Герман Матвеев - Зеленые цепочки

После выпитой водки шофер начал болтать о своих планах. Рассказал, что собирается съездить в родную деревню и кое-кого прибрать к рукам. В городе он тоже сведет счеты.

— Думали не найдется силы! — сквозь зубы процедил шофер, ударяя кулаком по столу. — Нашлась.

— Будет тебе, — остановила его жена.

Мишка съел щи и принялся за чай. Шофер, пристально смотря на него мутными глазами, вдруг спросил:

— Степка, а откуда ты Петра Ивановича знаешь?

Это был тот вопрос, которого боялся Мишка.

— Дядя, я же вас не знаю. Как же я могу говорить? Разве я похож на того дурака?

— На какого дурака? — настороженно спросил шофер.

— А тот, на дороге.

Шофер вдруг разразился громким, раскатистым хохотом.

— Верно, дурак! Все рассказал. Я Петру Ивановичу показываю, а он сомневается. А этот подошел и все выложил. Побольше бы таких дураков.

В этот момент загудела сирена.

— Тревога, Сеня! — сказала жена.

— А ты не бойся. Здесь не будет бомбить. Немцы знают, куда надо… Верно, Степан?

— Верно! — согласился Мишка.

Шофер встал и потянулся.

— Спать надо. Завтра чуть свет подниматься, — сказал он, направляясь в соседнюю комнату. — Ну, Степан, ложись, а утром я тебя подвезу. Постели ему, Катя.

Но Мишка не собирался ночевать в этой берлоге. Он встал из-за стола, чинно поблагодарил хозяйку и пошел к выходной двери.

— Скажите, где у вас уборная? — спросил он.

— А как выйдешь в прихожую, сразу налево дверь будет. Ты возьми лампу.

Мишка захватил лампу и вышел. Из прихожей дверь вела на улицу, направо. Он, крадучись, сделал несколько шагов, спустился вниз по ступенькам и очутился перед дверью. Поставив лампу на пол, снял крюк и распахнул дверь. Холодный воздух охватил Мишку, и он невольно вздрогнул. Затем потушил лампу и вышел в палисадник. Он нащупал в темноте забор и двинулся вдоль него. В конце палисадника Мишка нагнулся, сорвал пучок мокрой травы, торопливо засунул ее между рейками — так, в случае надобности, он найдет этот дом.

Высоко поднимая ноги, мальчик побрел наугад. Сначала под ногами у него хрустел песок, потом он почувствовал булыжники мостовой. Где-то, вправо по дороге, блеснул свет фонаря. Мишка быстро зашагал по направлению огня, надеясь догнать человека. Глаза постепенно привыкали к темноте, и он начал различать силуэты домов, деревьев. Вдруг темная фигура загородила ему дорогу. От неожиданности Мишка шарахнулся в сторону.

— Кто такой? Стой! Пропуск есть? — сердито спросил кто-то старческим голосом и осветил Мишку фонариком.

— А ты кто такой? — рассердился мальчик.

— Я ответственный дежурный. Предъявите пропуск.

— Отверни фонарь, глаза слепишь! — приказал Мишка. — Какая это улица?

— Белосельская, — неуверенно сказал старик, сбитый с толку таким вопросом.

— Веди меня скорей куда надо — в милицию или в штаб обороны. Пропуска у меня нет.

— Ладно уж, иди! Тебе спать пора, — добродушно сказал старик.

— Я тебе верно говорю. Если ты меня не отведешь, — не отступал Мишка, — тебе худо будет.

Мишке дорога была каждая минута. Самому искать милицию или штаб в темноте незнакомых улиц — невозможно. Враги успеют скрыться или принять меры… Старик должен отвести его в милицию.

— Эх ты, дежурный! Сам кричишь: „Стой!“ „Пропуск есть?“ — передразнивал Мишка старика, — а потом на попятный.

Эти слова Мишки рассердили старика и он схватил мальчика за шиворот.

— Не хочешь по-хорошему — на себя и пеняй! Маша! — крикнул старик в темноту.

— Кто это? Ты, дедушка? — отозвался молодой женский голос.

— Маша! Отведи-ка его в милицию и скажи — без пропуска ходит и безобразничает. Поняла?

Девушка внимательно посмотрела на Мишку. Она явно побаивалась его.

— Пойдемте, — нерешительно промолвила она.

— Куда итти? — спросил Мишка и, не дожидаясь ответа, быстро зашагал по дороге, изредка оглядываясь на конвоира.

Майор государственной безопасности, вернувшись с улицы Воскова, наскоро выпил стакан крепкого кофе и вызвал Воронова на допрос — медлить было нельзя.

Воронов, уже коротко остриженный, сильно изменился. Вся его фигура теперь выражала смирение и покорность.

Когда были заданы и записаны анкетные вопросы, майор отложил перо в сторону и пристально посмотрел на арестованного.

— Вы, конечно, догадываетесь о причинах вашего ареста?

— Я думаю, что мои сбережения… — немедленно ответил Воронов, но майор его перебил:

— Меня интересует ваша деятельность, а ваши сбережения только поскольку они связаны с вашей деятельностью.

Арестованный подумал и ответил.

— Моя служебная деятельность, как на ладони. Я был на лучшем счету.

Воронов долго говорил о своей безупречной работе, о своей безграничной любви к родине и о желании отдать все силы на разгром фашистов.

— К сожалению, это слова, — спокойно возразил майор, — а факты говорят совсем другое. Итак, что вы мне, гражданин Воронов, еще скажете о вашей деятельности, особенно за последний месяц?

— Какая там деятельность! Я этот месяц землю копал, блиндажи строил.

— А еще?

— Больше ничего.

— Подумайте!

В это время зазвонил телефон. Майор снял трубку и услышал голос одного из помощников.

— Товарищ майор, вас вызывает по телефону Бураков.

— Сообщите ему номер.

Майор повесил трубку, встал и предложил арестованному выйти из комнаты.

— Посидите и подумайте немного.

Вернувшись, майор развернул газету в ожидании звонка. Через пять минут зазвонил звонок и в трубке послышался знакомый голос Буракова.

— Алло! Это я. Далеко уехал. У самых Коломяг с нашим приятелем одноруким простился.

— Так. Дальше.

— Мы на машине уехали. Какой-то грузовик, случайно подвернулся. Шофер вашу записку получил и поехал. А Михаил тоже забрался и с ними поехал…

— Так.

— В канцелярии совхоза телефон нашел. В Коломягах. Думаю остаться ночевать с одноруким. Меня Михаил беспокоит. Уехал с шофером и не сказал куда поехал. Он не звонил?

— Нет.

— Я отсюда на Петроградскую звонил. У них новостей нет, только Степан не вернулся до сих пор.

— Это я знаю. Выслать людей? Как адрес?.. Я сам приеду.

— Я записочку вам отправил. Кончаю разговор, товарищ майор.

После разговора майор, приказав помощнику прислать ему донесение Буракова, спросил, нет ли каких известий от ребят с Петроградской стороны и, в частности, от Степана Панфилова.

— Товарищ майор, — сказал помощник, — на Геслеровском упала бомба. Там есть жертвы, и засыпано бомбоубежище. Василий Кожух мне сообщил, что Панфилов направился именно туда.