Йоханнес Зиммель - В лабиринте секретных служб

— Мне очень жаль, но в таком случае мы расторгнем договор.

— Как это понимать?

— Я не твой служащий. Мы или равноправные партнеры, или никто!

Она смотрела на него, прищурив глаза, и бормотала что-то невразумительное, затем стукнула кулаком по его плечу.

— Хорошо, будь по-твоему, проклятая собака. Только не впадай в иллюзии, я это делаю не потому, что влюбилась в тебя. Понятно?

— Понятно! — В знак примирения они выпили коньяк. Через 45 минут вернулись Пауль и Фред. Они выглядели теперь прилично. За закуской Шанталь объявила:

— Кто выступит против Пьера, будет иметь дело со мной. Поняли?

— Что случилось, Шанталь? Ты еще не…

— Заткнись! Пьер — мой партнер.

— О святые отцы, куколка, кажется, втрескалась, — заметил «медвежатник». В следующее мгновение он получил увесистую пощечину. Шанталь прошипела:

— Думай о себе, дерьмо.

— Нельзя уже ничего и сказать, — вставил Фред.

— Дерьмо не может вмешиваться.

Несмотря на раздражение, Шанталь показала, что научилась кое-чему у Томаса:

— Жри пристойно, поросенок, что за манеры. Он режет спагетти ножом.

— Что же мне делать, если я не могу подцепить их проклятой вилкой.

— Позвольте дать совет, — дружески сказал Томас, — если вам трудно есть спагетти вилкой — попробуйте взять в левую руку ложку, в нее захватить спагетти и с помощью вилки навернуть их. Посмотрите. — Томас продемонстрировал. Фред повторил. Дело наладилось.

Господа, — продолжал Томас, — дело требует обстоятельно обсудить вопрос о хороших манерах. Они являются альфой и омегой любого мошенничества. Вы когда-нибудь встречали банкира с плохими манерами? Банкира! Боже мой. Я не могу даже об этом подумать. Мой банк в Лондоне, мой клуб, мой дом… все пошло прахом.

— Хорошие манеры, — назидательным тоном проговорила Шанталь, — здесь главное, понятно, болваны?! Мы с партнером все обсудили и наметили план. Наши акции мы не будем проводить против каждого богача.

— А против кого?

— Только против свиней, которые этого заслуживают: против нацистов, коллаборационистов, агентов, все равно чьих. Первым будет Пиесо. — Шанталь прервала свою речь, так как в комнату вошел Оливье, он принес очередное блюдо.

— Картофель, разумеется, дважды кипел в масле, месье Пьер.

— Я другого и не ожидал, — любезно ответил Томас. «Боже мой, — подумал он, — все больше и больше мне нравится этот преступный мир, что же будет дальше?» Томас разложил картофель и тотчас же заметил:

— Месье де ла Рок, вы взяли вилку для торта.

— Сам черт сломает ноги и не разберется в этих вилках.

— Что касается приборов, господа, то начинают пользоваться ими, идя с внешней стороны к тарелке. Прибор для последнего блюда лежит первым у тарелки.

— Хотела бы я видеть подвальных крыс, среди которых вы выросли, — высокомерно сказала Шанталь и, обращаясь к Томасу, добавила — Продолжай, пожалуйста, дорогой.

— Господа, первым на крючок, извините, на заметку надо взять ювелира Пиесо, весьма гнусный тип… Месье Майер, это же совершенно невозможно, брать котлету руками и обгрызать кость. На чем я остановился?

— Пиесо, — подсказала Шанталь. Она влюбленными глазами смотрела на Томаса. Иногда она любила его, иногда ненавидела. Как менялись эти чувства, она и сама не могла сказать. Одно она знала твердо — без этой собаки, без этого несчастного пса она не могла жить и не хотела. Томас подробно разъяснил, в чем заключается гнусность ювелира, и затем продолжил: Я ненавижу насилие, отклоняю кровопролитие, на падение с пистолетом в руке исключается. Поверьте мне, господа, новое время требует новых методов. Выживут только обладающие фантазией. Конкуренция возросла необычайно. Месье де ла Рок, картофель едят не руками, а вилкой.

— А каким же образом мы отберем у Пиесо драго ценности? — поинтересовался Фред.

— С помощью двух зонтов. Оливье внес десерт.

— Чтобы господа, — сказал Томас, — привыкали, торт едят маленькой вилкой, а не ложкой.

— Вы оба, — заметила Шанталь, — должны в ближайшее время серьезно подготовиться. Это исключает пьянку, карты и баб.

— Шанталь, побойся бога, раз уж мы попали в Марсель…

— Сначала дело, развлечения потом, — приказал То мас. — Вы должны учиться тому, как господа одеваются, ходят, стоят и разговаривают. По возможности, без акцента. Вы должны научиться заставлять исчезать вещи.

— Это не то, что лизать мед, — крикнула Шанталь. — Вы находитесь в распоряжении моего партнера с утра до вечера.

— Но не ночью, — заметил Томас, глядя на Шанталь и целуя ей руку. Она смутилась и покраснела.

— Ах, оставь, — сказала она и томно посмотрела на него.

Теперь, после этого отступления, вернемся к событиям 14 января 1941 года, когда Фред Майер повесил свой зонт рядом с зонтом Пауля де ла Рока.

Акция прошла очень быстро. Ювелир положил на нижнем прилавке перед Фредом Майером несколько ремешков для часов. Пауль де ла Рок любовался девятью бриллиантовыми браслетами, лежащими на верхнем прилавке. Зонты висели рядом. Пауль отработанным движением опустил браслет стоимостью три миллиона в зонт Фреда Май-ера. Спицы зонта были обложены ватой. Затем он положил туда же еще два браслета и отошел от прилавка, поправляя правой рукой волосы. После этого знака Фред выбрал себе ремешок за 240 франков и заплатил за него 5-тысячной купюрой. Пиесо направился к кассе, выбил чек и приготовил сдачу. При этом он сказал Паулю:

— Извините, я сейчас же продолжу с вами, месье. Пиесо отдал ремешок и сдачу Фреду. Тот поблагодарил взял свой зонт и вышел из магазина. Если бы Пиесо посмот рел ему вслед, то очень бы удивился — несмотря на сильный дождь, покупатель не раскрыл свой зонт. Танцующей походкой Пиесо подошел к своему клиенту.

— Итак, месье… — Он не договорил фразу, заметив от сутствие трех самых дорогих браслетов. Сначала ему пока залось, что это шутка. Дегенерирующие аристократы иногда шутили таким образом. Пиесо улыбнулся Паулю де ла Року.

— Ха, ха, вы меня напугали.

Отлично вышколенный Томасом Пауль высокомерно поднял брови:

— Что вы сказали, вам плохо?

— Напротив, но шутка зашла слишком далеко, положите браслеты на прилавок.

— Повторите! Вы что, пьяны? Вы думаете, что я… Ах, действительно, где же три браслета?

Пиесо побагровел, его голос сорвался на крик:

— Если вы сейчас же не положите браслеты на место, я вызову полицию. — На это Пауль ответил заранее подготовленной репликой и начал смеяться. Этот смех лишил Пиесо остатка самообладания, судорожным движением он нажал кнопку под прилавком. С шумом упали стальные решетки, блокирующие двери и окна. В руках у Пиесо оказался большой револьвер, и он завизжал:

— Руки вверх, не двигаться! Пауль, усмехаясь, поднял руки.