Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Из дома вышел Ланс Леонард. Он как-то странно, суетливо, точно марионетка, которую дергают за ниточки, спустился по ступенькам и прямо через газон побежал к «ягуару», не обращая внимания на разбрызгиватели, хотя его белая шелковая, с открытым воротом, рубашка сразу стала мокрой.

«Ягуар» зарычал, дал задний ход и вылетел на проезжую часть. Когда он с визгом пронесся мимо меня, я мельком увидел лицо Ланса Леонарда. Оно напоминало застывшую маску. Нос и подбородок заострились, а черные глаза сверкали, как антрацит. Меня он не заметил.

«Ягуар» стремительно унесся в тишину. Я вытащил пистолет тридцать восьмого калибра, который хранился в ящичке для перчаток на приборной доске, вышел и пересек улицу. Регистрационная карточка гласила, что «линкольн» принадлежит Теодору Марфельду, проживающему на Прибрежной автостраде в Южном Малибу. Внутри машина была обита облезлой черной кожей, от которой воняло кошками. Заднее сиденье и пол прикрывали листы грубой оберточной бумаги. Часы на приборной доске стояли, стрелки застыли на 11.20.

Я поднялся по ступенькам и только собрался постучать, как вдруг заметил, что дверь слегка приоткрыта. Я распахнул ее и вошел в тускло освещенную прихожую с круглым потолком в мавританском стиле. Впереди, слева от меня, уходила вверх громоздкая лестница, выложенная красной мозаикой. Справа открытая внутренняя дверь отбрасывала конус света на пол и на чистую оштукатуренную боковую сторону лестницы.

И вот на это яркое пятно света упала тень человека в шляпе. В дверном проеме показались голова и плечи того типа с седловидным носом.

– Мистер Марфельд? – спросил я.

– Да. Кто вы такой, черт вас подери? Вы не имеете права вторгаться в частное владение. Убирайтесь отсюда ко всем чертям!

– Я хотел бы поговорить с мисс Кэмпбелл.

– О чем? Кто вас послал? – процедил он сквозь зубы.

– Дело в том, что меня направила сюда ее мать. Я друг семьи. А вы тоже друг семьи?

– Да. Вы совершенно правы. Друг семьи.

Марфельд поднес правую руку к лицу. Левой не было видно из-за двери. Я, не вынимая рук из карманов, держал палец на спусковом крючке пистолета. Марфельд казался озадаченным. Он обхватил свой подбородок и машинально потянул его вниз. Большой палец у него был испачкан чем-то красным, что оставило отпечаток с одной стороны его вдавленного носа.

– Порезались?

Он посмотрел на палец и быстро сжал руку в кулак.

– Да, порезался.

– Я умею оказывать первую помощь. Если вам больно, то у меня в машине есть обезболивающее. И еще пятипроцентная настойка йода, чтобы устранить опасность заражения крови или другой серьезной инфекции.

Он сердито отмахнулся. Голос, внезапно сорвавшийся на писк, выдал владевшее им нервное напряжение.

– Заткнись, будь ты проклят, терпеть не могу пустых слов! – Он постарался взять себя в руки и заговорил на полтона ниже: – Слышишь, я сказал, чтобы ты убирался отсюда. Чего ты ждешь?

– Обычно друзья семьи так не беседуют друг с другом.

Марфельд шагнул вперед. Теперь дверь больше не скрывала его. В его левой руке блеснул металлический стержень. Это была медная кочерга. Он переложил ее в правую руку и подошел ко мне так близко, что я почувствовал его дыхание на своем лице.

– Ах ты проклятый болтун!

Я мог бы застрелить его, не вынимая пистолета из кармана. Вероятно, так и следовало поступить. Загвоздка была в том, что я знал его недостаточно хорошо, чтобы сразу убить. Кроме того, я надеялся на скорость своей реакции, забыв о нокауте, полученном от Леонарда, и о слабости в ногах, которая еще напоминала о себе.

Марфельд поднял кочергу. Темная капля сорвалась с ее конца на гладкую оштукатуренную стену, оставив яркую отметину, вроде пятнышка красной краски. Я задержал на нем взгляд на какую-то долю секунды дольше, чем следовало. Кочерга чиркнула по моей голове. К счастью, удар был скользящий, а то я бы испустил дух на месте. Но как бы там ни было, мне показалось, что пол внезапно принял вертикальное положение и ударил меня по коленям, локтям, лбу. Пистолет выскользнул из кармана и со стуком упал прямо в круг света.

По все еще наклонному полу я попытался подползти к нему. Марфельд наступил мне на пальцы. С трудом приподнявшись, я левой рукой вцепился ему в ногу, уперся плечом в его колено и толкнул изо всех сил. Он тяжело повалился назад и па какое-то время оставил меня в покое.

Я наконец подполз к двери и попытался ощупью отыскать пистолет среди колеблющихся пятен света. Комната за дверью ослепила меня ярким видением, скорее похожим на галлюцинацию в белых, черных и красных тонах. Девушка в льняном платье, со светлыми волосами, лежала на белом коврике перед резным черным камином. Ее лица я не видел, оно было повернуто в другую сторону. Вокруг как будто были разбрызганы темно-красные чернила.

Сзади послышался какой-то звук, и в тот момент, когда я оглянулся, на мою бедную голову обрушился очередной удар, который погрузил меня в глухую красную тьму.

Я пришел в себя от ощущения тряски и непонятного шуршания в животе, которое постепенно отделилось от меня и оказалось звуком автомобильного мотора. Я сидел на переднем сиденье, зажатый с двух сторон. Открыв глаза, я узнал часы на приборной доске, стрелки которых остановились на 11.20.

– Люди погибают, попав туда, – послышался голос Марфельда справа.

Я взглянул на него, причем мне показалось, что это движение отозвалось в моих глазницах явственным скрипом. У Марфельда на коленях лежал мой пистолет. Водитель, сидевший слева от меня, сказал:

– Приятель, ты меня просто изумляешь. Каждый раз, когда мы проезжаем это место, ты повторяешь одну и ту же древнюю шутку.

Мы проезжали Форест Лоун, старое кладбище. В воздухе, над телами блаженных, веяли такие мягкие волны тепла, что я вдруг ощутил острую тоску по покою, представив, как хорошо лежать на красивом кладбище и слушать органную музыку. Но затем я увидел руки водителя на руле, и это зрелище внезапно привело меня в ярость – огромные, немытые лапищи с длинными грязными ногтями. Просто невозможно спокойно смотреть.

Я протянул руку к пистолету. Марфельд убрал его, как прячут леденцы от младенцев. Мои движения были такими слабыми и вялыми, что я испугался. Он постучал стволом пистолета по костяшкам моих пальцев.

– Ну и как, соня? Проснулся?

Одеревеневший язык с трудом мне повиновался, и я еле выговорил:

– Ты, шутник, знаешь, какое наказание тебя ждет за похищение человека?

– Похищение? – У водителя было маленькое кривое лицо, которое довольно странно сочеталось с его массивным туловищем. Он скосил на меня глаза. – Что-то я не слышал ни о каком похищении. Тебе, должно быть, что-то приснилось.

– Да, – пробурчал Марфельд, – не пытайся меня одурачить, сыщик. Я пятнадцать лет служил в окружной полиции, так что знаю законы – что можно делать, а чего нельзя. Нельзя вваливаться в частный дом с оружием. Если ты это совершил, я имею право остановить тебя. Господи, да если бы я пришиб тебя на месте, на меня бы и дело не завели.