отец, мать и ребенок застыли в танце. Композиция была так искусно вырезана из цельного камня, что Дронго невольно залюбовался. И в этот момент услышал голос за спиной:

— Это камень из Африки. Нам его привез друг Рагима, дипломат из Египта.

Дронго обернулся. Эсмира успела переодеться и спустилась в гостиную в светло-сером платье с золотистым отливом.

— Да, я купил похожую в Сан-Сити, в Южно-Африканской Республике, — кивнул он.

— Вы были в ЮАР?

— Где только я не был! Объездил почти все континенты, был в семидесяти странах…

— Почти все… — повторила она, подходя к нему ближе. — А где вы не были?

— В Антарктиде и в Австралии. Но надеюсь, что попаду и туда.

— Что вам пообещал мой муж? Он говорил о вашем гонораре?

— Нет, мы обсуждали возможности моей работы.

— Значит, вы сами не позволили заговорить о деньгах, — поняла она.

— Возможно, — согласился Дронго, — но, поверьте, мне меньше всего хотелось об этом думать.

Она подошла совсем близко. Он почувствовал запах ее волос, аромат духов.

— Новый запах от «Армани»?

— А вы по-прежнему душитесь «Фаренгейтом»? — откликнулась она. И продолжала: — Вы знаете, я думаю, что аромат парфюма меняется в зависимости от того, кто его употребляет. Вам подходит «Фаренгейт». Хоть он и старомоден, но вызывает приятные ассоциации. Кроме того, он агрессивный и вызывающий. Это в вашем стиле, хотя рядом со мной вы почему-то теряете свой напор. Я много слышала о вас, но не думала, что вы окажетесь таким робким.

— Это вызов?

— Да! — Она придвинулась еще ближе. Теперь они стояли, чуть ли не прижавшись друг к другу.

— Весь вечер вы бегаете по дачам, пытаясь выяснить, кто мог ударить двоюродного брата моего мужа, — прошептала она. — Я открою вам секрет: его могла ударить любая из нас. И он этого вполне заслуживал!

— Мне показалось, что вы не всегда были откровенны, — сказал Дронго, глядя ей в глаза.

Она сделала шаг назад:

— Что вы хотите сказать?

— Вы намеренно вызвали Нармину к своей матери, чтобы она рассказала мне о своем муже. — Он не спрашивал — он констатировал факт.

— Да, — с вызовом сказала она, — именно так! Я хотела, чтобы вы выслушали его жену и поняли, какой человек погиб. Он вел себя не просто безнравственно — он вел себя вызывающе нагло. И наверно, где-то наверху ангел смерти решил, что его пора забирать. И его забрали. Надеюсь, что родственники простят мне такое кощунство.

— Вы не сказали мне, что Нармина сидела с вами в день убийства. Точнее, даже во время убийства.

— Не сказала, — кивнула она. — Но я считала, что так будет лучше. Иначе первые обвинения выдвигали бы против нее. Поэтому я приказала ей ничего не говорить о себе. Как вы узнали? Она вам все-таки рассказала?

— Нет, я вычислил ее появление у вас. Сейчас я могу точно рассказать вам, что здесь происходило вчера.

Эсмира села на стул, приготовившись слушать.

— Парвиз давно был знаком с Гюзель и полагал, что он ей нравится. Разумеется, она была достаточно умным человеком, чтобы не демонстрировать своих отношений при муже. Но тем не менее они наверняка несколько раз тайком встречались. Ее муж, очевидно, чувствовал, что его жена как-то неуловимо меняется. Тревога Анвера передалась и его брату. К этому времени вы были озабочены только поисками телефонного хулигана, а ваш муж опасался за ваше психическое состояние. Поэтому он разрешил вам заняться поисками эксперта, который мог бы вам помочь.

Эсмира слушала внимательно, чуть нахмурив брови. А он тем временем продолжал:

— Вы приехали ко мне и договорились, что будете ждать меня на следующий день на своей даче. Но я позвонил и попросил о встрече вечером. Однако вы успели рассказать о встрече своему мужу, и он решил приехать, чтобы лично присутствовать при нашем разговоре. Заодно он взял с собой и своего старшего брата. Он хотел незаметно провести его на дачу, а получилось, что он подставил Анвера под подозрение. Сотрудники ГАИ видели, как в машине, принадлежавшей вашему брату, приехали они оба.

У Анвера могли быть крупные неприятности, но мне удалось найти водовоза, который подтвердил, что с пяти до шести вечера Анвер Самедов стоял у бассейна вместе со своими сыновьями. Тогда я сделал вывод, что главный подозреваемый выпадает из общего списка и искать убийцу нужно среди женщин.

Теперь я постараюсь рассказать о вчерашнем дне более подробно. Итак, Анвер-муэллим и его сыновья присутствовали при очистке бассейна. За два часа до этого кухарка Мина-ханум прошла мимо вашей дачи к даче, занимаемой семьей Парвиза, чтобы помочь его матери делать долму. Она слышит скандал и видит, как уходит сначала Парвиз, а затем и его супруга. Я могу только догадываться, куда именно уходит Парвиз, но его жена появляется у вас в самый неподходящий момент. Примерно через час кухарка возвращается домой и видит, как ее хозяйка проходит на соседнюю дачу, чтобы встретиться с Парвизом. Между ними происходит бурная сцена. Возможно, любовная, как утверждает Нармина. Возможно, не совсем любовная, как говорят Мина-ханум и сама Гюзель. А когда разъяренная Нармина спускается вниз к бассейну, Гюзель в ярости и негодовании бьет Парвиза по лицу и уходит на свою дачу.