Чингиз Абдуллаев - Закат в Лиссабоне

В ванной, стоя под обжигающими струями, он задумался.

«Что со мной происходит? Мне уже сорок четыре года. Кажется, кризис среднего возраста должен давно пройти. Или сейчас его характерный пик?»

Сорок четыре года представлялись Дронго неким магическим числом. Именно в этом возрасте умер столь горячо любимый им Чехов. На портретах и рисунках писатель выглядел уставшим стариком. А умер таким молодым! Он, возможно, даже и не подозревал о кризисе среднего возраста. Для него это был предельный срок, отпущенный ему в этом мире. И умер Антон Павлович как-то необычно. Попросил шампанского, выпил, сказал, что умирает, и умер. Как будто устроил из собственной смерти небольшую пьесу в типично чеховском стиле, откуда и появился весь мировой экзистенциализм. На сорок четвертом году ушел из жизни и великий французский писатель Ги де Мопассан, оставивший в наследство человечеству удивительные этюды нравов французской жизни времен Второй империи и Третьей республики.

«Почему мне так тяжело? — продолжал размышлять Дронго. — Или мне неприятно думать о предстоящей работе?» Да нет, работа как работа. Немного опасная, как обычно. Но это издержки профессии. Шансы, что его решат убрать, не очень велики. Все-таки в Интерполе знают, зачем он прилетел в Лиссабон, — не просто развлекаться. И ведь так уже было. Словно повторяется дурной сон…

Тогда его тоже просили принять участие в одном проекте — «Экспресс-2000». Прошло три года. А кажется, что это было давным- давно, еще в прошлом веке. Невероятное путешествие через всю Европу, таинственные убийства, два месяца напряженных поисков загадочного преступника… И все же он вычислил убийцу. А куда полетел потом? Семнадцатого июля он вылетел из Берлина через Франкфурт домой. Но уже через несколько дней был в Монте-Карло. Кажется, тогда он вызвал туда Джил с сыном, и они все вместе уехали из Монако в Италию. По дороге в Геную, помнится, сложилась забавная ситуация, когда вагоны первого класса заполнили горластые американцы, очевидно из туристической группы. На всех мест явно не хватало, и многие устроились прямо на полу. Было смешно и тесно. Они с Джил весело смотрели друг на друга и все время смеялись.

Да, три года назад он совершил путешествие из Лиссабона в Москву и обратно в Берлин чуть ли не через все европейские столицы. Интересно, что произошло потом с участниками того путешествия? О некоторых он читал в газетах, узнавал из сводок европейских новостей… Но тогда было неизмеримо легче. На то, чтобы вычислить возможного убийцу, у него было два неполных месяца. Сейчас нужно сделать почти то же самое за три дня. В Лиссабон ожидается приезд более чем ста тридцати делегатов из разных стран. Среди них должен находиться и «Сервал». Если учесть, что более половины участников конгресса — люди того же возраста, что и Кахаров, то вычислить нужного будет очень сложно. Почти невозможно.

«А если учесть, что среди делегатов будет и этот «Пьеро»… — Дронго грустно усмехнулся про себя, — он ведь, черт бы его побрал, будет смотреть на меня своими грустными главами и ждать сигнала. Любопытно, как он себя поведет, если я этого сигнала ему не дам?» — Дронго не додумал эту мысль и вернулся к анализу задания. Ему предстояло очень внимательно приглядеться ко всем участникам конгресса. Кахаров должен сделать одну небольшую ошибку — нигде не появляться в одиночку. Рядом с ним должны быть люди — один, двое, трое. В общем, подстраховывающие его помощники. И еще важный момент: даже если Кахаров решился на пластическую операцию, чтобы полностью изменить внешность, ему все равно вряд ли удастся выдать себя за достаточно молодого человека. «Сервалу» шестьдесят четыре года. Значит, нужно искать среди белых мужчин в диапазоне от сорока пяти до восьмидесяти лет.

«Надеюсь, он не станет перекрашиваться в негра, — думал Дронго, выходя из ванной и вытираясь большим банным полотенцем. — Хотя Майкл Джексон, кажется, сумел поменять пигментацию своей кожи. Но одно дело эксцентричный миллионер из шоу-бизнеса, а другое — такой солидный человек, как Кахаров. Над ним же начнут смеяться. А это самое худшее, что может случиться с профессионалом. Террорист, не вызывающий уважения у своих богатых заказчиков, неизбежно теряет заказы и, как правило, средства к существованию. Ведь ничего другого он делать не умеет. И ничему другому в своем возрасте уже не научится».

Одевшись, Дронго взял папку с материалами, выданную ему, как участнику конгресса, и начал изучать состав делегатов. По именам понять что-либо было трудно. Не указывался даже год рождения того или иного делегата. Что уж говорить о внешности… Нет, эти материалы ничего не могли ему дать. Дронго нахмурился и достал свой ноутбук. Нужно будет войти в Интернет и более детально изучить личные данные участников. В наши дни во всех пятизвездочных отелях уже стало традицией, что здесь можно прямо из своего номера подключиться к Интернету. Список гостей, появившийся на экране его компьютера, содержал более развернутые сведения. Дронго принялся проверять его, обращая внимание на всех мужчин старше сорока лет. Как и следовало ожидать, большую половину участников конгресса составляли мужчины. Семьдесят шесть из ста тридцати двух. Из них пятьдесят восемь человек были в возрасте от сорока лет и старше. Несколько человек Дронго исключил сразу — ученых с мировым имением, министров европейских правительств, двух лауреатов Нобелевской премии и высших руководителей ВОЗ, которые были известны всем собравшимся на встречу. Конечно, «Сервал» мог, приняв с помощью грима или пластической операции облик кого-то из европейских светил, оказаться в числе известных людей. Но в этом случае риск для него был слишком велик. Многие прибывшие в Лиссабон были давно знакомы между собой, знали семьи своих друзей, бывали друг у друга в гостях. В этой ситуации подставиться было легче легкого. Кроме того, нужно достаточно хорошо владеть тематикой предстоящего конгресса, посвященного борьбе с атипичной пневмонией. А это предполагает не поверхностные сведения для поддержания общей беседы, а глубокие познания человека, который намеревался выступать здесь с докладом.

Таким образом, из пятидесяти восьми человек осталось только тридцать шесть делегатов из стран Азии, Африки и Латинской Америки. Был тут и прибывший из Аргентины врач, представлявший Доминику, — сорокадвухлетний профессор Рауль Бельграно. Прочитав это имя, Дронго усмехнулся и вычеркнул Бельграно из списка. Затем он удалил и свою фамилию, оставив только тридцать четыре кандидата, среди которых мог оказаться «Сервал».

Закончив работу, он привычно уничтожил все лишнее, кроме своего списка, пометив имена в нем своим личным шифром. Чтобы войти в его ноутбук, нужно было знать сложный пароль из нескольких букв и цифр. В случае, если бы неведомый взломщик сумел каким-либо образом обойти пароль и включить компьютер, вся информация, содержащаяся в памяти ноутбука, была бы мгновенно стерта. Но даже если что-то из текстов удалось бы восстановить, то прочесть личный шифр Дронго было бы невозможно. Никакой особой информации Дронго, разумеется, не стал бы вносить в ноутбук, который всегда находился в его номере и путешествовал с ним по миру. Список участников конгресса, который смотрел Дронго, был роздан всем прибывшим гостям, и в нем не было ничего необычного. А отмеченные фамилии хранились на другом файле, где нужные Дронго участники конгресса обозначались специальным шифром. Получалось, что, кроме самого Дронго, никто не смог бы прочесть, а прочитав, понять, что именно отмечал хозяин компьютера. И тем не менее, покидая номер, он каждый раз убирал свой портативный ноутбук в чемодан, который, в свою очередь, закрывал на замок с известным только ему кодом, чтобы максимально осложнить задачу возможному взломщику.