Анастасия Дока - Полярные чувства

– Ты снова куришь?

Не отвечая, он выпустил облако дыма.

– Это вредно.

Он засмеялся: истерически, с надрывом.

– Ты потрясающая женщина, Саша. Странная, но потрясающая.

– Сомнительный комплимент.

– Согласен. Поехали со мной. Там мы сможем забыть о деле и возможно научимся понимать друг друга. У нас получится, Саша. Обещаю молчать о твоей интуиции и предлагаю вовсе не говорить о делах. Давай отдохнем от всего: от серого унылого Питера, от трупов, от психов и их родственников, от всего, Саша. Мы это заслужили. Тебе так не кажется? – бросил сигарету, потушив носком ботинка.

Звучало заманчиво, но что-то ее останавливало. И дело даже не в любви к унылому городу или тем же расследованиям. Это было другое – что-то, чему она еще сама не могла дать определения.

– Снова молчишь. Просто дай согласие. Нам ведь хорошо вместе, Саша.

– Если мы не можем сосуществовать мирно здесь, то как может получиться там, Дима?

Он вздохнул и спросил:

– А разве то как будет зависит не от нас?

– И все же я не могу поехать.

– Почему? Из-за моей неустойчивости? Ты боишься, что я такой же псих, как те, с кем тебе приходится сталкиваться? Дело в этом? Ведь ты стала меня избегать после того разговора. Я прав? Прав?

Александра молчала, потому что ответить на этот вопрос она не могла даже себе.

– Или дело в Резникове? Ты к нему что-то испытываешь?

– Снова ты об этом. Он мой друг!

Телефон в сумочке дал о себе знать внезапно. Она бросила взгляд на экран и замерла. Бриз. Он так давно ей не звонил. Она уже успела позабыть, какую теплоту испытывает от его голоса и невольно улыбнулась. Александра скучала.

– Друг? – язвительно поинтересовался Соколов и вытянул вторую сигарету, – ответь другу. Ты даже в лице изменилась и не отрицай. Ты рада его звонку.

Телефон продолжал звонить.

– Ну же. Может, что-то серьезное. Мы ведь так… вышли поморозить задницы.

Она отвернулась и нажала «принять».

– Пуля! – сразу же прозвучал такой родной голос, – прости. Ты можешь говорить?

Она бросила взгляд на Соколова. Тот активно дымил, глядя в противоположную сторону. Его спина была напряжена. Она отвернулась и ответила:

– У тебя встревоженный голос. Все в порядке?

– Нет. То есть… Прости.

– Хватит извиняться. Говори.

– Все это время я избегал общения. Боялся показаться тебе слабым, а теперь…

– Бриз, что ты скрываешь? Говори. Ты же знаешь, я всегда готова выслушать.

– Знаю, Пуля, поэтому и не хотел перекладывать на тебя свои проблемы.

– Хватит темнить! Говори конкретно!

– Пуля, помнишь я говорил, что у мамы проблемы со здоровьем?

– Да. Ты говорил, все наладилось.

– Мы все тогда так думали, но… диагноз подтвердился. У мамы рак. Неоперабельный. Отец ушел взапой. Мама постоянно говорит о смерти и пытается покончить с собой. Я каждый день вытаскиваю то нож из ее руки, то таблетки, то провод. Она пыталась повеситься на проводе от моего компа! Представляешь? Я не знаю как справиться. Я… я устал. Пуля, я так устал.

– Я сейчас приеду.

– Друг… – грустно заметил Соколов и смял упаковку сигарет, – ты готова сорваться к нему, стоит только попросить, а поехать со мной не можешь. Задумайся, Саша, почему сейчас ты выбираешь его?

– Дима. У него беда и я должна быть рядом. Я обещаю поговорить с тобой и подумать о поездке, но позже.

– Вылет завтра вечером.

– Поговорим утром. Пойми, есть вещи дороже любви. Я должна идти.

– Должна идти… Иди.

– Это все, что ты услышал?!

– Хватит, Саша, довольно. Я все понял, – он развернулся и первым исчез в снежной метели.

Александра бросилась бежать. Но не за ним, а в сторону метро. Глаза застилали непрошенные слезы. Они смешивались со снегом и жутко раздражали сильную женщину, привыкшую держать эмоции под контролем.

– Я сказала, что люблю тебя… – она продолжала набирать скорость, утопая каблуками в снегу, проклиная день их знакомства и, не замечая мужского силуэта, который вернулся на мост.

– Я сказала, что люблю тебя, а ты и не заметил…

Иван открыл сразу и принял ее в свои объятья. Она рыдала, не объясняя причины, и он был тронут таким глубоким участием.

– Я тебя… – запнулся, подумав, что признание невовремя и продолжил фразу совсем не так, как хотел, – очень благодарен. Спасибо. И прости за долгое молчание. Я не знал, как сказать правду. Сейчас мама заснула. Отец тоже. Хочешь чай? Я с утра не ел. Все сидел с мамой, – замолчал, оглянувшись на дверь в кухню, затем повернулся и выжал улыбку, – у нас есть бисквитный торт. Как ты любишь.

Она подняла заплаканные глаза и кивнула, отмечая про себя, как сильно он истощал и побледнел. Коснулась рукой синяков под глазами, и сердце сжалось в комок. Она все сделала правильно. Есть вещи дороже любви. Только внутри почему-то стало холодно и пусто. Александра покрепче прижалась к мужской груди, стиснула зубы и приказала себе больше не плакать. А Иван гладил ее по волосам точно так же, как представлял это сотни раз, и сейчас, сжимая в объятиях, он позволил себе помечтать о том, что когда-нибудь между ними возникнет нечто большее, чем дружба.

Она пробыла у Ивана до вечера, за это время не раз столкнувшись с отчаяньем его больной матери, сводящей с ума поведением своих близких. Отец попросту махнул рукой, взял бутылку и хлопнул дверью. Бриз признался, что в последнее время такое явление в их доме было частым. Он не справлялся. Никто не справлялся.

Перед уходом Александра в очередной раз попыталась убедить женщину в неправильности выбранного пути:

– Вы должны быть сильной и думать о хорошем. А сейчас вы делаете только хуже. И не одной себе.

– Что ты знаешь, Сашенька, что ты знаешь… – причитала та, сползая по стенке на пол и, закрывая лицо руками.

– Прости, – в который раз извинился за происходящее Бриз. Затем поцеловал ее в щеку и проводил до лифта.

Оказавшись дома, Александра больше часа сидела на кровати, окружив себя горками разноцветных носков, не в силах определиться с душевным состоянием. В конце концов выбрала черные с серыми полосками, налила чай в любимую кружку с космосом и набрала номер родителей. Она и сама толком не знала, зачем это делает, но, вспоминая увиденное в квартире Бриза, вдруг отчаянно захотела услышать голос отца или матери.

Александра долго слушала гудки и уже решила, что родители легли спать, когда вполне бодрый голос ответил:

– Слушаю.

– Мама? Привет. Это я, Саша.

– Ты звонишь? Что-то случилось? Ты решила бросить эти дурацкие расследования?

– Нет, – вздохнула Селиверстова, – все по-прежнему. Я лишь хотела узнать, как у вас дела.

– Сережа! – закричала мать вглубь комнаты, – по-моему наша дочь заболела!

– Мама, все в порядке, просто… – и неожиданно сказала то, что не произносила со времен школы, – просто я забыла как давно в последний раз говорила, что люблю вас.