Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Мне исключительно легко исполнить ваше желание, – хмыкнул часовой, – потому что я бы все равно не пропустил вас, не отведя сначала к генералу.

Пока солдат изъяснялся таким образом, из лесу вышли двенадцать его товарищей, вооруженных с ног до головы. Четверо приблизились к рыцарю и его слугам, помогли им сойти на землю и увели лошадей, обещая позаботиться о них. Один таборит – известно, что члены шайки, или армии, Жижки назывались этим именем – взялся проводить путешественников в главную квартиру.

Кольмар в сопровождении Лионеля и Конрада дошел за солдатом до обширной лесной поляны с целым городом из палаток и шатров всяческих форм и размеров. Шагая за своим проводником мимо солдат, чистивших и чинивших оружие, рыцарь и его пажи добрались наконец до центра лагеря, где увидели несколько человек, сидящих на мураве перед шатром, который был больше и наряднее остальных. Взгляды рыцаря и его пажей с нескрываемым восторгом устремились на одного из членов группы. Это была женщина самой восхитительной красоты.

Оливковый цвет лица делал ее похожей на испанку, но был он так чист и прозрачен, что, казалось, сквозь кожу просвечивает кровь, текущая в жилах. Лоб ее, благородный и высокий, напоминал лоб статуи, осиненный светом разума. Но более всего поражал блеск ее глаз, черных как ночь и бесконечно глубоких. Впрочем, яркость их смягчалась необычайно длинными, загнутыми ресницами. Волны черных, глянцевых волос падали на плечи. Трудно с точностью описать красоту этой женщины, таившую в себе нечто неизвестное в северных странах.

Костюм ее, столь же странный, как и наружность, казалось, сшили на Востоке. В волосах у нее не было никаких украшений. В ушах висели серьги из двух жемчужин, таких крупных, что при виде их вспоминались серьги царицы Клеопатры, воспетые историками. Ей нельзя было дать больше двадцати лет, и, судя по всему, табориты очень почитали ее: две молодые девушки-прислужницы, сидевшие чуть поодаль, смотрели на красавицу с уважением, смешанным с восторгом.

Место возле женщины занимал воин с суровым лицом, лет сорока пяти-пятидесяти. Наверное, когда-то он был красив, но потеря левого глаза, строгость, приобретенная благодаря жизни в лагере, целая копна спутанных черных волос, падавших на лоб, военный костюм – все это делало его свирепым и почти страшным.

Рыцарь без труда узнал в нем Жижку, великого Жижку, имя которого гремело тогда по всей Европе. Кольмару оставалось еще выяснить, кем была эта удивительная красавица.

Начальник таборитов несколько минут рассматривал рыцаря с величайшим интересом и выражением удовольствия на лице. Но внезапно он принял холодный и надменный вид.

– Кто вы? – спросил он.

Кольмар любовался женщиной, сосредоточив на ней все свое внимание, и когда Жижка повторил свой вопрос довольно резким тоном, он вздрогнул, точно пробудился от восхитительного сна.

– Кто вы? – снова отчеканил таборит, не отрывая единственного глаза от нашего героя.

Эрнест Кольмар сказал свое имя, звание и прибавил, что он служит принцу Альбрехту Австрийскому.

– Не угодно ли вам присесть, рыцарь, – промолвил Жижка вежливо и даже почтительно. Потом, обернувшись к двум слугам, стоявшим поодаль, приказал: – Арнольд, Генрих, принесите закуску и позаботьтесь, чтоб в вине не было недостатка.

Арнольд и Генрих поспешили повиноваться. Кольмар сел на траву между начальником таборитов и молодой женщиной, проницательный взгляд которой быстро осмотрел его с ног до головы и на минуту с удовольствием задержался на лице, исполненном чистосердечия и благородства.

– Вы не встретите у нас придворного и дворцового церемониалов, – заметил Жижка. – Не ожидайте же, рыцарь, чтобы я официально представил даму, сидящую от вас по левую руку. Она не только прекрасна, как вы видите, но и приятна в общении, – прибавил таборит с улыбкой и после минутного молчания, во время которого Кольмар кланялся даме, отвечавшей ему грациозным наклонением головы, продолжил: – Надо сказать, что она не родственница мне… она и родилась не в Богемии. Но я люблю ее как дочь, и нет человека во всем войске, который без малейшего колебания не отдал бы за нее жизнь.

– Вы, вероятно, из отдаленных восточных стран? – обратился Эрнест Кольмар к женщине.

– Да, – ответила она. – Отец мой был одним из самых могущественных монархов, когда-либо царствовавших в странах еще полуварварских. – Устремив на рыцаря глаза, блеск которых точно сжигал его, она прибавила: – Если вы желаете узнать мое имя, то меня зовут Сатанаиса.

Кольмар вздрогнул, услыхав столь зловещее, роковое слово, но, тотчас оправившись, заметил, улыбаясь:

– Я знаком с магометанскими верованиями, и ваше имя в переводе означает «дочь сатаны». Но, по-моему, оно не создано для вас.

– Как бы то ни было и каким страшным оно вам ни кажется, а меня зовут Сатанаиса.

– Она говорит правду, – тихим голосом подтвердил Жижка, – она действительно Сатанаиса… Но когда и почему ее так назвали – это тайна, делающая историю ее жизни невероятной.

– Вы чрезвычайно заинтересовали меня, – тоже прошептал рыцарь. – Красота, имя, биография, страна – все соединилось, чтобы заключить ее в загадочный магический круг и тайну, куда воображению не проникнуть.

– И не от меня вы услышите объяснения, – заявил Жижка тоном, который заставил Кольмара понять, что его любопытство может перейти границы скромности.

– Я прошу извинения, генерал, – промолвил рыцарь с чистосердечием, вызвавшим у таборита улыбку. – Я виноват тем более, что мы встречаемся в первый раз.

В эту минуту вернулись Арнольд и Генрих и поставили на траву закуску и вино.

Ужинали Жижка, Кольмар, два его пажа, Сатанаиса и ее прислужницы. Таборит ел только хлеб и сухие фрукты, а пил воду. Эрнесту Кольмару показалось, что, когда он подавал Сатанаисе рюмку вина, пальцы женщины коснулись его руки таким образом, что это нельзя было приписать случайности.

Когда ужин кончился, Жижка поднялся и произнес:

– Настала пора отдохнуть после дневных забот… Видите, табориты удалились в свои палатки и в лагере тишина.

Тем временем Кольмар подал Сатанаисе руку, чтобы помочь ей встать, но она, легкая как лань, вскочила сама и, надев шляпу, украшенную пером огненного цвета, набросила на плечи шарф, который протянула одна из служанок.

– Да хранят вас добрые гении, рыцарь, – сказала она.

Подойдя к Жижке, она скрестила на груди руки, ожидая его благословения. Таборит тихо дотронулся губами до ее лба и проговорил внятным голосом:

– Бог да благословит тебя, Сатанаиса!

Молодая девушка поклонилась, а когда приподняла голову, Кольмар приметил, что она быстро взглянула на него. Но взгляд этот был не длиннее вспышки молнии: в сопровождении своих служанок она зашагала мимо шатра в глубину леса.