Джек Хиггинс - Час охотника (Исповедальня)

— А если вы этого не сделаете, то самое большее через две минуты он захлебнется, — ответил Кассен.

— Святой отец, вам тоже может не поздоровиться, — предупредил его Хади.

— И вам. Так что давайте жмите!

— Святой отец! — закричал Тизини. — Дайте мне отпущение грехов!

Кассен проговорил твердым голосом:

— Да простит тебе Господь наш Иисус Христос твои грехи. В силу возложенного на меня сана ныне отпускаю тебе грехи во имя Отца и Сына и Святого Духа. — Он кивнул Хади. — Давай!

Бригадир вдохнул что было сил, нырнул и схватился за край балки. Плечи его вдруг словно вздулись, и он всплыл на поверхность вместе с балкой. Тизини вскрикнул и, освобожденный, забился в руках Кассена.

В этот момент стена начала выгибаться, Хади подхватил Тизини и устремился с ним к выходу. Кассен последовал за ними, но стена уже рушилась. Он поднял руку, чтобы защитить голову и плечи, и заметил даже, что к нему сверху вниз через ступени тянутся руки, но в этот момент кирпич ударил его в висок. Кассен хотел было встать на лестницу, но ноги его подкосились и перед глазами поплыли черные круги.

Когда Кассен пришел в себя, он увидел молодую женщину из магазинчика, склонившуюся над ним. Сам он лежал на коврике перед печкой, а женщина вытирала ему лицо.

— Вот так, тихонько, — произнесла она. — Все в порядке. Вы меня помните? Я — Мойра Макгрегор. Вы — в моем магазине.

— А итальянец и Хади?

— Они на втором этаже. Мы вызвали врача.

Мысли его все еще путались, и он с трудом осознавал, что происходит.

— Моя сумка, — сказал он наконец. — Где моя сумка?

Перед ним вырос здоровенный полицейский Броди.

— А, вот мы и снова среди живых, — произнес он с каким-то неприятным оттенком в голосе. — Теперь-то уж точно придется обрадовать Деву Марию дюжиной свечек.

Он вышел. Мойра Макгрегор улыбнулась Кассену.

— Не беспокойтесь. Вы ведь спасли этому рабочему жизнь. Вы и Хади. Сейчас принесу чаю.

Она пошла на кухню и увидела Броди, стоящего возле стола.

— Я бы предпочел чего-нибудь покрепче, — сказал он.

Она достала из шкафа бутылку скотча и бокал, молча поставила их перед полицейским. Он взялся за спинку стула и подтянул его к себе, не заметив, что под ним стоит сумка Кассена. Так как «молния» была расстегнута, из упавшей на бок сумки вывалились две рубашки, коробочка с причастием и фиолетовая сутана.

— Это его сумка? — спросил Броди. Мойра стояла с чайником в руках перед плитой.

— Да.

Он встал на колени и начал складывать вещи обратно.

— Ого! А это еще что?

По случайности в сумке отстегнулось двойное дно, и первое, что увидел Броди, был британский паспорт.

— Хм, а мне этот тип сказал, что его фамилия Фэллоун.

— Ну и что? — спросила Мойра.

— Откуда же у него паспорт на имя отца Шина Дейли? Фотокарточка явно его.

Броди стал рыться дальше и обнаружил «стечкина».

— Боже Всемогущий!

Мойра побледнела.

— Что это значит?

— Скоро узнаем.

Броди возвратился в комнату и поставил сумку на стул. Кассен лежал с закрытыми глазами. Броди склонился над ним, вынул наручники и аккуратно застегнул на левом запястье. Кассен поднял веки, но Броди быстро защелкнул замок и на другой руке. Потом рывком поднял священника на ноги и бросил в кресло.

— Что все это означает? — Броди вытащил второе дно и начал рыться в тайнике. — Три типа оружия, разные паспорта и порядочная сумма наличными. Вот так священник! Ну, так что это такое?

— Вы же полицейский, не я, — заметил Кассен.

Броди влепил ему оплеуху.

— Только не надо наглеть, преподобие. Я вижу, что для начала следует умертвить вашу плоть.

— Не надо! — вскрикнула Мойра Макгрегор, выглядывавшая из-за двери.

Броди ухмыльнулся.

— Бабы все одинаковы. Она уже втюрилась в этого героя.

Полицейский вышел.

— Кто вы? — спросила она Кассена с отчаянием в голосе.

— На вашем месте я бы не ломал себе голову. — Он улыбнулся. — Но пока не вернулась эта горилла, я бы не отказался от сигаретки.

Первые пять лет своей профессиональной жизни Броди провел в военной полиции, а с тех пор вот уже двадцатый год служил в гражданской, причем карьера его на этом поприще особыми взлетами не отличалась. Он был вечно недовольным и жестоким человеком, считавшим, что авторитет полицейского является бесплатным приложением к его форме.

Конечно, он мог бы позвонить своему непосредственному начальству в Дамфриз, но чувствовал, что это донесение особого свойства, и предпочел обратиться сразу в полицейское управление Глазго.

В Глазго фото Кассена и детальное описание его личности получили всего час назад. Дело было снабжено первой степенью срочности, что означало немедленное информирование лондонской «Группы четыре» о любом происшествии в связи с ним. Так что звонившего по телефону Броди тут же переключили на полицию безопасности, и уже через две минуты он разговаривал со старшим инспектором Трентом.

— Еще раз все сначала, — приказал Трент.

Когда Броди повторил изложенное ранее, инспектор сказал:

— Я не знаю, как долго вы у нас служите, но только что вы произвели самую главную поимку в вашей жизни. Зовут этого человека Кассен, он — боевик ИРА. Скажите, пассажиры автобуса, на котором он приехал, пересели на поезд?

— Так точно, сэр. Дорогу здесь залило. А у нас в деревне только полустанок, так что пришлось останавливать скорый, следовавший на Глазго.

— Он уже прошел?

— Нет, сэр. Прибывает через десять минут.

— Вот что, Броди. Прихватите нашего друга и садитесь вместе с ним на этот поезд. Мы ждем вас в Глазго.

Задыхаясь от возбуждения, Броди вернулся в комнату.

Он вел Кассена по перрону, держа в одной руке его сумку, а другой уцепившись за наручники. Люди, заметив закованного священника, оглядывались. Так они дошли до вагона начальника поезда в конце платформы. Тот стоял у открытой двери рядом с вагоном.

— Что такое?

— Спецперевозка арестованного в Глазго.

Броди толкнул Кассена в вагон и бросил его на мешки с почтой, наваленные в углу.

— Вот так. Сиди тихо и веди себя хорошо.

Снаружи кто-то позвал, и в двери появился Хади, позади него — Мойра Макгрегор.

— Я так торопился, — объяснил бригадир. — Только что узнал, что вас задержали.

— Посторонним вход запрещен! — рявкнул Броди.

Хади проигнорировал его.

— Я не знаю, в чем тут дело, но, может быть, нужна помощь?

С платформы раздался свисток начальника поезда.

— Нет, спасибо. Как Тизини? — осведомился Кассен.

— Судя по всему, он сломал ногу.

— Ну, считайте, ему повезло.

Поезд рывком тронулся с места.

— Вы сейчас не лежали бы здесь, если бы я не втянул вас в эту передрягу, — сокрушался Хади.