Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

Причина, по которой Макарьев предпочитал караул «под елочкой» всем другим нарядам, была более чем прозаичной. Если во время дежурств по испытательному корпусу или по автопарку ты постоянно занят чем-нибудь в течение суток, то в наряд на стартовую позицию заступает сразу четверо офицеров. Пока двое несут караул около ракеты, еще двое отдыхают в дежурном помещении. Этот-то отдых между сменами Антон Макарьев и приловчился использовать для того, чтобы почитать интересную книгу или свежий номер какого-нибудь журнала.

…В ночь на 29 августа 1988 года именно лейтенант Макарьев был назначен в офицерский караул около готовящейся стартовать в космос ракеты-носителя с космическим кораблем «СоюзТМ-6».

29 августа 1988 года.

Космодром Байконур, стартовая площадка 1.

Заступив в караул «под елочку» вечером накануне дня старта советско-афганского экипажа, лейтенант Макарьев прихватил с собой последний номер литературного журнала «Нева», в котором начали печатать новый фантастический роман.

Но едва Антон открыл «Неву», как телефон оперативной связи разразился пронзительной трелью. Макарьев схватил трубку и на одном дыхании выпалил:

— Дежурный по стартовой позиции лейтенант Макарьев!

— Макарьев? — голос в трубке звучал глухо, но Антон сразу же узнал начальника штаба второй испытательной группы. — Говорит майор Бехтерев. Ну-ка, возьми с собой двух солдат и пройдись по периметру стартовой позиции. Проверишь ограждение и посмотришь, чтобы никто там не шатался. Понял?

— Так точно! — отчеканил Антон. — Пройтись вдоль периметра и проверить ограждение.

— Ну, выполняй, раз понял, — буркнул голос и из динамика донеслись гудки отбоя.

Антон положил телефонную трубку и повернулся к сержанту Русакову:

— Виктор, буди рядового Игнатова, берите автоматы и быстро сюда! Приказано проверить периметр стартовой позиции!

Русаков состроил на лице кислую мину, но вслух ничего не сказал и скрылся в помещении казармы, в которой после смены отдыхал наряд.

Антон приоткрыл дверь комнаты отдыха офицерского состава, шагнул внутрь и остановился у металлической койки, на которой, подложив под голову форменную фуражку, сладко посапывал лейтенант Нагорнов.

— Олежка, подъем, — он стал тормошить спящего офицера за плечо. — Вставай, говорю!

— А? — Нагорное встревожено вскинулся на кровати и сонно буркнул:

— Который час?

— Половина четвертого. Вставай.

— Какого черта вставать? — недовольно засопел еще толком не проснувшийся лейтенант. — Мне еще полтора часа спать…

— Только что позвонил Бехтерев, — пояснил Антон. — Приказал мне проверить периметр ограждения. Останешься здесь за старшего.

— Ох, твою налево и направо, — Нагорнов опустил ноги с кровати и хрустко потянулся. — А что случилось-то?

— Да вроде бы ничего, — пожал плечами Макарьев.

— А, понятно, — Олег Нагорнов криво ухмыльнулся и стал натягивать сапоги. — У нашего Бехтерева очередная заморочка из цикла «Кому не спится в ночь глухую»…

Антон в ответ только рукой махнул и вышел из дежурного помещения. На пороге покуривали одну сигарету на двоих Русаков и зевающий, еще не совсем проснувшийся рядовой Николай Игнатов, оба с «калашниковыми» через плечо. При появлении лейтенанта погасили окурок, поправили ремни.

— Готовы? — Антон осмотрел солдат критическим взглядом.

— Так точно! — Русаков вытянулся по стойке «смирно».

— Игнатов, ты хотя бы лицо умыл, — с укором заметил Макарьев. — А то не ровен час, еще заснешь на ходу.

— Не заснет, товарищ лейтенант, — Виктор Русаков ухмыльнулся и шутливо ткнул Игнатова кулаком в бедро. — А если по дороге начнет похрапывать, я его подзатыльничком разбужу…

— Это надо еще посмотреть, кто кого разбудит, — лениво и зло огрызнулся Игнатов. — Тоже мне нашелся будильничек…

— Разговорчики в строю, — строго одернул обоих Антон. — Значит, так. Задача командованием нам поставлена такая: проверяем периметр ограждения стартовой позиции с внешней стороны. От контрольнопропускного пункта идем направо, по часовой стрелке вокруг стартовой позиции. При движении не шуметь и не разговаривать. Ясно?

— Так точно, ясно!

— Ну, раз ясно, пошли.

Они прошли мимо здания контрольно-пропускного пункта через металлические ворота и вдоль забора из натянутой между бетонными столбами колючей проволоки двинулись вправо. Сразу за небольшой асфальтированной площадкой перед воротами, на которой обычно оставляли подъезжавшие к стартовой позиции машины, не имеющие пропуска для проезда на стартовый комплекс, начиналась железнодорожная насыпь. Шагая гуськом друг за другом, они поднялись на насыпь по выложенным из кирпича узким ступенькам, пересекли железнодорожное полотно и остановились у вышки часового.

— Ефименко! — позвал Антон, запрокинув голову. — Спишь там, что ли?

— Никак нет, — бодро откликнулись сверху. Секунду спустя над дощатыми перилами поднятой над землей будки появилось лицо охранника:

— Слежу за дорогой к стартовой площадке, товарищ лейтенант!

— Это хорошо. Зорче следи. И лучше всего — с открытыми глазами, — со смешком посоветовал Макарьев и повернулся к Русакову и Игнатову:

— Идем дальше. Русаков — за мной, Игнатов — замыкающий.

Они стали спускаться по насыпи вниз, стараясь держаться метрах в двух от забора из колючей проволоки. Глаза лейтенанта еще не привыкли к темноте. Сделав несколько шагов, Макарьев споткнулся об обломок металлической трубы, потерял равновесие и едва не упал. Шепотом чертыхнувшись, он поправил съехавшую на лоб фуражку и двинулся дальше. Мусор вокруг стартовой позиции периодически убирали, но в промежутках между уборками под ногами могло оказаться все, что угодно: ржавая арматура, моток колючей проволоки, обломки какого-нибудь списанного прибора. Поэтому ходить вдоль ограждения — да еще ночью — караульные не любили: можно было не только порвать и испачкать обмундирование, но и серьезно пораниться.

Забор из колючей проволоки охватывал стартовую позицию сплющенным сплошным кольцом. Попасть внутрь можно было только через ворота — автомобильные на КПП рядом с дежурным помещением, и железнодорожные: одни — на центральном рельсовом пути, по которому завозили на старт ракету, и другие — на грузовой железнодорожной ветке, используемой для подвоза оборудования и топлива. К этим грузовым железнодорожным воротам и направлялись сейчас, двигаясь вдоль забора, лейтенант Макарьев и двое солдат.

Проволочный двухметровый забор был в полном порядке и непрерывным, едва различимым в ночной темноте контуром тянулся по правую руку от идущих.

«Триста лет он кому-нибудь нужен, этот распроклятый забор, — мысленно выругался Макарьев. — Бехтереву, наверное, сейчас просто нечем заняться. Сидит наш дорогой майор где-нибудь в казарме или в своем кабинете на технической позиции, мучается бессонницей и, усердно накручивая телефонный диск, лепит пистоны всем подчиненным налево и направо! Для общей профилактики и ощущения полноты армейской жизни. Чтобы служба сахаром не казалась!»