Йоханнес Зиммель - Пятый угол

Томас подумал: «Мост у Гаржилесса. Фантастика. Абсолютная фантастика. Меня как будто услышали высшие силы…»

Другой: Подумайте об электростанции! О плотине! Если мы взорвем этот мост, будет же нарушено электроснабжение!

Один: Не будет, если взорвем его мы. Тогда мы сможем обеспечить отключение и переключение. Но если завтра сооружение рухнет само, тогда и можете говорить о нарушении в электроснабжении! Я… что вам здесь нужно?

Томаса Ливена наконец-то заметили. Он поклонился и мягко заговорил:

— Мне хотелось бы поговорить с советником по строительству Хайнце.

— Это я, — сказал один. — В чем дело?

— Господин советник, — произнес Томас, — думаю, у нас с вами намечается великолепное сотрудничество…

Сотрудничество оказалось действительно великолепным. Уже 15 июля были полностью скоординированы планы организаций Тодта и Канариса, касавшиеся судьбы моста Понт Нуар южнее Гаржилесса. И Томас Ливен от имени полковника Бакмастера (военное министерство в Лондоне) передал по радио «Маки Крозан» распоряжение:

«незамедлительно составьте список важнейших мостов в районе ваших действий — сообщите частоту передвижения войск через них».

Днем и ночью французские бойцы Сопротивления вели наблюдение. Они прятались под арками мостов, в кронах деревьев, на чердаках старых мельниц и крестьянских домов. У них были полевые бинокли, бумага и карандаши. Они фиксировали количество немецких танков, грузовиков, мотоциклов. И каждый вечер в 21.00 доносили о результатах в «Лондон». Они наблюдали за мостом у Фёра. За мостом у Макона. И у Домпьера. И у Невера. И за большим Понт Нуар южнее Гаржилесса, перед плотиной электростанции в Эжузо.

30 июля в 21.00 Ивонна Дешан, профессор Дебуше, бургомистр Касье, лейтенант Белькур и гончар Эмиль Руф сидели в комнате на Старой мельнице у Гаржилесса. Было так накурено, что хоть топор вешай. На Ивонне были наушники. Она принимала шифрованное сообщение, передаваемое из Парижа слегка ожиревшим ефрейтором Шлумбергером.

Дыхание мужчин, обступивших Ивонну Дешан, было коротким и взволнованным. Профессор Дебуше протирал стекла своих очков. Лейтенант Белькур беспрестанно облизывал губы.

На верхнем этаже отеля «Лютеция» продолжал отбивать морзянку Шлумбергер. Дыхание мужчин, обступивших его, — Томаса Ливена, маленького, тщательно выбритого капитана Бреннера и замкнутого полковника Верте — было коротким и взволнованным. Капитан Бреннер снял свои очки с позолоченной оправой и обстоятельно протирал линзы.

Двадцать минут десятого «Лондон» закончил сеанс радиосвязи. На романтической древней водяной мельнице на берегу Креза верхушка «Маки Крозан» расшифровывала принятое сообщение, которое начиналось так:

«соловью 17 — британский бомбардировщик сбросит вам 1 августа между 23.00 и 23.15 в запланированный квадрат 167 специальный контейнер с пластиковой взрывчаткой — 4 августа ровно в 0 часов 00 минут взорвите мост между гаржилессом и эжузо…»

Когда сообщение было расшифровано, все заговорили, перебивая друг друга. Молчала только Ивонна Дешан. Она тихо сидела у передатчика, сложив руки на коленях, и думала о странном капитане Эверетте, которому она сильно не доверяла. Профессор Дебуше говорил с мужчинами. Ивонна почти не слушала. То, что она ощущала, противоречило здравому смыслу. И все же, и все же: она с болью чувствовала, да просто знала, что где-нибудь когда-нибудь она еще встретит этого капитана Эверетта…

Голоса вокруг стали громче. Ивонна вздрогнула. Она заметила, что разгорелся спор между бургомистром Касье, гончаром Руфом и профессором Дебуше. Заносчивый Касье ударил по столу:

— Это моя местность! Я знаю ее как свои пять пальцев! Настаиваю на том, что диверсией должен руководить я!

— Здесь никому не позволено стучать по столу, друг мой, — спокойно произнес ученый. — Руководить операцией будет лейтенант Белькур. Он специалист по взрывам. Вы будете выполнять все, что он скажет.

— Мне уже начинает действовать на нервы, что все поручают лейтенанту, — горячился бургомистр. — Кто создавал «Маки Крозан»? Руф, я и несколько крестьян.

— Точно! — крикнул гончар. — Местные жители! Вы, все остальные, присоединились к нам позже.

Ивонна заставила себя не думать больше о капитане Эверетте. Она холодно объявила:

— Прекратите спор. Будет так, как сказал профессор. Все верно, мы присоединились к вам позже. Но это мы по-настоящему сделали из маки настоящую организацию. Благодаря нам вы получили передатчик. Я научила вас работать на нем.

Бургомистр и гончар замолчали. Но за спиной Ивонны они обменялись взглядами, хитрыми и лукавыми, какие бывают у старых крестьян…

1 августа в 23.10 британский бомбардировщик, захваченный немцами, сбросил большой контейнер с трофейной взрывчаткой в запланированном квадрате 167. 2 августа некий советник по делам строительства Хайнце из Парижа посетил электростанцию в Эгужо и в деталях обсудил с ведущими немецкими инженерами, какие меры необходимо будет принять после взрыва моста неподалеку от плотины.

3 августа советник по строительству Хайнце появился у командира батальона ополченцев вермахта, посвятил его в военную тайну и настрого приказал, чтобы 4 августа между 23.15 и 0.30 все немецкие охранные патрули не приближались к мосту.

4 августа в 0.08 Понт Нуар, как и было намечено, со страшным грохотом взлетел на воздух. При этом никто не пострадал.

5 августа в 21 час взмокшие ефрейторы Шлумбергер и Раддац торчали перед своей аппаратурой в парижском отеле «Лютеция». Позади них стояли Томас Ливен, полковник Верте и капитан Бреннер.

«Соловей 17» вышел в эфир минута в минуту. Записывая, Шлумбергер пробормотал:

— Сегодня на ключе работает не девушка. Сегодня передает один из их парней…

Сообщение «Соловья 17» было длинным как никогда. Казалось, ему не будет конца. Пока Шлумбергер принимал, Раддац занялся дешифровкой. Первая часть радиограммы выглядела примерно так, как Томас и ожидал:

«…миссия понт нуар согласно заданию выполнена — взрывом мост разрушен полностью — непосредственно в операции участвовало двадцать человек — лейтенант белькур перед началом операции сломал ногу — лежит у друзей в эжузо — ведет передачу эмиль руф — профессор дебуше и ивонна дешан в клермон-ферране»…

Верте, Бреннер и Томас заглядывали через плечо Раддацу, расшифровывавшему сообщение.

«Зачем этот круглый идиот, — думал побледневший Томас, — передает имена?»

Прежде чем Томас смог что-то сделать, он почувствовал, как ефрейтор Раддац наступил ему на ногу. Он наклонился к радисту. В глазах берлинца читалось крайнее изумление. В это время Шлумбергер протягивал ему очередной исписанный листок. Раддац отчаянно закашлялся.