Андрей Троицкий - Операция «Людоед»

Сенсация выскользнула из рук, как живая толстая рыбина. И, вильнув хвостом, ушла в тину. Расстроенный аж до слез Светлов вынужден был подчиниться. Преступниками оказались два армянина, добравшихся в столицу окольными путями через Казахстан. В столице должна собраться группа из четырех человек. Детали будущей акции, время и место ее проведения террористы не знали. Но из разговоров, которые вели между собой их наниматели, поняли: речь идет о взрыве одной из АЭС. Террористы ждали некоего человека по кличке Пахарь, который должен ознакомить их с планом будущей диверсии, обеспечить новыми документами, взрывчаткой и так далее. Итак, в Москве повторился питерский вариант. А спустя неделю последовали дагестанские события, но там не все прошло гладко. Одному из бандитов по кличке Стерн удалось уйти. Личность Стерна не установлена, его пальцы, снятые с автомобиля «Нива», не содержатся ни в милицейской картотеке, ни у контрразведчиков. Сведения об этом человеке очень скупы. Кроме фоторобота и отрывочных данных, что сообщила Юдина, на Стерна ничего нет. Аналитики ФСБ полагают, что Стерн и не установленный следствием Пахарь – одно и тоже лицо. И рассматривают два варианта развития событий. Сценарий первый: три группы террористов, питерская, московская и дагестанская, по плану организаторов акции, должны собраться в единое подразделение и действовать сообща, под руководством некоего человека, опытного, матерого. По-видимому, руководителем группы должен стать все тот же Стерн. В настоящее время он находится в Москве, ищет безопасные пути к отступлению. Операция провалена, Стерну надо спасать шкуру. Вероятность того, что Стерн сможет осуществить акцию в одиночку, аналитики практически исключают. Вариант второй, логически обоснованный и наиболее вероятный. Три группы боевиков, попавшие в руки контрразведчиков, – это лишь дымовая завеса, отвлекающий маневр от некой четвертой группы, которая успешно внедрилась, прошла инфильтрацию и ждет часа, чтобы произвести террористический акт на одной из АЭС. У этой версии есть косвенное подтверждение: слишком уж легко и гладко прошло задержание террористов в Питере, преступники словно сознательно нарвались на милицейскую проверку, а затем спокойно сдали своих товарищей. Как показывает практика, боевики в ожидании приказа перед делом сидят по своим норам, не поднимают телефонные трубки, не подходят к входной двери, не вступают ни в какие контакты с посторонними людьми. Они не отправляют телеграммы родственникам в Баку, не пьянствуют в шашлычных и не пристают на улице к одиноким женщинам. Про Москву и говорить нечего: звонок в редакцию газеты, встреча с корреспондентом этого загадочного Георгия, которого якобы совесть замучила. Какая совесть? И откуда, из какого тухлого яйца она вдруг вылупилась?

– Мало фактов, чтобы делать определенные выводы, – сказал Колчин.

– Мало, – согласился Шевцов.

– И не ясна роль в этом деле Евгения Людовича. Это имя, по словам Юдиной, Стерн назвал во сне. И еще слово «пан»… Наводит на размышления.

Колчин напомнил генералу, что об участии Людовича в подготовке террористического акта свидетельствует и записная книжка, найденная на пепелище в Махачкале. Там записаны какие-то стихи, ничего криминального. Однако сама эта находка говорит о многом. По записям, хорошо сохранившихся на последних страницах, эксперты установили личность владельца книжки. Людович имел допуск на секретные объекты оборонки. Естественно, что его фотографии, образцы подчерка, отпечатки пальцев хранятся в архиве ФСБ.

– Я бы отработал этот вариант, – подвел итог Колчин.

– Сомнительно, – покачал головой Шевцов. – Какая-то книжечка с рукописными стихами. Случайная вещь. Прямой связи между Людовичем и террактом не прослеживается. А разговоры во сне недорого стоят. Между прочим, я тоже во сне иногда разговариваю. Так утверждает моя жена. И бог знает, чье имя могу помянуть. Ты видел объективку на Людовича?

– Видел, – кивнул Колчин.

– Так вот, этот тип по роду своей профессиональной деятельности не имел отношения к атомной энергетике. Он в наши схемы не вписывается. Профессиональный строитель, инженер. Написал диссертацию о бетоне, его марках. Некоторое время преподавал в профильном институте, затем мотался по разным стройкам, занимая должность главного инженера. Несколько лет назад получил визу в Польшу. С тех пор о нем ни слуха, ни духа. Легче самого Стерна найти, чем этого деятеля.

– Мне тоже кажется, что Людович в нашем деле человек не случайный. Отработать эту линию все рано нужно для очистки совести.

Шевцов встал из кресла, прошелся по кабинету и неожиданно согласился с Колчиным.

– Хорошо. Пощупай родственницу Людовича, наведи справки. Кажется, у него в Москве сестра живет. Или кто… Все данные на Людовича у моего помощника. Короче, разберись.

– Слушаюсь, – Колчин поднялся.

– И не забудь про совещание. Будут все члены следственной бригады. Из «Минатома» приглашен Алексей Борисов – ведущий специалист по охране АЭС. И наши ребята, которые занимаются этими объектами, тоже будут. Все, свободен. Руку береги.

Генерал сел в кресло, открыл какую-то папку и забыл о существовании Колчина.

Ближнее Подмосковье. 30 июля.

День выдался жарким и очень хлопотным. Стерн с раннего утра крутился на автомобильном рынку в Южном порту, приглядывая относительно приличную машину, которую можно взять за те копейки, что затерялись за подкладкой пиджака. После недолгого базара с продавцом темно-коричневого фургона «Газель», ударили по рукам. В ближайшей нотариальной конторе, где оформляли доверенность на фургон, Стерн предъявил новый паспорт на имя Юрия Анатольевича Заславского. По этой же ксиве в салоне сотовой связи «Сатурн – М» Стерн купил мобильный телефон, рассудив: лучше потратить сто баксов и спать спокойно, чем пользоваться украденным у Юдиной аппаратом и вздрагивать ночью от каждого шороха. По дороге в Малаховку он остановился на строительном рынке, долго ходил между рядами, прицениваясь к товару. Над вытоптанным полем висело пыльное облако, продавцы досок и гвоздей, раздетые до пояса, черные от загара, выкрикивали цены, к складу подъезжали и становились под разгрузку грузовики с цементом. На отшибе, на задах рынка Стерн нашел, что искал: толстую цепь, на которой, по уверениям продавца, можно поднять полторы тонны груза. – Мне для собаки, – сказал Стерн. – Она меньше весит. Здесь же он купил пенопластовые плиты шириной в четыре с половиной сантиметра и прочную полимерную пленку. Подогнал «Газель», сложил покупки в грузовой отсек и расплатился с продавцом. На выезде купил половину кубометра вагонки, гвоздей и клея. Оставив фургон на стоянке, заглянул в павильон «Хозяйственный товары», длинный, с пыльными витринами. Несколько минут Стерн, изнемогая от жары и нестерпимой духоты, рассматривал образцы кафельной плитки, люстры, торшеры, кровельный материал и другую бесполезную для него ерунду. Наконец, дальнем в конце павильона, в темном закутке, среди разложенных на полу пластмассовых ведер, шлангов, садового инвентаря увидел запыленную детскую коляску. Немодную, с большими колесами, хромированной ручкой, синим верхом из какого-то полимера и декоративными вставками из лиловой непромокаемой ткани. Видимо, в ожидании своего покупателя коляска простояла здесь пару сезонов и стоять бы ей вечно, если бы не Стерн. Он позвал продавца, долго выясняли цену коляски, потому что приклеенная к хромированной ручке бирка куда-то потерялась. Через десять минут Стерн спустил коляску к фургону, поднял ее на руки и, запихав в кузов, захлопнул задние дверцы. Он наградил себя за труды кружкой бочкового кваса, такого холодного и кислого, что после первого же глотка задергалось веко правого глаза. Отказавшись от второй кружки, он сел за руль и вырулил на шоссе.