Иоганнес Зиммель - Ушли клоуны, пришли слезы…

— Поехали! — скомандовал Рено. — Поехали туда! Это не помешает. Объяснишь в случае чего, что решил навестить заболевшего приятеля.

— О’кей. Камера у меня с собой. Надо будет, сделаю несколько снимков этого американца. А потом постараемся выяснить, что он за птица. Если, конечно, вся эта идея не бред собачий.

Полчаса спустя «пежо» Лорана остановился перед большим домом на тихой улице де Лурнеля. Они позвонили консьержке, которая увлеченно смотрела литературную телепередачу «Апостроф». Какие культурные запросы у дамы! Ее оторвали от телевизора, и она разозлилась.

— Нам бы только узнать, где проживает доктор Кронин, мадам, — сказал Феликс.

Спрятав пятидесятифранковую купюру, консьержка подобрела.

— Пятый этаж, дверь налево. Только его нет.

— То есть как это «нет»?

— Ну, в отъезде он. Еще вчера уехал. Сказал, что в отпуск. Куда-то под Тулон. Адрес он мне оставил. А вернется через три недели. Сегодня появился его друг, с письмом от доктора. У него при себе все ключи, он собирается прожить здесь дня два-три.

Рено с Лораном переглянулись. Оператор «Теле-2» держал в руках фотокамеру.

— Его друг сейчас наверху? — спросил Рено.

— По-моему, да. Поднимитесь на лифте, месье! Извините, но я хотела бы вернуться к «Апострофу». Кто бы мог подумать, что старуху Дюра ждет такой успех? Ведь ей восемьдесят! Я за нее рада, а как же — все мы стареем, разве не правда? Эта писательница видно, одинока… — и дверь за ней захлопнулась.

— Пошли! — сказал Лоран.

На скрипучем старомодном лифте они поднялись на пятый этаж. Здесь, как и на других этажах, было две квартиры. Маленькая медная пластинка над правой дверью гласила Мене, а над левой — Кронин. Лоран поднял камеру, приготовившись снимать. Он кивнул, и Рено позвонил в дверь. Еще раньше они слышали шаги за дверью. Теперь же все стихло. Рено позвонил снова, три раза подряд.

Лишь после этого послышался мужской голос:

— Кто там?

— Телеграмма доктору Кронину! — крикнул Рено.

— Просуньте ее под дверь!

— Сожалею, мсье, но вы должны расписаться в получении.

— Один момент! — прозвучало из-за двери, и снова послышались шаги.

Щелкнул замок, и дверь открылась.

Перед ними предстал человек с пистолетом в руке. За его спиной можно было увидеть кабинет, в котором учинили настоящий погром: вся мебель перевернута, ящики письменного стола валялись на полу, повсюду разбросаны бумаги, содержимое этих ящиков. Стоило незнакомцу появиться на пороге, как мигнула вспышка камеры Лорана. Дверь сразу захлопнулась.

— Кто это был?

— Понятия не имею.

— Оставайся здесь, — сказал Лоран. — А я слетаю к консьержке и вызову полицию.

— Хорошо тебе говорить! У него пистолет, дружище!

— О’кей. Спускаемся! Пусть консьержка запрет дверь, чтобы он не улизнул.

Они стремглав сбежали вниз и постучались к консьержке. На сей раз женщина вышла из себя.

— Merde, alors! Что у вас стряслось?

Они ворвались в ее конуру. Передача «Апостроф» еще не завершилась. В старом глубоком кресле перед телевизором лежала жирная темно-рыжая кошка. Феликс Лоран схватил телефонную трубку и набрал номер патрульной службы. А Рено тем временем пытался умаслить хозяйку, пожилую толстуху, очень похожую на свою кошку — вдобавок она была в темно-рыжем утреннем халате. И волосы она покрасила в темно-рыжий цвет.

— Немедленно заприте парадное, мадам, прошу вас!

— Почему?

— В квартире доктора Кронина находится человек, который не должен выйти из дома!

— А это почему?

— Потому что я вам это сказал, мадам.

— Мало ли что вы сказали! Кто вы вообще такой?

— Послушайте, мадам, этот человек вооружен. Он опасен.

— Этот милый, обходительный господин, друг доктора Кронина, опасен? Не смешите меня!

— Патрульная служба! — кричал в трубку Лоран. — Немедленно приезжайте на улицу де Лурнеля, шестнадцать! Вооруженный человек перевернул квартиру вверх дном. В любую секунду он может натворить больших бед!

— С кем я говорю? — спросил мужской голос.

— С Феликсом Лораном, оператором с «Теле-2».

— Где вы находитесь?

— В комнате консьержки. Она не желает запирать дверь. Я сказал: это необходимо, чтобы безумец не сбежал. А она отказывается.

— Дайте ей трубку!

— Секунду! — Лоран крикнул: — Мадам! Полиция! Просят вас!

Шаркая ногами, та подошла и взяла трубку.

— Да? — Несколько секунд она молча слушала. — Ну ладно. Как вам будет угодно, — процедила она наконец. — Но будьте уверены, ваш шеф еще обо мне услышит. Просто скандал! Ворвались посреди ночи! А он такой порядочный человек… Мухи не обидит… Ладно, ладно, иду, — и опустила трубку. — Сволочи, — прошипела она. — Грязные сволочи!

Взяв с полки ключи, пошла к входной двери и закрыла ее. При этом безостановочно бормотала себе под нос ругательства. Когда консьержка вернулась в свою каморку, оба они последовали за ней.

— Ну, уж нет, месье, это чересчур! Выметайтесь отсюда!

— Сожалею, мадам, но мы вынуждены остаться. Неужели вы думаете, что мы предпочтём стоять на лестнице, когда он спустится? Нам пока жизнь не надоела! — сказал Рено, подталкивая ее в глубь каморки.

— Грубиян вы эдакий! Ничего, приедут флики, узнаете, почем фунт лиха. Свинство какое!

— Извините нас, мадам.

— А-а, поцелуйте меня… сами знаете, куда!

— Я ведь сказал: мы просим прощения.

— Все. Баста. Делайте что хотите. — Консьержка села в кресло.

Толстая кошка прыгнула ей на колени. В «Апострофе» выступал приятного вида господин, который держал в руках книгу и рассуждал о смехотворности любви, жизни и смерти.

— Это Милан Кундера, — сказал Лоран.

— Кто? — переспросил Рено.

— Милан Кундера. Я снимал интервью с ним. Чех, несколько лет живет у нас в Париже.

— Да плевать я хотел на твоего чеха! Этот тип может в любую минуту спуститься и всех нас перестрелять!

— Потише вы там! — прикрикнула на них консьержка. — Кундера замечательный писатель! Он рассказывает о своей новой книге. Я весь вечер этого ждала!

— Он и правда первый класс, — сказал Лоран.

— Но не настолько же замечательный, чтобы я не наложил себе в штаны при мысли, что этот субъект вот-вот начнет орудовать своей пушкой.

Однако пресловутый субъект и не думал спускаться. Минут через пять они услышали вой полицейских сирен. У дома остановились две машины. Консьержка, продолжая ругаться, открыла, и полицейские, обменявшись несколькими фразами с Лораном, поспешили наверх. Двое для страховки остались на лестнице, а двое принялись звонить и стучать в дверь. Когда им никто не открыл, заорали вниз, чтобы консьержка принесла дубликаты ключей.

Толстуха даже разревелась от злости.

— Я вас всех уволю! Пойду прямо к премьер-министру Шираку. Мы здесь не в Чикаго!