Чингиз Абдуллаев - Затянувшееся послесловие

– Убедил, – согласился Эдгар. – Тогда будь вдвойне осторожен. А мы завтра переедем. И не беспокойся за нас. Я думаю, что нам пока ничего не угрожает.

– Будем надеяться, – вздохнул на прощание Дронго.

И услышал, как осторожно постучали в дверь. Он поднялся. Только этого не хватает. Никакого оружия у него нет. Но убийца просто не может так рисковать, появляясь в этом отеле. Или он решил рискнуть, чтобы избавиться от такого неприятного противника? Дронго поискал глазами какой-нибудь тяжелый предмет. Ничего, кроме бутылки вина. В крайнем случае, можно использовать как оружие. Дронго шагнул к двери. Услышал, как постучались во второй раз, и громко спросил:

– Кто там?

– Откройте, господин Дронго.

Женский голос был поразительно знакомым. Он даже испугался, настолько знакомым был этот голос. Поставив бутылку на стол и уже не задумываясь, шагнул к дверям.

На пороге стояла женщина. Он отступил назад, словно для того, чтобы лучше рассмотреть ее. Она была в темном брючном костюме, светло-голубой блузке. Волосы коротко острижены, скулы резко очерчены. Сколько лет прошло? Впервые они встретились в Батуми в середине девяностых. Потом, спустя семь лет, он прилетел в Тбилиси для расследования таинственного убийства генерала Гургенидзе. И тогда они встретились во второй раз. Провожая его, она пошутила, что в следующий раз они увидятся через десять лет. Но прошло только восемь. Или снова семь? Дронго смотрел на Тамару. Она постарела, это было заметно. Кажется, тогда ей было чуть больше тридцати. Сколько сейчас? Далеко за сорок. Сорок пять или сорок шесть? Изменения были слишком очевидны, чтобы их не замечать. Грустные изменения. Впрочем, и сам он не становится моложе.

Самое большое потрясение Дронго испытал несколько лет назад, когда ему сообщили, что от сердечного приступа умерла его одноклассница, семья которой проживала с ним на одной лестничной клетке. Ей было немногим больше сорока. Это было нечестно, неправильно, так не должно было произойти. Он тогда впервые понял, сколько ему лет на самом деле, явственно почувствовав свои годы. Или ему казалось, что он будет вечно молодым? Сейчас, глядя на стоявшую перед ним женщину, он понимал, как много лет прошло с тех пор, когда они впервые встретились. Тогда было самое сложное время, и казалось, что они все обречены на сто лет одиночества. А разве сейчас стало лучше, подумал он. Особенно после войны в Осетии. С тех пор прошло уже два года.

– Здравствуй, – сказала она, – у тебя такое выражение лица, словно ты мне не рад.

– Я просто испугался, – пробормотал он, целуя ее в щеку, – не мог себе представить, что ты так быстро меня найдешь.

Она вошла в комнату, села в кресло, достала пачку сигарет. Щелкнула зажигалкой.

«Она красит волосы, – подумал он, – и у нее появились мешки под глазами».

– Может, ты мне объяснишь, почему испугался? – поинтересовалась Тамара.

– Насколько я помню, еще с прошлого раза ты занимала какой-то важный пост и помогала мне в расследовании убийства генерала Гургенидзе. Сейчас ты уже, наверное, генерал?

– Пока нет. Только полковник. Насколько я помню, в последний раз ты встретил меня довольно неприветливо, я бы даже сказала, по-хамски, и едва не вынудил меня уйти от тебя. Тогда ты тоже был испуган. Может, хватит пугаться? – Она закурила, затем разогнала дым рукой. – Прости. Я забыла, что ты не выносишь табачного дыма.

– Не нужно ловить меня на слове, – пробормотал он, усаживаясь на стул рядом с письменным столом, – ты ведь наверняка уже знаешь, что именно здесь происходит.

– А ты думал, что можешь появиться в нашем городе, устроить взрыв в офисе Чиладзе, отправить его в соседнюю республику, оставив вместо него охранника, и никто ничего не узнает? Ты плохого мнения о грузинских спецслужбах. Это уже гордыня, мой дорогой эксперт.

– Какая, к черту, гордыня, – пробормотал он, – скорее наоборот. Сомнения в собственных силах. Мне нужно было срочно спасти Чиладзе, и поэтому я решил отправить его в Баку.

– Ему угрожает такая опасность? По нашим сведениям, он не связан ни с какими мафиозными группами, исправно платит налоги, и вообще его «крышует» руководитель нашего самого крупного коммерческого банка, которому тоже не нужны никакие неприятности. Почему ты приехал спасать Чиладзе и кто именно собирается его убивать?

– Давай сделаем так. Спустимся вниз пообедать, и я тебе все расскажу, – предложил Дронго. – Мне даже понадобится твоя помощь – если, конечно, ты захочешь мне помочь.

– Смотря на кого ты работаешь, – призналась Тамара. – И учти, что если ты работаешь на российскую разведку, то не жди никакой помощи. Скорее наоборот. Тебя просто отсюда депортируют.

– И тебе не стыдно? Ты считаешь, что я могу прилететь сюда для того, чтобы работать против вашей страны? Неужели ты действительно могла так подумать?

– Не могла, – улыбнулась она, – для шпиона ты слишком известный человек. Но попутно ты всегда занимаешься делами, о которых никто и никогда не узнает.

– Правильно, – кивнул он, – именно поэтому я и собираюсь тебе все рассказать, чтобы ты помогла мне спасти Чиладзе и найти преступника.

– Тогда пойдем обедать.

Она потушила сигарету в пепельнице и щелкнула сумочкой, положив в нее сигареты и зажигалку. Они вместе вышли из номера, он галантно пропустил ее. Они спустились вниз, в ресторан. Предупредительный официант сразу подскочил к ним, и Тамара сама сделала заказ, выбрав закуски и блюдо из рыбы. Затем попросила принести бутылку белого вина.

– За нашу встречу, – пояснила она. – А теперь расскажи мне все, что ты хочешь мне рассказать.

Он рассказал – подробно, ничего не скрывая. О встрече с Юлием Горчилиным. О его необычном предложении. О происшедшей в горах Афганистана истории. О двух непонятных убийствах: полковника Ахмета Эльгарова и заместителя председателя горисполкома Феликса Гордицкого. О попытке покушения на Шалву Чиладзе. О неизвестном молодом человеке, который утром приехал в больницу, чтобы навести справки о Чиладзе. Закончив свой монолог, Дронго испытующе взглянул на Тамару.

– Теперь все, – сказал он. – А самого Чиладзе я действительно отправил в Баку. Это правда. Мне нужно его спасать, и я до сих пор не знаю, кто пытался его убить.

– Мы сделаем запрос на Саламбека Музаева, – предложила Тамара. – Если он пересек нашу границу, то об этом должна знать наша пограничная служба.

– А если он пересек границу под чужим паспортом? – спросил Дронго.

– Тогда мы ничего не узнаем. – Она подняла бокал с вином. – За твой приезд.

– Спасибо. За нашу встречу.

Они чокнулись и оба едва пригубили вино.

– Если все, что ты сказал, правда, то этот Саламбек человек очень изобретательный, – задумчиво произнесла Тамара, – только непонятно, почему он так преследует своих бывших товарищей. Если бы убивал только российских граждан, я хотя бы поняла его мотивацию. Две такие ожесточенных войны в Чечне могли озлобить кого угодно. Но при чем тут белорусский чиновник? Белоруссия вообще не имеет никакого отношения к этих войнам. Или грузинский бизнесмен? Наоборот, мы, грузины, всегда сочувственно относились к борьбе чеченского народа. Тогда почему он убил Гордицкого и хочет уничтожить Чиладзе?