Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

— Вот и отлично. Будем считать, что процедура оформления детективного союза лейтенанта Макарьева и ефрейтора Сорониной завершена, — голубые глаза Ульяны лукаво прищурились. — Я вас внимательно слушаю, Антон.

— Майор Бехтерев действительно позвонил мне и приказал проверить периметр ограждения. Но если Бехтерев, как вы говорите, не подходил к телефону ни разу и вместе с Глуховцевым находился на смотровой площадке в течение примерно полутора часов, то он, получается, никак не мог мне звонить.

— Он мог позвонить не со смотровой площадки, — возразила Ульяна. — Например, из испытательного корпуса.

— По времени не получается. От звонка на КПП до стычки с диверсантами прошло не более часа. Все это время Бехтерев, — как вы утверждаете, — был на смотровой площадке и к телефону не подходил.

— Антон, а почему вы уверены, что вам звонил именно майор Бехтерев?

— Гм… — Макарьев на мгновение замялся. Такая мысль до сих пор не приходила ему в голову. — Ну, во-первых, человек, звонивший мне, назвался. Во-вторых, я узнал его по голосу.

— Но Бехтерев не подходил к телефону на смотровой площадке, — с нажимом повторила Ульяна и задумалась. — Значит, тот человек, который разговаривал с вами, во-первых, соврал, что он — Бехтерев. А во-вторых, говорил измененным голосом. Так получается?

— Н-да, любопытное предположение… Кто-то звонит на КПП и от имени Бехтерева, говоря его голосом, отправляет наш наряд вдоль ограждения стартовой позиции… В результате — диверсанты обнаружены и уничтожены. А утром Бехтерева находят мертвым в собственном кабинете… Следствие утверждает, что майор покончил с собой…

— Очень удобное и своевременное самоубийство, вы не находите, Антон? — заметила Ульяна и, перехватив непонимающий взгляд Макарьева, пояснила:

— Если бы Бехтерев остался в живых, то уже после его первого допроса особистам стало бы ясно, что он вам ночью не звонил, и приказа искать диверсантов не отдавал. Что от его имени и его голосом говорил другой человек. А значит, следствие неминуемо пришло бы к выводу, что у афганских диверсантов среди работников на стартовой позиции или на испытательном комплексе есть сообщник.

— Пожалуй, вы правы, Уля, — Макарьев наклонил голову в знак согласия. — Майор Бехтерев просто таки обязан был умереть в ту ночь. Иначе утром обман бы непременно раскрылся и звонившего на КПП стали бы очень интенсивно искать.

— Есть, правда, и другой вариант, — задумчивый взгляд Ульяны сейчас был устремлен куда-то вдаль, и она, казалось, не замечала Макарьева, а всего лишь рассуждала вслух. — Бехтереву сохранили бы жизнь, если бы погибли вы, Антон…

— Но почему?

— Давайте рассуждать логически, — предложила Ульяна. На ее лбу чуть выше носа обозначились едва заметные вертикальные морщинки. — Голос лже-Бехтерева в телефонной трубке слышали только вы, не так ли? Поэтому, если бы вас убили диверсанты, уже не было надобности в смерти майора. Никто бы не знал, что кто-то отдал приказ от имени и голосом Бехтерева.

— Гм, интересно… Признаться, я не смотрел на события с этой точки зрения… — лейтенант смутился.

«У нее потрясающая логика! — с восхищением отметил про себя Антон. — Да, дружище Макарьев… Ну, и кто из нас теперь будет считаться Шерлоком Холмсом, а кто — доктором Ватсоном, а? Ай да Ульяна!»

Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Его последние, уже красноватые лучи тревожащее играли бликами в устремленных на Антона нежно-синих глазах девушки, наполовину прикрытых антрацитово-черными веками. Мысли лейтенанта беспорядочно разбегались. В ушах громко, как накатывающие на берег морские волны, шумело шампанское. Антон с удивлением обнаружил, что опьянел всего лишь от одного бокала вина. Да только ли от вина? Макарьев почувствовал, что нет в его смятенной, ошалевшей от хмельного счастья общения с Ульяной душе такого уголка, в который не могла бы добраться своим чуть ироничным и веселым, сводящим с ума окончательно и бесповоротно взглядом эта тоненькая, хрупкая, как весенняя веточка, черноволосая девушка.

— Больше того, Антон, я убеждена, что вариант с вашей гибелью был основным в планах вражеского агента, — между тем уверенно продолжала Ульяна строгим деловым тоном. — Только когда ему стало ясно, что вы остались живы после ночного боя с диверсантами, он и решился на убийство Бехтерева. У него не было другого выхода, чтобы остаться в тени.

— Ему и не удалось остаться в тени, — нашелся, наконец, Макарьев. — Теперь мы точно знаем о его существовании.

— Мы знаем об этом только потому, что вы принялись за самостоятельное расследование всего этого дела, — бесстрастно уточнила Ульяна. — И если бы наш с вами разговор сегодня не состоялся, убийца имел бы все шансы остаться незамеченным. Кстати, Антон, вы не знаете, как все-таки следствие объясняет причины неожиданной смерти Бехтерева?

— Насколько мне известно, следователи пока считают, что майор помогал диверсантам, а потом вдруг раскаялся и наложил на себя руки. Или, может быть, испугался, что его очень быстро найдут…

— Бред, — с абсолютной уверенностью в голосе сказала Ульяна. — Преступник, который покаялся через несколько минут после совершения тщательно подготовленного им преступления? Фан-тас-ти-ка!

— Согласен, так не бывает. Мы теперь можем с определенной долей уверенности утверждать, что смерть майора не была самоубийством…

— Антон, а вы вообще часто разговаривали с Бехтеревым по телефону?

— Часто ли? — Макарьев наморщил лоб. — Ну, не так, чтобы… Во время нарядов по испытательному корпусу каждый дежурный обязан три раза в сутки докладывать или Глуховцеву, или Бехтереву о ходе дежурства. Ну, и они сами периодически позванивают, конечно…

— Так… Вспомните, вы никогда не путали голос Бехтерева с кем-то из звонивших вам?

— Э… Гм, а ведь действительно! Однажды позвонил наш капитан Полякин, а я принял его голос за голос Бехтерева.

— Капитан Полякин? Начальник вашего отделения?

— Да, — Макарьев кивнул. — Уля, но Полякин не мог звонить мне той ночью. Он сейчас в отпуске, у тещи в Рязани.

— Антон, — по губам Ульяны пробежала улыбка, — скажу вам как профессиональный связист: на нашу закрытую линию связи при желании можно выйти даже из Рязани…

— Вы и в самом деле подозреваете Полякина? — ошарашено пробормотал лейтенант.

— Нет, но я не исключаю, что именно Полякин мог бы с вами поговорить голосом Бехтерева, — сказала Ульяна, расправляя на столе скомканную салфетку. — Тем более, что вы однажды уже спутали их голоса. Кстати, почему вы уверены, что Полякин сейчас находится именно в Рязани?

— Ну… — Макарьев не нашелся, что ответить.

— Вот поэтому, мы должны немедленно узнать, где сейчас находится капитан Полякин, — констатировала Ульяна. — У вас есть телефон его тещи в Рязани?