Ирина Дегтярева - Под наживкой скрывается крючок

Он только что прочитал копию докладной Лапшина об обстоятельствах гибели торгпреда. Там ни слова о встрече торгпреда перед смертью с Дедовым в таверне.

«Либо ты, брат, болван, либо предатель и следы заметал», — подумал Алексей о Лапшине, потирая глаза.

Он начал сам писать докладную по всем обстоятельствам, что ему удалось узнать. И краткую справку для Ермилова.

А тут как раз Ермилов позвонил, легок на помине.

— Алексей, как жизнь молодая? А у меня странные новости относительно нашего приятеля. Он сам заявил, что не совсем тот, за кого мы его держим…

— Я знаю, не продолжай, — прервал его Руденко. — Ты получишь по этому поводу дополнительную информацию. Она тебя удивит. Ты что-то предпринимал?

— Пытался. Не поверили. Буду подробности выяснять, — сдержанно сказал Олег.

— Ну-ну, успехов. С наступающим тебя!

— Взаимно! Купаешься небось там? — улыбнулся Ермилов.

— Да ты что? У нас сейчас холодрыга. А лучше уж «мороз и солнце; день чудесный!»

Ермилов ежился от холода. Он только чуть пришел в себя после воспаления легких. А тут хочешь — не хочешь вставай, иди, да еще ночью, когда на кладбище нет родственников, навещающих могилы близких.

Снег валил мелкий, злой, сыпался за ворот куртки. Холод здесь, за городом, был пронизывающий.

Стояли прожектора, подсветили могилу и фарами машины. Родственники уже успели памятник соорудить, а значит, надо было долбить ломами бетонный фундамент, а не только землю, которую можно было сравнить по твердости с тем же бетоном. На черном граните залепленная снегом надпись — Малышев Никита Семенович и даты рождения и смерти.

— Да, здесь тебе не Кипр, — непонятно к кому обращаясь, сказал Олег.

Разрешение на эксгумацию он получил без труда. Огорошенный присланной Руденко информацией, Карпенко стал податливее воска. Смотрел на Ермилова с надеждой, что он как-нибудь спихнет дело Дедова в ФСБ. Теперь Виталий Романович и рад был бы спихнуть туда же и назойливого полковника.

Но проблема заключалась в том, что Ермилов опасался обращаться в ФСБ, не имея серьезных доводов на руках, и, прежде чем провести с Дедовым серьезный допрос, он решил обзавестись еще одним козырем в виде палитоксина, который надеялся найти при повторном вскрытии трупа. Впрочем, у него не имелось никаких документов о том, что было первое вскрытие. Судя по всему, оно так и не состоялось.

В ход пошли горелки, кто-то предложил притащить отбойный молоток, но в итоге приволокли из конторы каких-то мужиков-гробокопателей, которые здесь, в сторожке на кладбище, и ночевали. Они были немного не в кондиции, но это не помешало им с недюжинной силой навалиться на мерзлую землю и пробить ее до металлической поверхности цинкового гроба.

За всю свою карьеру следователя Ермилов только однажды участвовал в эксгумации, и то находясь в составе следственной группы. Сейчас ему меньше всего хотелось смотреть на это действо, страшное в своей неумолимой реальности. Нельзя было тряхнуть головой и сказать: «Это не про нас».

«И про нас, и с нами, — мрачно подумал Олег Константинович, прислонившись к стволу огромной березы в проходе между могилами и ежась от холода. — Вот примерзну сейчас к дереву и так здесь и останусь. Найдут когда-нибудь потомки».

Эксгумацию снимали на видео- и фотокамеры. Участок — новый, без других захоронений, да и цинковый гроб мог послужить уточнением, тот ли это покойник, но необходимо было опознание родственниками, и пришлось вызвать брата Малышева. Он, по счастью, оказался хирургом, но все же вызвали и медика, если брату станет плохо при опознании.

Судмедэксперт заявил о необходимости перевозки трупа в лабораторию, особенно когда вскрыли цинк и эксперт осмотрел покойника.

— Аутопсии не проводили, — заключил он. — Надо везти. Как, Олег Константинович?

— Ну, если это необходимо, — подавляя тошноту от увиденного, сказал, раздражаясь, Олег. Ему хотелось, чтобы побыстрее труп упаковали и отправили хоть куда-нибудь, подальше от него.

«Сюда бы Дедова, — подумал он. — Если это его рук дело».

— Дай закурить, — попросил Ермилов у стоящего поблизости гробокопателя в драной синей телогрейке, облокотившегося о лом.

Тот протянул ему мятую пачку «Космоса». Дрожа от холода, Олег потянулся к огоньку спички, тоже дрожавшему в грязных заскорузлых пальцах этого мужичка, от которого разило перегаром, потом и табаком.

Дым продрал горло, заполнил легкие, но чуть придавил тошноту. После пневмонии, на морозе, да еще курить — это вызвало приступ кашля.

— Нехорошо, Олег Константинович. Я Люде настучу, — как из-под земли возник Вячеслав Богданов. — Мне твоя супружница позвонила и велела за тобой заехать. Хорошо, ты сказал, на каком погосте. А то пришлось бы по всем окрестностям шнырять. Слово твоей Людмилы для меня закон. Ты же не хочешь присутствовать на вскрытии? Тогда поехали со мной. Я сейчас в отряд. Завтра рано утром ребят провожать в Грозный. Посидим с тобой, я там для себя кабинетик держу. Никак с отделом расстаться не могу.

— Отделом? А, ну да. СОБР так ведь и назывался, специальный отдел быстрого реагирования. Поехали. Не хочу домой. А водка у тебя есть?

— Нехороший мальчик, — погрозил пальцем Славка. — И куришь, и пьешь.

— Да тошно от всего этого, — не поддержал шутку Олег, и он имел ввиду не только сегодняшнюю процедуру эксгумации, а всю эту историю с Дедовым, от которой хотелось отмыться.

В бывшем кабинете Вячеслава, который все еще никому не отдали, хотя он служил в УБОПе, горела настольная лампа. Зеркало отражало двух сидевших около письменного стола мужчин. Из-за освещения казалось, что их лица вырезаны из дерева. Они больше молчали. А потом легли спать на соседние койки в кубрике второго отделения.

Рано утром Вячеслав разбудил Ермилова. Они вышли во двор, ослепительный от снега. Прогревались автобусы, на которых очередную группу повезут в Чкаловский.

Олег, пока Богданов вез его на службу, думал о тех бойцах, с кем сегодня довелось снова увидеться. Что-то их еще ждет? Командировки не прекращаются. По три месяца в Грозном, базируются в здании бывшей школы, а им обещают сделать командировки по полгода. А там каждый день в напряжении, частые подрывы и обстрелы.

Если б знал… Гуров погиб в феврале этого же года, в марте — Виктор Матвеев, посмертно получивший звание Героя России, Александр разбился на машине в Подмосковье, Руслан… Ну, там странная история, то ли убили, то ли сам…

Если б знал!.. Да ведь время не повернуть вспять.

Дедов недоумевал: куда пропал его следователь? Почему после такого сообщения никто не пришел, не стали спешно переводить в «Лефортово»? Что он сделал не так? Юрий теперь почти не спал ночами, опасаясь, что его убьют.