Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 2

Это были меблированные комнаты с обычным объявлением о единственном свободном месте и хозяйкой на первом этаже, приспособившей свое окно под караульную будку. Она оказалась у двери прежде, чем я поднялся по ступеням, готовая улыбнуться, если бы я оказался квартирантом, или свирепо глянуть, если я просто посетитель.

Когда я спросил, дома ли Мэл Хукер, она посмотрела волком и ткнула пальцем в сторону лестницы:

— Явился десять минут назад, пьяный. Смотрите, без шума, а то вылетите вон оба.

Будь она поприветливее, я успокоил бы ее банкнотой. Но все, что она получила, было короткое «спасибо», и я поднялся по лестнице. Я слышал, как он, шаркая, ходит по комнате. Когда я постучал, все звуки стихли.

Я постучал еще раз, и он прошаркал через комнату и распахнул дверь. Не знаю, кого он ожидал увидеть. Явно не меня.

Я не стал спрашивать, можно ли войти, толкнул дверь, и он отступил. Лицо его утратило напряженность и было просто хмурым, челюсть отвисла. В центре комнаты стоял стол, и я уселся на него, наблюдая, как он закрывает дверь, потом поворачивается…

— Боже! — воскликнул он.

Я зажег сигарету и смотрел на него сквозь дым.

— А ты сволочь, — сказал я. — Могу спорить, ты знал, что эти ребята пойдут за мной, и не хотел оставаться, чтобы не видеть крови.

— Что случилось?

Я усмехнулся:

— Я имею дело с такими ублюдками уже давно. Могли бы меня и запомнить. Теперь пусть постараются вспомнить, как сами раньше выглядели. Ты то же самое сделал со своим другом Деккером, Мэл? Сбежал, когда они вышли на него?

Он наткнулся на стул и рухнул на него.

— Я не знаю… не знаю, о чем ты говоришь.

Я облокотился на стол и сказал, как будто выплевывая слова:

— Я говорю о ростовщиках-вымогателях. Я говорю о парне по имени Уильям Деккер, который был твоим другом и страшно нуждался в деньгах. Он не мог достать их законным путем, вот и нашел ростовщика. Когда он не смог выплатить долг, на него надавили, шантажируя ребенком, и заставили выгрести деньги из сейфа богача. Он надул их с этим делом, и они убили его. Теперь ты знаешь, о чем я говорю?

Хукер опять произнес:

— Боже! — и ухватился за ручки кресла. — Слушай, дружище, иди отсюда, оставь меня в покое!

— В чем дело, Мэл? Ты был крутой мужик, когда я познакомился с тобой сегодня. С чего ты так размяк?

На мгновение лицо его озарило яростное безумие, затем он выдохнул и закрыл голову руками.

— Черт побери, убирайся отсюда!

— Я уйду. Как только ты скажешь мне, кто ссужает деньгами алкоголиков в доках, я уйду.

— Я… я не могу. О Боже, оставь меня в покое.

— Они крутые ребята? — Он что-то услышал в моих словах и медленно поднял глаза, пока не встретился со мной взглядом. — Круче тех ребят, которых ты натравил на меня?

Мэл с усилием сглотнул.

— Я не натравливал…

— Хватит чушь молоть, приятель. Эти типы были там не случайно. Правда, они были там не только из-за меня. Что, кто-то добрался до тебя?

Он не ответил.

— Они пришли из-за тебя, — сказал я. — Только ты нашел хороший способ спихнуть их мне. И что ты выиграл?

Его палец невольно потянулся к шраму, пересекавшему челюсть.

— Видишь, однажды меня порезали. Я не хочу больше иметь дела с этими типами. Честно. Я ничего не делал! Я не знаю, почему они были там, но они были!

— Ты тоже в ловушке, — сказал я.

— Нет, не в ловушке! — он выкрикнул это. Лицо его было мертвенно-бледным, и он несколько сгорбился. — Я чист, и я не знаю, почему они крутятся вокруг меня. Какого черта ты вмешиваешься?

— Потому что я хочу знать, зачем твоему приятелю Деккеру нужны были деньги.

— О Боже! Его жена была при смерти. Он должен был достать их. Откуда мне знать, что он не смог их вернуть!

— Вернуть кому?

Он провел языком по губам и промолчал.

— У вас ведь есть профсоюз и благотворительный фонд, да?

На этот раз он сплюнул на пол.

— К кому ты направил его, Мэл?

Он не ответил. Я встал со стола и рывком поднял его на ноги.

— Кто это был, Мэл? Хочешь знать, что случилось с теми крутыми ребятами в баре?

Он обмяк у меня в руках. Он даже не пытался вырваться, просто повис на моей руке, с безжизненными глазами. Слова его прозвучали медленно и глухо:

— Ему нужны были деньги. Мы решили, что у нас надежные сведения о лошадках, и поставили вместе наши деньги.

— И что?

— Выиграли. Этого не хватало, и мы поставили еще раз, только Билл взял у ростовщика несколько сотен, чтобы поставить больше. Мы и на этот раз выиграли, и я вышел из игры со своей долей. Билл решил еще раз сорвать банк и, вернув долг, взял у того еще тысячу, чтобы увеличить свою ставку, но на этот раз проиграл.

— Значит, он был должен тысячу долларов?

Мэл печально покачал головой.

— Больше. За каждую неделю платишь один к пяти. Очень скоро это выросло в кругленькую сумму.

Я отпустил его, и он опять рухнул на стул.

— Теперь имена, Мэл. Кто ростовщик?

Я с трудом расслышал его:

— Дикси Купер. Он торчит в «Стеклянном баре» на Восьмой авеню.

Я вышел, не закрыв за собой дверь, и спустился вниз, пройдя мимо хозяйки, все еще стоявшей на посту в вестибюле. Мэл проковылял к двери и, взглянув вниз, закрыл ее. Тогда старая грымза хмыкнула и выпустила меня на улицу.

Небо опять затянулось тучами, закрыв звезды; в воздухе висела сырая дымка. Я позвонил Пэту домой из кондитерской за углом, но никто не ответил, и я набрал номер конторы. Он был там. Я велел ему ждать и сел в машину.

Когда я приехал, здание управления походило на улей без пчел. Одинокая патрульная машина стояла у тротуара, а лифтер читал газету. У ребят, приступивших к ночному дежурству, уже был скучающий вид, и половина из них занималась пустяками, пытаясь убить время.

Я вошел в лифт и поднялся на этаж Пэта. Пэт рылся в ящиках своей картотеки. Когда я толкнул дверь, он сказал:

— Сейчас, Майк.

Я уселся и минут пять наблюдал за ним. Когда он закончил, я спросил:

— С чего это ты работаешь ночью?

— Ты что, газет не читаешь?

— Я не слыхал ни о каких убийствах.

— Какие, к черту, убийства! Прокурор запустил меня и всех, кого мог наскрести, в дело об игорном бизнесе.

— С чего он так старается, это же не год выборов? К тому же играть все равно будут.

Пэт отодвинул свой стул и уселся.

— Его мучают угрызения совести. Он охотится за Эдом Тином и его подручными.

— Тина он не поймает, — сказал я.

— Он пытается.

— А при чем здесь ты?

Пэт пожал плечами и достал сигарету.

— Окружной прокурор попытался уничтожить организованный игорный бизнес много лет назад. Его постигла неудача, так же, как все другие расследования… из-за недостатка улик. С тех пор как он занялся этим делом, у него не было ни одной удачной операции.

— Что, в лодке дыра?