Раймонд Чэндлер - Свидетель обвинения

Я стоял рядом с ним и смотрел вниз. Далеко под нами мелькали отсветы от стекол машин, ехавших вдоль Серого озера.

— Ну так что? — спросил Олс.

— Убийцы, наверное, знали об этой штучке с такси, и, несмотря на это, девице удалось довезти деньги до города. Значит, это не Каналес. Он никому не позволил бы таскаться с двадцатью двумя кусками, которые были его собственностью. Отсюда следует, что рыжая причастна к этому и убийство совершено с какой-то целью.

— Понятно. — Олс криво усмехнулся. — Его совершили для того, чтобы вы влипли в эту историю.

— Страшно подумать, как мало для некоторых значит человеческая жизнь, да и такая большая сумма, — ответил я. — Харгера прикончили, чтобы бросить подозрение на меня, а деньги передали, чтобы я еще больше влип.

— Наверное, думали, что вы смоетесь с этим, — проворчал Олс. — Вот тогда вам был бы конец.

Я покрутил в пальцах сигарету.

— Это был бы слишком глупый ход, даже для меня. Что будем делать? Подождем, пока взойдет луна, или спустимся вниз и расскажем кому следует новую порцию сказочек?

Олс сплюнул на мешки, прикрывавшие тело Эндрюса.

— Мы находимся на территории округа, — буркнул он. — Я могу пока держать это в тайне. Я достаточно здорово влип в это дело и хотел бы поболтать с мексиканцем с глазу на глаз.

— Меня это устраивает, — ответил я. — Не думаю, что вам удастся долго скрывать все это, но, может, я пока успею поболтать с одним толстяком о его коте.

Я вернулся в отель далеко за полночь. Портье вручил мне карточку, на которой было выведено: «Прошу срочно позвонить. Ф. Д.».

Поднявшись наверх, я допил виски, еще остававшееся на донышке бутылки. Потом по телефону заказал следующую бутылку, побрился, переоделся и отыскал в телефонной книге телефон Фрэнка Дорра.

Я приготовил себе в высоком стакане виски с водой и льдом и уселся в удобном кресле у телефона. Сначала переговорил со служанкой. Потом с каким-то мужчиной, который выговаривал фамилию мистера Дорра так, как будто боялся, что она взорвется у него во рту, Затем прозвучал чей-то шелковистый голос, наконец заговорил сам Дорр. Казалось, мой звонок его обрадовал.

— Я обдумал наш утренний разговор, — сказал он. — И мне пришла в голову неплохая мысль. Заезжайте ко мне, переговорим… Можете захватить с собой деньги, еще есть время взять их в банке.

— Да-а, — протянул я. — Банк закрывается в шесть. Но это не ваши деньги.

В трубке раздался приглушенный смешок.

— Будьте благоразумны. Купюры помечены. Мне не хотелось бы обвинять вас в воровстве.

Я секунду подумал, решил, что помеченные купюры — вранье, и отхлебнул из стакана.

— Возможно, я соглашусь отдать деньги лицу, от которого их получил, в вашем присутствии.

— Ну что ж. Я говорил вам, что ее уже нет в городе. Я подумаю, что можно сделать. Только прошу без штучек.

Я заверил его, что никаких штучек не будет, и положил трубку. Затем допил виски и позвонил Ван Баллину в редакцию «Телеграм». Он сказал, что люди шерифа понятия не имеют, кто убил Лю Харгера, и не очень обеспокоены.

По его тону я понял, что он ничего не слышал о событиях на берегу Серого озера.

Я позвонил Олсу, но никто не ответил.

Налив себе еще стаканчик, я отхлебнул половину, и голова у меня слегка закружилась. Я надел шляпу и спустился к машине. Движение в это время уже большое — жители предместий возвращаются к ужину по домам.

Я не мог с уверенностью утверждать, едут ли за мной. Во всяком случае никто не пробовал поравняться со мной и бросить в окошко гранату.

Дорр проживал в солидном трехэтажном доме из старого красного кирпича; красивый сад был окружен красной же кирпичной стеной, украшенной карнизом из белого камня. У ворот стоял блестящий черный лимузин. Я прошел по старательно проложенной дорожке, идущей над двумя террасами; бледный, незаметный человечек в коротком сюртуке провел меня в обширный темный холл, уставленный антикварной мебелью из темного дерева; через расположенные напротив застекленные двери был виден кусок сада. Шедший впереди лакей услужливо распахнул двери, ведущие в украшенный резными панелями кабинет, в котором матовый свет лампы рассеивал сгущавшиеся сумерки. Затем он вышел, оставив меня одного.

Почти всю противоположную стену комнаты занимал ряд застекленных дверей, через которые были видны неподвижные деревья на фоне красноватого неба. Еще ближе, на уже потемневшем в это время года участке бархатистой травы, медленно вращался автоматический распрыскиватель. В комнате я заметил большие темные картины, написанные маслом, большой черный стол, одна сторона которого была занята книгами, несколько глубоких удобных кресел и толстый мягкий ковер, целиком покрывающий пол. В воздухе чувствовался аромат дорогих сигар и доносящийся откуда-то запах свежих цветов и влажной земли.

Двери распахнулись, и вошел молодой человек в пенсне. Чопорно склонившись в мою сторону, он обвел комнату взглядом и сообщил, что мистер Дорр вот-вот появится.

Он вышел; я закурил сигарету.

Через некоторое время двери опять распахнулись. Криво усмехаясь, мимо меня прошел Бэсли и уселся у стеклянных дверей. Затем в комнату вошел Дорр, а за ним мисс Гленн.

Дорр нес на руках своего черного кота; на правой щеке у него виднелись две прелестные красные, блестящие от йода царапины. Мисс Гленн была одета так же, как утром. Она казалась побледневшей, усталой и угасшей; она равнодушно миновала меня, как будто мы никогда в жизни не виделись.

Дорр втиснулся в стоящее у стола кресло с высокой спинкой и посадил перед собой своего любимца. Кот прошагал на угол стола и стал вылизывать мех на брюшке.

— Итак, мы встретились, — произнес Дорр с добродушной улыбкой.

Лакей принес коктейли и поставил поднос на низком столике, рядом с мисс Гленн. Выходя, он прикрыл за собой дверь так, как будто боялся ее повредить.

— Отсутствуют только двое, — сказал я. — Итак, кворум имеется.

— Что это значит? — резко спросил Дорр, склонив голову набок.

— Лю Харгер лежит в морге, — ответил я, — а Каналес в бегах. Остальные на месте. Все заинтересованные стороны.

Мисс Гленн сделала резкое движение, потом окаменела, царапая ногтями подлокотник своего кресла.

Дорр сделал два глотка, отставил стакан и сплел пальцы своих небольших, ухоженных рук, положив их на стол. В его лице была угроза.

— Деньги! — холодно произнес он. — Будет лучше, если вы сразу отдадите их мне.

— Никогда, — ответил я. — Я не принес их.

Дорр пристально смотрел на меня, лицо его покраснело. Я бросил взгляд на Бэсли. Он сидел, держа руки в карманах, опираясь затылком о спинку кресла, в зубах — сигарета; казалось, он дремал.

— Ты хочешь оставить их себе? — ласково, задумчиво проговорил Дорр.