Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

— Вадим Алексеевич, пришел ответ из Москвы.

Чекмаев положил перед Контрразведчиком тонкую коричневую папку — скоросшиватель:

— По вашему заданию я запрашивал подробную информацию о лейтенанте Макарьеве. Полчаса назад ее доставили.

— Интересно, интересно, — Вадим Алексеевич быстро пролистал папку и отложил на край стола. — Ладно, подробно я вечером почитаю, а ты сейчас мне вкратце изложи основные моменты…

Он окинул собеседника цепким оценивающим взглядом.

В подразделении контрразведки капитан Константин Чекмаев считался человеком сообразительным, исполнительным, но несколько высокомерным и гордым. Но Контрразведчик за несколько месяцев их совместной работы уже успел разобраться в характере коллеги: порой прорывавшаяся в общении с товарищами излишнее высокомерие

Чекмаева было напускным и являлось лишь следствием его природной застенчивости. То, что некоторые считали высокомерием Константина, на самом деле было психологической защитой, начинавшей проявляться лишь тогда, когда Чекмаев оказывался в неловких ситуациях. Константин действительно старался держать себя на расстоянии от людей, которые незаслуженно пытались ставить себя по опыту и заслугам выше его. Вот это умение держаться на расстоянии от различного рода хвастунов и лезших с ненужными советами «опытных наставников» и воспринималось многими, как гордость и высокомерие.

— В студенческие годы, — начал Чекмаев, — Макарьев возглавлял специальный оперативный отряд дружинников…

— Что, борьба с пьянством и вахтенный режим в общежитиях? — Контрразведчик быстро взглянул исподлобья на капитана.

— Никак нет, спецотряд занимался профилактикой наркомании и оперативным реагированием на случаи мелкого воровства.

— Вот даже как? — брови Контрразведчика удивленно взлетели вверх. — Получается, Костя, что у нашего лейтенанта есть некоторые навыки следственной работы?

— С помощью Макарьева местным отделением милиции было раскрыто несколько преступлений. И некоторые — очень серьезные. Городское управление милиции Москвы даже наградило Макарьева именными часами.

— Ого! — полковник в изумлении присвистнул. — Еще интереснее… Твое мнение, Костя, как поведет себя лейтенант Макарьев в сложившейся ситуации? Он ведь оказался в самом центре истории с диверсантами. Плюс еще самоубийство Бехтерева, который тоже может быть связан с попыткой диверсии…

— Макарьев парень не глупый, — капитан задумчиво потер указательным пальцем переносицу. — Я думаю,

Вадим Алексеевич, что он попытается сам во всем разобраться. Может быть, даже начнет свое собственное расследование. И рано или поздно со своими соображениями и выводами непременно выйдет на кого-нибудь из сотрудников нашей службы.

— Браво, Константин! — похвалил полковник. — Я, знаешь ли, пришел к такому же выводу. Как ты полагаешь, на кого из нашей службы попытается выйти лейтенант Макарьев?

— Гм… Думаю, он может обратиться в особый отдел дивизии, — Чекмаев принялся загибать пальцы. — К подполковнику Жукову или кому-то из его замов. Может еще попытаться связаться с нашей следственной группой в Ленинске.

— Со следаками я уже договорился, — сообщил Контрразведчик. — Они выслушают нашего лейтенанта и порекомендуют ему переключиться на другие интересы. Каждый, мол, должен заниматься своим делом, товарищ лейтенант. Что касается особого отдела дивизии и службы Жукова… Вот что, Константин, загляни-ка сегодня к ним и от моего имени попроси вот о чем. Если Макарьев к ним обратится, его нужно внимательно выслушать, принять информацию к сведению и в очень корректной форме отшить. Добро?

— Ясно, Вадим Алексеевич.

— И вот еще что. Макарьев очень дружен со старшим лейтенантом Михаилом Зелениным. Друзья — не разлей вода. Поэтому через командование полка нужно срочно убрать Зеленина от Макарьева. Пусть с завтрашнего дня его командируют куда-нибудь подальше. Например, на завод в Подмосковье, получать новое оборудование. Недельки так на две.

Перехватив непонимающий взгляд Чекмаева, Контрразведчик пояснил:

— Пусть Макарьев останется наедине со своими размышлениями, выводами и подозрениями, поварится в собственном соку, позанимается собственным расследованием. Он дилетант, и рано или поздно сделает

что-то такое, что неминуемо привлечет к нему внимание того человека, которого мы с тобой, Костя, пытаемся найти. Нам сейчас главное вынудить агента начать действовать. Только так он может обнаружить себя.

— Вы уверены, что Макарьев способен выступить в качестве приманки для Агента? — усомнился капитан.

— Вряд ли стоит считать его только приманкой, — возразил Контрразведчик. — Макарьев — это полноценный игрок в нашей операции. Для агента он должен стать постоянным раздражающим фактором. Дамокловым мечом, висящим над головой.

— А если агент пойдет на активные действия?

— Другими словами, ты хочешь сказать, что мой план может оказаться опасным для жизни нашего лейтенанта?

— Вадим Алексеевич, я не уверен, что у Макарьева хватит сил и опыта противостоять действующему здесь агенту. И это может оказаться действительно опасно…

— А мы с тобой на что, Костя? — Контрразведчик лукаво прищурил веки. — Твои парни не должны глаз спускать с Макарьева. Бдить денно и нощно. И одновременно очень внимательно следить за всем, что происходит вокруг нашего лейтенанта. Для нас может иметь значение малейшая мелочь.

— Постараемся ничего не упустить, Вадим Алексеевич.

— Да, уж постарайтесь… Так, а что нового у нас по смерти майора Бехтерева?

— Я утром звонил в Москву. Эксперты пока затрудняются точно установить, каким ядом он отравился… Или был отравлен.

— Ты-то сам как считаешь? Он сам на себя руки наложил или это убийство?

— Я подробно изучил личное дело Бехтерева. Разговаривал с его сослуживцами… — капитан полистал свой блокнот. — Глуховцевым, Черновым, Лопатиным… Составил психологический портрет майора Бехтерева…

— Да Бог с ним, с психологическим портретом, — нетерпеливо прервал Чекмаева Контрразведчик. — Ты сам как считаешь: это самоубийство или убийство?

— Я считаю… — капитан немного смутился. — Я считаю, что мы имеем дело с убийством, Вадим Алексеевич.

— Угу, — Контрразведчик нахмурил брови, и какое-то время молча разглядывал сидевшего напротив офицера. — Я, Костя, знаешь ли, не люблю делать поспешных выводов, но в этом случае с тобой полностью согласен… Правда, досье на Бехтерева я не изучал, но за то время, которое я нахожусь здесь, мы с майором несколько раз беседовали. И даже выпивали в одной компании… Можешь поверить моей интуиции, Бехтерев так же похож на самоубийцу, как наш общий знакомый генерал Шумилов на последнего китайского императора.