Эрик Амблер - Непредвиденная опасность

Конверт был сделан из дешевой серой бумаги и намертво заклеен. На нем не было ни адреса, ни имени — ничего! А изнутри он оказался выложен черной бумагой, так что даже на свет Кентон не смог разглядеть, что же в нем лежит. Он осторожно ощупал содержимое. Форма ничего не сказала, но показалось, что это сверток каких-то слишком плотных и жестких бумаг.

Кентон убрал конверт обратно в карман, выпил кофе и закурил сигарету. Затем, оставив чемодан на хранение у хозяина кафе, отправился искать отель «Джозеф».

Поначалу путь пролегал по широким улицам, застроенным домами того сорта новой барочной архитектуры, которой так гордятся австрийцы. Затем, перейдя по узкому железному мостику через реку, Кентон двинулся к пристани — так называемому порту Линца, — и улицы становились все у́же и грязней. Одинокий полицейский, у которого он спросил дорогу, посмотрел с подозрением и направил в сторону каких-то темных и безлюдных проулков. И вот наконец он вышел на короткую улицу, застроенную старинными домами. Примерно на полпути увидел тускло освещенную вывеску, возвещающую о том, что двухместный номер в отеле «Джозеф» можно снять за пять шиллингов. Кентон опоздал на двадцать минут, но все же добрался.

Вход в отель выглядел не слишком впечатляюще. Две стертые каменные ступеньки, узкая дверь. Верхняя ее часть была из стекла с изморосью, там было выведено название «Отель „Джозеф“», но черная краска букв местами уже начала осыпаться. Через стекло слабо просачивался свет. Кентон толкнул дверь и вошел.

Он оказался в довольно тесном коридоре. Слева небольшая стойка, встроенная в альков, с вывеской «AUSKUNFT». [3] Информация, справка (нем.). Справа на стене — ячейки для писем и узенькая деревянная планка с ключами. Тот факт, что почти все ключи висели на крючках, говорил о том, что дела в отеле идут не блестяще.

За стойкой никого не было видно, и Кентон стоял с минуту, придумывая, как бы привлечь к себе внимание. Затем вдруг услышал храп. Он доносился откуда-то из коридора, и Кентон несколько неуверенно, не понимая, где искать, двинулся на этот звук.

Две или три ступеньки привели его в небольшую комнатушку, выходящую в коридор. Дверь была полуоткрыта, и Кентон заглянул внутрь. В слабом мерцании свечи, стоявшей в лужице застывшего воска, он увидел мужчину в фартуке и ковровых тапочках. Растянувшись во весь рост, тот мирно спал на красном плюшевом диване. Очевидно, решил Кентон, это и есть ночной портье.

Мужчина что-то пробормотал во сне и заворочался. Кентон постучал в дверь. Резкий стук разбудил мужчину, и он сел, сонно потирая глаза.

— Herr Sachs? [4] Господин Захс? (нем.). — спросил его Кентон.

Мужчина неуверенно поднялся с дивана и двинулся к Кентону. Ухватился за дверь, тяжело привалился спиной к стене и, откинув голову, посмотрел на журналиста все еще полузакрытыми глазами. Он него сильно пахло перегаром, и Кентон понял, что портье пьян.

— Was ist? [5] В чем дело? (нем.). — с трудом ворочая языком, спросил тот.

— Herr Sachs, bitte. [6] Пожалуйста (нем.).

Мужчина секунду-другую переваривал информацию, затем снова вопросительно уставился на Кентона.

— Herr Sachs?

— Jawohl, [7] Да (нем.). — нетерпеливо произнес Кентон.

Ночной портье сопел с полминуты, затем облизнул губы и уставился на Кентона уже более осмысленным взглядом.

— Wen darf ich melden? [8] Как мне о вас доложить? (нем.).

— Herr Kenton.

— Herr Kenton! Ach ja! Man erwartet Sie. Wollen Sie bitte hinaufgehen? [9] Господин Кентон! Ах да! Вас ждут. Не желаете ли подняться? (нем.).

И портье собрался снова лечь на диван. Очевидно, Кентону предложили самому догадаться, в каком номере остановился гость.

— Auf Zimmer nummer? [10] Номер? (нем.). — с надеждой спросил он.

Портье присел на край дивана и, раздраженно моргая, смотрел на Кентона.

— Zimmer fünfundzwanzig, dritter Stock, [11] Номер двадцать пять, третий этаж (нем.). — ответил он и с тяжелым вздохом растянулся на диване. Едва Кентон начал подниматься по лестнице на второй этаж, как храп возобновился.

Если не считать слабого отсвета лампы в прихожей, лестница была погружена во тьму, и, не нащупав выключателя, Кентон продолжил двигаться вперед, чиркая спичками.

Видимо, изначально этот дом не предназначался для гостиницы. Все усилия хозяина создать с помощью бесконечных перегородок как можно больше номеров превратили помещение в настоящий лабиринт из маленьких коридорчиков, где двери размещались под необычными углами и каждый заканчивался тупиком. Добравшись до второго этажа, Кентон потратил несколько минут и множество спичек, чтобы найти номер 25.

Постучал в дверь, и она с тихим скрипом отворилась.

Комната была погружена во тьму, если не считать луча света, источник которого определить удалось не сразу. Похоже, он находился в небольшой гостиной. Кентон прислушался — полная тишина. Затем тихо окликнул Захса по имени, ответа не последовало, и он окликнул еще раз, уже громче. Потом толкнул дверь и заглянул во второе помещение.

Как выяснилось, свет исходил от маленькой настольной лампы в спальне. Со своего места Кентон заметил, что постель для постояльца была приготовлена. А вот самого Захса нигде не было видно.

Кентон вышел обратно в коридор, выждал минуты две или три. Затем закурил сигарету, но, сделав несколько затяжек, затушил. Этот отель «Джозеф» уже начал действовать ему на нервы. Он вернулся в гостиную и встал лицом к свету.

Еще раз окликнул Захса и, не получив ответа, решительно вошел в спальню.

И тут же застыл как вкопанный. Он видел часть пола — из-за кровати торчала нога человека.

По спине пробежали мурашки. Кентон сделал над собой усилие и остался стоять на месте. Затем осторожно шагнул вперед — угол зрения расширился. Еще через секунду он увидел все.

Человек полулежал, полустоял на коленях в луже крови, тонкие темные ее ручейки продолжали расползаться и заполнять щели в дощатом полу. Руки сжимали рукоятку ножа, который торчал в правом боку, прямо под ребрами. Человек был одет в рубашку с короткими рукавами. На полу, рядом с тем местом, где он упал, лежал вывернутый наизнанку пиджак.

Кентон быстро оглядел комнату.

На полу, по другую сторону кровати, валялись остатки чемодана, сплошь изрезанного ножом. Кентон снова перевел взгляд на труп.

И сделал к нему всего один шаг. Но этого движения оказалось достаточно. Лежавший в неловкой позе мертвец перевернулся на спину.

Карие глаза уже не сверкали. Видно, на этот раз господин Захс ждал и улыбался слишком долго. И опоздал нанести ответный удар.

Есть люди, которые, подобно гробовщикам, относятся к мертвецам совершенно спокойно; могут трогать и передвигать их, закрывать усопшим глаза. Кентон не принадлежал к их числу. Он был в Испании в самый разгар гражданской войны, и ему довелось повидать много, даже слишком много трупов. Но то было на поле брани, среди домов, разрушенных артиллерийским огнем, на улицах, носивших трагические следы схватки, и мертвые мужчины (и женщины) являлись органичной частью этой сцены — бесформенные массы темного цвета на фоне всеобщего разрушения.