Анастасия Дока - Полярные чувства

Как же хотелось убрать эту широкую улыбку с его лица. Безусловно, она понимала. Молча прошла к тому шкафчику, куда еще не добрались его руки и показала запасы сладкого.

– Еды нет. Понял. Иду в магазин. Твой кулинарный шедевр голод не утолил, извини, – и бодрым шагом направился в коридор.

Дверь захлопнулась, а Селиверстова едва сдержалась, чтобы не скинуть с окна что-нибудь потяжелее. Как же он ее выводил из себя! И похоже, понимал это и получал удовольствие! Бриз так никогда с ней не вел себя. Она взяла телефон, полная решимости все-таки узнать, что же у него стряслось, но набрав первые цифры, передумала. Она не имела права влезать в личную жизнь друга. Если он посчитает нужным – сам расскажет.

Прошло два часа. Два часа, пятнадцать минут, а Соколов все не возвращался. Неожиданно для себя Александра заметила, что сменила уже пять пар носков. Волнение захлестнуло с головой, и, наконец, надев темно-синие, почти такого же цвета, как ночное небо, и отбросив остальные, она начала всматриваться в окно. Когда, знакомый силуэт вышел из машины, Селиверстова бросилась прятать носки. Ей даже представить было страшно, что он подумает, что скажет, узнав о ее маленькой слабости. Она была уверена – он не поймет. Никто не поймет.

Едва Соколов вошел в квартиру, как она, совершенно забыв о своей способности скрывать эмоции, налетела на него подобно фурии:

– Забыл как пользоваться телефоном? Не мог позвонить? Ты понимаешь, насколько сильно я волновалась?! Что ты вообще о себе возомнил? Вышел в магазин и пропал больше, чем на час! Ты что, закупался на месяц? Год?

– И на сколько сильно ты волновалась? – с легкой улыбкой спросил Соколов, прислоняясь к стене.

Александра растерялась, наверное, впервые в жизни. Его спокойствие и непринужденность подействовали, как ледяной душ. Не ответив на вопрос, она вернулась обратно в кухню.

– Ты волновалась, что позволяет мне сделать вывод, что я тебе не безразличен.

Молчание.

– Позвонить ты могла и сама. Я был в нескольких магазинах и закупился, примерно на неделю-другую. Разбери пакеты, а я принесу из машины остальные.

Она скрестила руки на груди, дождалась, когда он снова скроется на лестничной площадке и только потом улыбнулась. Нет, этот мужчина был ее кошмаром.

Затем они вместе разложили продукты, и Соколов сообщил:

– Завтра приготовлю нам полноценный обед и нормальный завтрак. Думаю, на правах человека, скупившего все деликатесы округа, я имею право на то, чтобы остаться у тебя с ночевкой, а сейчас приготовлю яичницу, – и не дожидаясь ее решения, раскрыл коробку с бисквитным тортом, – как я понял без сладкого ты не можешь.

– Поставлю чайник, – Александра тщательно скрывала необъяснимую радость, – остаешься, но только потому, что всю ночь мы будем разбираться с делом Шифровальщика, так будет быстрее.

Соколов, в отличие от нее не скрывал эмоций и сидел противно довольный.

– А как ты догадался, что я люблю бисквит?

– Никак, я сам его люблю.

Уютно устроившись на диване, они рассматривали фотографии. Соколов настаивал на том, чтобы перебраться с кухни, говорил, что работать там, где можно в любой момент запачкать свои записи едой – невозможно. Она не стала объяснять, что и в гостиной работала под аккомпанемент из собственного чавканья, и после его замечания почему-то не взяла с собой даже одной печенюшки, ограничившись чашкой чая. Тишина, только сердце стучит слишком громко. Селиверстова боялась, что он услышит и немного отодвинулась. Соколов копался в ее записях, а она мельком рассматривала его лицо: мужественное, красивое и ловила себя на мысли, что вот так сидеть могла бы всю ночь.

– Так ты думаешь, он шизофреник, – Соколов перехватил ее взгляд. Александре показалось, что она сейчас покраснеет, но либо этого не произошло, либо он не заметил, потому что продолжал, как ни в чем не бывало, – твое предположение вполне может быть верным. Общаться с осами… Интересный случай. Ты уже думала насчет специй? Что они могут обозначать?

– Нет, – она перевела взгляд на записи, – у меня специи ассоциируются с чем-то запретным.

– Глубоко, – хмыкнул Соколов, – но не слишком ли ты опять все усложняешь? Может специи означают, что таинственная женщина просто любит перченую еду? Кстати, что насчет шифра? Я был прав? Дело в клавиатуре?

Признавать его правоту, да еще так прямо не хотелось, и поэтому Александра ушла от ответа:

– Ты был прав в том, что Шифровальщик не гений, а обычный человек. Уточню, скорее всего нездоровый человек. Он убивает из-за таких мелочей…

И она представила женщину, идущую по парку. Та наслаждается зимней свежестью, возможно спешит домой к семье, ничего не подозревает, но Шифровальщик ее уже приметил. Он видит ее в ненавистном красном пуховике, заговаривает, узнает, что она любит зиму, а дальше… Раздевает, душит, наслаждается ее последним вздохом. Александре снова стало не по себе, она подтянула колени и сделала глоток обжигающего чая.

– Саша, ты в порядке? Ты как-то побледнела.

– Нормально. Представила последние минуты жертвы. Ее убили, потому что она любила зиму. Ты способен такое понять?

– Не думал, что ты такая ранимая.

– Я ранима не больше, чем девяносто процентов населения.

– Девяносто? Почему не девяносто девять?

– Может вернемся к делу?

– Почему ты не можешь перестать умничать? Тебе так нравится быть всезнайкой?

– А тебя пугают умные женщины?

– Ты невозможна, – вздохнул, – вернемся к делу. Что ты думаешь по поводу маски?

– На мой взгляд, все элементарно: дьявола боятся все, а бык – это по некоторым данным, одно из его воплощений.

– Ты имеешь ввиду телевизионный образ?

Она сделала еще один глоток, – я имею ввиду мысль писателя-фантаста Алексеева.

– Читал. И я с ним не согласен. Уверен, дело в другом.

– А Шифровальщик может быть иного мнения, – Александра почувствовала волну нарастающего раздражения.

«И почему Соколов вечно корчит из себя самого умного?» – подумала она про себя и затем представила, какое у него будет лицо, когда окажется, что права она, а не он.

– Я сказал что-то смешное? Почему ты улыбаешься?

– Вернемся к маске. Шифровальщик явно хочет до нас донести какую-то мысль. Не удивлюсь, если окажется, что, подбрасывая эти подсказки, он играет в игру, забавляется. Саму же неизвестную выводит из зоны комфорта. Думаю, он высылает и ей те же самые подсказки.

– Хочешь сказать, пугает? Почему ты не можешь изъясняться просто?