Виктор Гавура - В Киеве всё спокойно

Альбина выключила телевизор и плотнее закуталась в теплый кашемировый халат. Вчера она ездила продлить визу, и ей все время казалось, что кто-то рассматривает ее со спины. Она несколько раз незаметно проверялась, но ничего подозрительного не заметила. И все же она чувствовала на себе чей-то неотвязный взгляд, он лежал на ее плече, как чья-то невидимая длинная рука. Ей казалось, что эта рука и сейчас тянется к ней. Нужно было поскорее согреться и унять охватившую ее внутреннюю дрожь. Она открыв буфет, налила и выпила рюмку коньяка, закусив ломтиком лимона, предварительно обваляв его в сахарной пудре. Но вместо коньяка в графин кто-то налил коричневого цвета безвкусную жидкость. Вот это да! Не сон ли это наяву? Лишь после до нее дошло, что и вкуса лимона она тоже не почувствовала, все было до отвращения пресным.

«Так не пойдет…», — прошептала она и закашлялась сухим надсадным кашлем. Надо что-то делать с этой внезапно появляющейся сухостью в горле, она всегда сопровождается мучительным кашлем. Эта сухость, как живая затаилась у нее в груди, подстерегая момент, чтобы сдавить ей горло. Однако коньяк, принятый натощак, подействовал, сковывающая ее стынь незаметно ушла вместе с трясучкой, живительное тепло ласково окутало ее и ей показалось, будто все в ее жизни опять стало на свои места. Она хотела уж было связаться со Склянским, но тут раздался рингтон ее мобильного телефона, Склянский позвонил ей сам.

— Нам необходимо встретиться, срочно, — раздался торопливый голос Склянского.

— На том же месте, через час, — ответила Альбина.

И суток не прошло, как она с ним виделась, и ничего путного он ей не сообщил, но и по телефону говорить упорно отказывался. Уж не влюбился ли он в меня, невзирая на преклонный возраст? Нет, он влюблен в меня давно, с нашей первой встречи. Оба об это знаем. Перестраховывается старик. Стареет.

— Нет, там нельзя. Я рядом. Назовите другую точку, — возразил Склянский. Это уж было совсем не комильфо.

— На набережной озера у моего дома, напротив евангельской церкви, через пять минут, — сразу же предложила Альбина.

— Принято, — сказал Склянский и первым дал отбой. Склянский всегда помнил, что «выход на связь» один из самых опасных моментов в работе разведчика.

Пройдя в конец двора своего дома, Альбина спустилась по ступеням на набережную озера «Голубое», одного из самых живописных озер Киева. Трудно сказать, когда это озеро красивее, летом или зимой, а может быть, осенью? Здесь красиво всегда, и когда идет дождь, и когда метет снег. В недвижимом зеркале озера отражаются берега и голубое киевское небо, а вокруг липы и развесистые плакучие ивы склонились у воды. Чем-то они напоминали ей расчесывающих косы девчат, тоскующих о том, что было или не сбылось, и вряд ли сбудется. А в час цветения лип их кроны всегда гудят музыкою пчел и все вокруг пахнет медом. Сейчас декабрь, деревья оголены, лишь одна сердцелистая липа стоит одинокая, одетая в сухие листья. До чего грустно слышать шелест мертвых листьев на уснувшем дереве.

Медленно прогуливаясь со Склянским, Альбина с увлечением и душевным подъемом смотрела по сторонам, она уже не могла и вспомнить, сколько лет она сюда не приходила, а ведь вся эта краса жила в двух шагах от ее дома. Она опьянела от безмятежной красоты притихшего зимнего озера. Подошвы ее туфлей стали прилипать к бетонным плитам набережной, когда она услышала:

— Из Москвы пришла совершенно достоверная информация. Выяснилось, что Напханюк бывший оперативный сотрудник Российской ФСБ, — как всегда кратко докладывал Склянский. — Его настоящая фамилия Проскуратов. Из ФСБ в звании майора он перешел в Центральное бюро Интерпола в России. Работает у нас под прикрытием, выдает себя за содержателя контрабандного канала. Имеет разведзадание отслеживать экспорт оружия, наркотиков, радиоактивных веществ и технологий двойного предназначения из Украины на Запад.

Она приняла эту новость сдержанно, не теряя самообладания. Жизнь Альбины и раньше была полна превратностей, ее трудно было застигнуть врасплох.

— Я изменил место встречи, так как заметил, что за мной следят. Кто именно, мои старые или новые знакомые, пока не разобрался, — добавил, как гвоздь в крышку забил, Склянский.

— С Напханюком все ясно. Прослушивание и наблюдение за ним надо немедленно снять. Я вам очень признательна. Подумайте, как отблагодарить вашего московского друга.

Поразмыслив над услышанным, сказала Альбина с суховатой твердостью, с которой всегда говорила на самые важные темы, подкрепив свои слова красноречивым взмахом кисти, словно подвела черту

— Теперь все наши усилия должны быть направлены на поиски Михаила.

Хладнокровно и обстоятельно она рассказала Склянскому о звонках похитителей. Он выслушал ее молча, лишь на лбу у него еще глубже проступили морщины. Его молчание бывало столь же разнообразным, как интонации в разговоре.

— У меня к вам просьба, — продолжила Альбина, — Надо изготовить одну вещицу для наших знакомых. Небольшой сюрприз. Обычный атташе-кейс, которые используют для передачи выкупа. Тот, кто его откроет, должен взорваться.

— В течение суток вы его получите, — без каких-либо эмоций ответил Склянский.

Она с благодарностью посмотрела на Склянского, которого послала ей сама судьба. Легкость, с которой он думал и действовал, освободила ее от самого тяжелого: просьб и мучительных колебаний. Так что ей самой осталось только выполнить небольшую формальность — осуществить задуманное.

Внезапно Альбина почувствовала какое-то неприятное ощущение, что-то почти осязаемое, наподобие дуновения леденящего ветерка, здесь стало как-то не хорошо. Похожее ощущение посетило и Склянского, он незаметно озирался вокруг, но они были одни на этом берегу озера, а на противоположном, вдалеке, какой-то мужчина выгуливал таксу. Ни Альбина, ни Склянский не могли знать, что из-за угла евангельской церкви на них навели параболическую антенну дистанционного микрофона. Но ощущение опасности нарастало, и Склянский предложил:

— Нам необходимо расстаться. Сейчас же. Так и есть, за нами следят!

Верный глаз Склянского безошибочно выбрал наиболее перспективное направление и засек черную вязаную шапку, выглядывающего из-за белого угла церкви человека.

— Я оторвусь, сделаю «переключение», зайду им в тыл и уточню, кто они. Будьте осторожны, расходимся!

Прикрыв рот рукой, будто вытирает губы, скороговоркой проговорил Склянский. Он помнил о специалистах, способных по губам на расстоянии читать, о чем говорят объекты слежки. О микрофонах направленного действия он, конечно знал, но сам с ними не работал. Прогресс в технике наружного наблюдения ушел далеко вперед и Склянскому за ним уж не угнаться, по сути, он был глубокий старик. Склянский присел, делая вид, что завязывает развязавшийся шнурок, незаметно осматриваясь вокруг и намечая план действий. Он никогда не нарушал неписаное правило разведчика: «Убегать — последнее дело. Прежде надо выяснить, кто за тобой гонится».