Йоханнес Зиммель - Пятый угол

— Американского генерала Лайнтона? — Томаса охватил приступ смеха. — И как же, позвольте узнать, я собирался ликвидировать его?

— С помощью взрыва.

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Вам будет не до смеха, Ливен. Всем вам. Вы производите косметику, не так ли?

— Да.

— Выпускаете так называемый «Бьюти милк», верно?

— Да, и что?

— Пять дней назад упаковка этого препарата-убийцы со страшной силой взорвалась в спальне генерала Лайнтона. Только по счастливой случайности в это время никого поблизости не оказалось. Совершенно ясно: под видом косметики вы подсунули взрывчатку. Ну что, заткнулись? Парни, наденьте на него наручники…

— Мне и в голову не могло прийти устроить взрыв у почтенного генерала Лайнтона, — говорил Томас Ливен. За три дня допросов он повторял эту фразу уже в одиннадцатый раз. Сначала с веселой улыбкой, потом с бешенством и с горечью Томас отвергал все подозрения в свой адрес. А в ответ:

— Вы лжете! — говорил следователь военной полиции Джеймс Парнем. Повторял одиннадцать раз за три дня. Упрямый арестованный раздражал его все больше и больше. Из-за центрального отопления в комнате для допросов стояла сухая жара, Парнем потел, у него разболелась голова.

— Я не лгу, — говорил Томас Ливен.

— Послушайте-ка, Ливен…

— Господин Ливен!

— Послушайте-ка, господин Ливен: я вами сыт по горло! Я заканчиваю этот допрос, вы будете сидеть под замком, пока не посинеете.

Томас вздохнул.

— Мне больно видеть, как вы потеете, мистер Парнем. Но, если хотите удержаться на должности, вам придется меня немного послушать. Ибо если вы меня не выслушаете и если в ваших помещениях и дальше будет нестерпимо жарко, то я могу предсказать целую серию подобных покушений.

— Целую… серию…

— Итак, начнем, — продолжал Томас подобно терпеливому учителю, втолковывающему урок дебильному школьнику, — вы арестовали меня, моего друга Бастиана Фабра, мою деловую партнершу Кристину Тролль. За что? На налаженной по временной схеме фабрике родителей фрейлейн Тролль мы производили косметику. В том числе и «Бьюти милк». Флакончик этого молочка для очистки кожи взорвался в спальне генерала Лайнтона…

— Да, черт побери. Ваших рук дело, Ливен, и ваших гангстеров из «Вервольфа».

— Нет, не моих, а грибка плесени с углекислым газом.

— С ума сойду, — простонал следователь.

— Прежде чем вы доставите мне такое удовольствие, настоятельно прошу ответить на мой вопрос: уважаемый генерал делит спальню со своей уважаемой супругой?

Парнем сглотнул, уставился, как бык, на Томаса и прошептал:

— Теперь и этот свихнулся.

— Этот не свихнется, — успокоил Томас. — Я лишь перебираю возможные варианты: туалетный столик генеральши находился в спальне. С зеркалом и тому подобным. Стоял он возле окна…

— Откуда вы это знаете?

— Потому что батареи центрального отопления обычно находятся под окнами…

Слушая лекцию Томаса, Парнем нервно моргал. «Бьюти милк», продолжал тот, изготавливается по старинному рецепту фирмы «Тролль»: лимоны, снятое молоко и немного жира. Но условия работы недостаточно стерильные. И флаконы, в которые разливают средство, оставляют желать лучшего — плохая старая стеклотара.

— Видите ли, мистер Парнем, не случайно на каждую упаковку наклеивается этикетка: хранить в прохладном месте. Уважаемая генеральша Лайнтон этого не сделала и поставила «Бьюти милк» на туалетный столик. Рядом с центральным отоплением…

— Опять вы за свое!

— Пожалуйста, не перебивайте. Поскольку мы не можем гарантировать стерильность, в раствор с молочком попали и грибки плесени. При высокой температуре они вырабатывают углекислый газ. От него возникло давление внутри флакончика уважаемой генеральши. Давление нарастало, нарастало и — баммм! Мне продолжать?

— Обман и ложь, — сказал, побледнев, Парнем. — Не верю ни одному вашему слову.

— Ну, тогда подождите еще немного, мой дорогой! Вскоре наверняка рванет следующий флакон еще у одного генерала…

— Замолчите! — заорал Парнем.

— У немецких дам, приобретающих наше средство, такого точно не случится, — сказал Томас. — В эту третью послевоенную зиму немецким дамам не остается ничего другого, как держать свою косметику в холоде.

Зазвонил телефон. Парнем снял трубку, представился и некоторое время слушал. Его лицо налилось краской, он вытер пот со лба. Наконец он сказал:

— О'кей, босс, сейчас же выезжаю. Но не будем говорить о «Вервольфе» и тому подобном — боюсь, мы с этим оскандалимся.

Он повесил трубку и, криво усмехнувшись, взглянул на Томаса.

— Позволю себе вопрос, уж не взорвался ли еще один флакон? — осведомился тот.

— Да, на военном аэродроме Нойбиберг. Четверть часа назад. В квартире майора Роджера Раппа.

Три дня спустя Томаса Ливена привели к следователю — умному старому полковнику. В его кабинете (жара стояла несусветная) Томас и увидел своих друзей: Бастиана Фабра, в прошлом мошенника из Марселя, и черноволосую черноглазую Кристину Тролль. Заговорил полковник:

— Мистер Ливен, химический анализ проб «Бьюти милк», взятых на фабрике «Тролль», подтвердил правильность вашей теории о плесени. На основании этого вы и Бастиан Фабр немедленно освобождаетесь из-под стражи.

— Минуточку, — спросил Томас, нервничая, — а что с фрейлейн Тролль?

— По отпечаткам ее пальцев, — ответил полковник, — мы установили, что Кристина Тролль под именем Веры Фросс больше года была членом печально известной банды Кайзера, действовавшей в Нюрнберге. Молодые гангстеры угоняли машины, нападали на солдат и грабили американские виллы. Женская часть банды специализировалась на офицерах, которых они опаивали, подсыпая снотворное, а затем грабили…

Томас уставился на Кристину Тролль, эту мягкую, хорошо воспитанную девушку из приличной семьи, такую чистую, порядочную, моральную, на свою деловую партнершу, в которой он уважал даму и с которой обращался как с невинной девушкой. Кристина резко повернулась. Ее бледное, с правильными чертами лицо мадонны было перекошено, и говорила она теперь громко, с вульгарными интонациями:

— Ну чего пялишься, как идиот? Думаешь, почему я тебя подцепила?

— Подцепила… — слабо повторил Томас, подумав про себя: «Я что, старею? Наверняка, если меня способна обвести вокруг пальца желторотая шпана».

— Ясное дело! Подцепила! Когда Нюрнберг накрылся, пришлось лечь на дно. Взяла себе прежнее имя. Поступила на работу к американцам и ждала, когда появится придурок вроде тебя, который даст мне денег на фабрику!

— Кристина, — произнес Томас, — что я вам сделал плохого? Почему вы так со мной разговариваете?