Ричард Деминг - Молчание желтого песка. Смерть толкача

Другие делают это ради денег, которые копы платят из своего кармана, потому что в бюджете полиции подобная статья расходов не предусмотрена. Третьи занимаются доносительством из ревности или будучи кем-то обиженными. Все эти люди не очень-то надежны, но я пользовался услугами своих клиентов, получая более или менее достоверную информацию.

Доносчиками, заслуживающими наибольшего доверия, являются старики с криминальным прошлым, считающие себя обязанными тому или иному копу за проявленную когда-то к ним снисходительность. Одним из таких людей был Дэн Уилшир, он же Медведь. Свою кличку он получил не за сходство с этим представителем животного мира, а потому, что в расцвете своей воровской карьеры был королем медвежатников. В сорок пять лет он, как исправный преступник, получил пожизненное. Спустя пятнадцать лет в связи с тяжелым заболеванием его освободили условно. Сейчас ему было семьдесят два года.

Я хорошо знал Медведя, он жил в квартале, который я патрулировал десять лет назад, будучи ещё новобранцем в полиции. После выхода из тюрьмы он прозябал на жалкие гроши, которые высылала ему замужняя дочь. Чтобы сводить концы с концами, хватало, но нищенское существование ущемляло его самолюбие. Проведя два года на свободе, он предпринял попытку улучшить свое благосостояние.

Я патрулировал свой участок всего шестую неделю, когда мне удалось поймать его с набором отмычек и фомок в разбитом окне универмага. Один факт наличия воровского инструмента означал для него возвращение в тюрьму без малейшей надежды когда-либо выйти на свободу.

Медведь побледнел как смерть, когда я направил луч фонарика ему в лицо. Уронив сумку с инструментами, он стоял с обреченным видом, опустив голову.

Я сказал:

— Садись, Медведь, побеседуем.

Мы устроились на деревянном ящике, валявшемся у служебного входа в магазин, и поговорили. Потом вдвоем направились в район доков и я, стоя рядом, наблюдал, как он одно за другим швырял в воду орудия своего преступного промысла.

Когда в воде оказалась и сумка, он выпрямился:

— Я не забуду твоего великодушия, малыш. И не думай, что совершил ошибку. С сегодняшнего дня я не возьму в руки ни одну из этих игрушек.

Насколько я знал, он держал свое слово.

Когда меня повысили и я переоделся в штатское, я начал получать дивиденды от своего гуманного поступка. Хотя мне действительно было жаль старика, мой благородный жест был не совсем бескорыстным. Мне и раньше приходило в голову, что Медведь может стать источником ценнейшей информации при условии, если я сумею завоевать его доверие.

Поэтому, когда я схватил его за руку, мои долгосрочные планы руководили мною не в меньшей степени, чем жалость.

Я прибегал к его услугам лишь в тех случаях, когда — требовалась конкретная информация, а не общий обзор положения на городском дне. Он делился со мной тем, что знал, не только потому, что чувствовал себя обязанным мне, а главным образом из симпатии. Если Медведь говорил, что какой-нибудь проходимец, которым я интересовался, его друг, беседа на этом и заканчивалась. Дальнейшие расспросы лишь напрасно уязвили бы самолюбие старика.

Медведь жил в Ист-Сайде, в подвальном помещении всего в двух кварталах от реки. Приоткрыв дверь и увидев меня, он широко улыбнулся:

— Присаживайся, малыш, — сказал он, когда я вошёл. — Кофе?

— С удовольствием, — ответил я.

Кофейник грелся на плите. Когда бы я ни пришел, он всегда стоял на слабом огне. Налив кофе в две чашки, Медведь сел напротив меня. Кофе был крепким и горьким. Отхлебнув из чашки, я поинтересовался:

— Как здоровье, Медведь?

— Нормально, если не считать проклятого артрита. — Он вытянул вперед руки, кисти которых напоминали птичьи лапы. — Такими пальцами не открыть даже детскую копилку. Какие проблемы?

— Ты знаком с Чарли Коззаком?

— Этим дебилом? — презрительно произнес он. — с недоумком, который только и умеет, что палить из своей пушки?

— Он недавно из неё палил?

Медведь поджал губы:

— Не знаю. Но говорят, он ищет напарника для большого дела.

— Это мне известно. Меня интересует, не прикончил ли он кого из своей пушки в последние дни?

Старик широко раскрыл глаза:

— Он кого-то убил? Впервые слышу, что он работает по найму.

— Я не это имел в виду. Есть подозрение, что он отправил на тот свет своего несостоявшегося партнера. Подельники ссорятся. Он подбивал Бенни Полячека на какое-то темное дело.

— Ах, это! Здесь я тебе, парень, не помощник. Для меня новость, что у него были делишки с Бенни.

— Может ты слышал, кто поквитался с Бенни?

В глазах старика появилось знакомое мне выражение отчужденности.

— Не слышал ничего определенного.

Значит, слухи о том, что явилось причиной смерти Бенни Полячека и кто нажал на спусковой крючок уже циркулировали в преступной среде. Но, возможно, они затрагивали человека, которого Медведь считал своим другом.

Я решил подойти с другого конца:

— Ты знаешь Гуди Уайта, Медведь?

Посмотрев на меня в упор, он отхлебнул из своей чашки и сказал:

— Жить в нашем районе и не слышать о Гуди? Я знаю его не хуже и не лучше, чем тысячи других людей. Он мне помог, и я голосовал бы за него, если бы у меня не отняли это право.

Вот такие дела. Если на городском дне и ходили слухи, что о Бенни позаботился сам Гуди Уайт, Медведь не собирался мне об этом докладывать.

Я снова отпил кофе, прежде чем задать следующий вопрос:

— Не знаешь, что замышляет Чарли Коззак? Медведь покачал головой:

— Знаю только, что дело, по его словам, большое. Для Чарли это означает ограбление супермаркета, где он возьмёт две-три косых. На по-настоящему крупное дело он не тянет.

— А где он живет?

Подумав, старик сказал:

— У него квартира в «Экстоне».

Гостиница квартирного типа «Экстон» находилась на бульваре Кларксен, в трёх кварталах от дома, где жил Бенни.

— А Гарри Гримальди тебе знаком? — спросил я. — У него кличка Игрок.

Медведь на мгновение задумался:

— Имя знакомо. Тоже мелкая шпана, да? Толкач или что-нибудь в этом роде? — Похоже на то.

— О нём ничего не скажу. Уличная шпана меня не интересует.

Это было всё, на что я мог расчитывать. Я допил кофе и удалился.

XVI

Возвращаясь от Медведя, я услышал по включенному в машине приемнику экстренное полицейское сообщение.

«Час назад, в девять тридцать, двое в масках ограбили автофургон, перевозивший жалование сотрудникам компании «Уиттингем стил».

Охранник Артур Прентис, тридцати трёх лет, застрелен одним из бандитов. По словам шофёра Джона Кенделла, бронированная машина с деньгами проезжала перекресток, когда из переулка на большой скорости выскочил тяжелый грузовик. Он заставил бронированную машину въехать на тротуар и прижаться к кирпичной стене. Водитель грузовика, он был в маске, выпрыгнул из кабины и навел на Кенделла обрез.