Лев Овалов - Рассказы майора Пронина (Сборник)

— Сегодня я уезжаю в Крутогорск.

Он вздрогнул от неожиданности, повернулся ко мне и сердито зашипел, смотря мне прямо в лицо:

— А зачем ты мне об этом сообщаешь?

Я сделал вид, что ничего не слышу, и равнодушно проследовал дальше.

Через день мы уже находились в Крутогорске.

Старинный небольшой городок раскинулся на обоих берегах медлительной многоводной реки, запруженной плотиной. Здесь было найдено одно из первых месторождений железа на Урале и чуть лине двести лет назад возник железоделательный завод.

При въезде в город бросаются в глаза старинные здания первых заводских контор и каменных палат прежних заводовладельцев, на холмах высятся церкви, тянутся широкие и неровные улицы. У реки виднелись потухшие доменные печи, а еще ниже чернели высокие трубы и закопченные крыши заводских корпусов. Широкий пруд уходил вдаль, а пологие холмы вокруг него тонули в лесах… Только крутых гор не было видно в Крутогорске, и лишь от усталости или спьяну могли первые поселенцы дать такое название здешней местности.

В Крутогорске, оживленном торговом пункте, всегда бывало много проезжих, и двухэтажная каменная гостиница отличалась поместительностью и удобствами, в номерах имелись и электрическое освещение, и водопровод, и даже звонки для вызова коридорных.

Мне отвели чистенький и щеголеватый номерок, но я не собирался в нем прохлаждаться и прямым ходом отправился на знаменитые крутогорские рудники. Мне хотелось сразу же увидеть, в каком состоянии они находятся.

В рудничном управлении мне удивились, — не так скоро ждали они к себе комиссию, но встретили хорошо. Я выразил желание осмотреть рудники, и один из техников вызвался меня сопровождать. Фамилия его была Губинский. Произвел он на меня впечатление человека серьезного и вежливого, и только глаза у него были какие-то голодные: все смотрит, смотрит, точно хочет что-то попросить и не решается.

В те годы работа на рудниках шла плоховато. Разрабатывались главным образом участки, где руда лежала на поверхности. Большинство шахт было заброшено. Работа, по существу, находилась в руках подрядчиков — богатых кулаков, владевших девятью — десятью лошадьми, снимавших отдельные небольшие участки и от себя уже набиравших рабочих, — обычай, сохранившийся от дореволюционного времени.

Ходим мы с Губинским по руднику, показывает он мне шурфы, карьеры да отвалы, показывает очень обстоятельно, объясняет, как производятся работы, жалуется на затишье.

— Как услышал, что вы прибыли, — говорил он, — так даже вздохнулось легче. Вот, думаю, может, и начнется все по-старому, закипит рудник, пойдет работа по-прежнему. Многие уж отвыкли от рудника…

Дня три ходили мы, и с его помощью я действительно все как следует осмотрел, только в нижние штольни не пустил меня Губинский.

— Обвалились они, опасно, — объяснил он. — Еще при Колчаке рухнули.

Впечатление от осмотра сложилось у меня неважное. Работы — непочатый край, все запущено, порядок навести будет нелегко, трудов и денег придется потратить много, но ведь такие дела у нас по всей стране.

Осмотрел я, значит, рудник, и… Нечего мне стало делать. Живу в гостинице и жду у моря погоды. Думаю-гадаю: случится или не случится какое-нибудь происшествие на руднике. И, признаться, хотелось мне, чтобы случилось.

Виктор на глаза мне не показывался, но мельком я заметил, что он в той же гостинице остановился и особенно прятаться от меня не старается, — надоела ему эта игра, да и мне самому она надоела. Рад бы его позвать, но характер выдерживали оба, и никто из нас не хотел первым нарушить условие, которое заключили перед поездкой.

А тут еще пришло письмо от Савина. Передвигаются они с рудника на рудник, и, точно назло, вместе с моим отъездом кончились всякие неприятные сюрпризы. Ни тебе обвалов, ни затопленных шахт… Настроение у Савина, судя по письму, превосходное, и принялся я упрекать себя в склонности выдумывать лишние страхи там, где их вовсе не существует.

Вот в таком невеселом настроении поужинал я однажды вечером в ресторанчике при гостинице, захожу к себе в номер, зажигаю свет, взял какую-то книжку, лег на кровать и вдруг слышу из-под кровати голос:

— Лежи-лежи, не ворочайся. Смотри в книжку, будто читаешь.

Виктор!

— Довольно тебе дурака валять, — говорю я ему спокойно. — Хватит нам в прятки играть. Точно дети балуемся. Ты бы еще маску пострашнее сделал да ночью пугать бы меня пришел. Вылезай да садись на стул, поговорим по-человечески. А то, смотри, встану да вытащу за уши…

— Я тебе говорю — лежи, — отвечает Виктор. — Потерпи минутку. За тобой следят.

— Как так? — спрашиваю и на всякий случай раскрываю книгу и делаю вид, будто ее читаю.

— А так, очень просто, — отвечает Виктор. — Небось и сейчас какой-нибудь дядька против твоих окон торчит и следит за тем, что ты делаешь.

— Ты не ошибаешься? — спрашиваю.

— «Ошибаешься», как же! — бормочет Виктор под кроватью. — Куда ты ни идешь, за тобой обязательно какой-нибудь тип следует. Второй день наблюдаю. Он за тобой, а я за вами. Вчера ты зашел в номер, спустил на окнах занавески, так он чуть носом к стеклу не приплюснулся.

— А где же ты был? — спрашиваю.

— А я во втором этаже помещаюсь. Открыл окно и дышу свежим воздухом…

— Какие они из себя? — спрашиваю.

— Да простые такие, по виду рабочие. П(е же мне все узнать! Боялся тебя оставить. Еще убьют…

— Ладно, посмотрю, — говорю. — Пойду пройдусь по городу. Ты покуда выбирайся, а завтра часам к трем прошу на это же место.

— Проверь-проверь, — шепчет Виктор. — Свет погаси, а дверь не запирай, мой ключ что-то не очень к твоей двери подходит…

Мне, конечно, и в голову не приходило, что в Крутогорске будут за мной следить!

Вышел на улицу, пошел… Нет, никого не замечаю. Пошел быстрее… Никого! Тогда решил я действовать старым испытанным способом. Пошел потише, чтобы тот, кто за мной следует, отстал, внезапно свернул за угол — и в ближайшие ворота. Слышу — остановился кто-то на углу, а потом мимо ворот пробежал. Выглянул я: какой-то мужчина в ватной куртке. Вышел обратно в переулок, иду вслед за ним. Добежал мужчина до угла, смотрит по сторонам, оборачивается — увидел меня. Растерялся, явно видно… Стоит на месте и смотрит.

— Эй, гражданин! — кричу я ему. — Где тут Емельяновы живут? Заходил в тот дом, говорят — нету.

— Какие Емельяновы? — спрашивает он.

— Как «какие»? — говорю. — Назар Егорыч Емельянов!

— Не слышал, — отвечает мой преследователь. — А вам зачем они?

— Да свататься к его дочери хочу, — говорю, поворачиваюсь и иду обратно…

И что бы вы думали! Помедлил он, помедлил и пошел за мной… Действительно, думаю, неопытные, нашли кого посылать!