Гарольд Мазур - Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

Она внимательно посмотрела на меня и, опустив глаза, тихо проговорила:

— Разве информация такого рода не является строго конфиденциальной?

— Едва ли, мисс Лоув. Я же не прошу Вас представить мне документы. Считайте, что я провожу опрос общественного мнения. Так что думает общественность города Меноши по этому поводу?

Она поджала губы, несколько минут молчала, что-то напряженно обдумывая, потом тихо покачала головой.

— Все, что я могу Вам сказать, это то, что я принимала участие в составлении мистером Маккеем завещания. Я выступала в качестве свидетеля. — Она на миг умолкла. — Сейчас мне кажется, что между мистером и миссис Маккей действительно были отношения, не очень похожие на семейные. Скорее всего, он ее просто не любит и… — она спохватилась и поднесла к губам кончики пальцев. — Я думаю, что и так сказала Вам более чем достаточно.

Я понял, что упрямая старуха что-то знает. Но как выудить из нее эти сведения?

— Скажите, мисс Лоув, а что стало с архивом мистера Саксонски?

— Он все забрал с собой.

Очевидно, у меня на физиономии было написано такое неподдельное разочарование, что старуха, перейдя на шепот, добавила:

— Но оригинал завещания господин Маккей передал в мэрию.

— Ну конечно! — хлопнул я себя по лбу. — Как же я сразу не подумал. Переезды — штука хлопотная и ненадежная. Часть документов могла бы затеряться.

— Он тоже так думал. Мистер Маккей был обеспокоен состоянием своего здоровья. Помню, Бен… простите, мистер Саксонски говорил об этом. После того, как завещание было составлено и подписано, мистер Маккей потребовал у Саксонски, чтобы тот зарегистрировал его в суде. Бен сказал тогда, что это неплохая идея.

Прекрасная идея, — подумал я, — особенно, если учитывать мой интерес. Это давало мне определенные возможности. Например, узнать, какие распоряжения сделал Маккей относительно собственной жены.

Я мысленно поблагодарил мисс Лоув и решил, что сегодня же отправлю ей коробку конфет; сама того не ведая, мисс Лоув указала мне направление дальнейших поисков.

Здание Окружного суда находилось в пятнадцати милях от города. На машине я добрался туда за двадцать минут. Автомобиль я арендовал сразу после свидания с мисс Лоув. Это был «шевроле» 1960 года выпуска, но во вполне приличном состоянии.

Старинный особняк, построенный в колониальном стиле, выглядел довольно внушительно — белые колонны портала, витые решетки на окнах, тяжелые резные двери и затейливые украшения по фронтону. Я начинал понимать, почему суд находится на таком расстоянии от города — особняк вызывал почтение.

Нужный мне офис находился на втором этаже. Поднявшись по широкой мраморной лестнице, я открыл дверь с надписью: «Канцелярия» и поздоровался. В кабинете за письменным столом сидел клерк — маленький совершенно лысый человечек с симпатичной веснушчатой физиономией. Я представился и объяснил причину своего визита, не слишком вдаваясь в подробности.

Маленький человечек согласно кивнул, выбрался из-за стола, открыл шкаф, покопался в его недрах и извлек оттуда большой конверт. Смахнув с него пыль, он протянул его мне, и я заметил, что руки у него тоже сплошь покрыты веснушками вперемешку с чернильными пятнами. На конверте было написано: «Роджер Маккей».

Бен Саксонски, нужно отдать ему должное, был хорошим адвокатом и дело свое знал. Документ был составлен толково — ни одного лишнего слова, фразы лаконичны и не могут вызвать двоякого толкования.

Я начал читать и вдруг почувствовал, как сердце учащенно замолотило — то, что я прочел, меня буквально ошеломило. Из бумаг, написанных сжатым, формальным языком, явствовало, что единственной наследницей всех капиталов Маккея являлась… Викки! Викки Гран оставалось все: недвижимость, вклады в различных банках, действующие предприятия, на которые у запасливого сэра Роджера имелись контрольные пакеты и пр., и пр. Небольшая часть имущества — минимум — отходил, согласно завещанию, его жене — Гарриет Маккей.

Я поблагодарил клерка, вернул ему бумаги, сел в машину и еще долго сидел, ухватившись за руль. Сказать, что я был удивлен — значит ничего не сказать. Я был ошарашен. На обратном пути в Меношу я попытался сосредоточиться, но никак не получалось. Почему? Почему человек оставляет состояние племяннице, которую, можно сказать, вообще никогда не видел, и лишает наследства жену — женщину, с которой худо-бедно, прожил немалую часть жизни?

Я поймал себя на том, что мне снова катастрофически не хватает информации.

Что могло послужить причиной такого поступка? Ну, допустим, Роджер Маккей разлюбил жену — в таких случаях люди прекращают совместную жизнь, оформляя это обстоятельство надлежащим образом. Да и мало ли семей, которые лишь поддерживают видимость бывших отношений. Но, допустим, дело дошло до разрыва — судя по тому, что Маккей уехал из дому и три месяца не кажет сюда нос — их брак стал пустой формальностью. Проще говоря, он ее оставил. Бросил!

Но в таком случае, со стороны миссис Маккей должны последовать определенные шаги. Закон на этот счет довольно строг: женщина не останется без средств к существованию, но я абсолютно ничего не смог обнаружить, что бы указывало на ответные шаги миссис Маккей. Странное поведение! Непонятное.

Было еще одно обстоятельство, которое меня тревожило — мисс Лоув сказала, что Маккей на момент подписания завещания тревожился насчет состояния собственного здоровья. Так сказать, высказывал опасения. Человек он, правда, не молодой, но еще достаточно крепкий, с чего бы это ему о здоровье беспокоиться? Если у человека болит зуб или колет в спине, он не бежит к адвокату с требованием составить завещание. Он идет к врачу.

В городе я свернул направо и остановил машину у парикмахерской мистера Хука. Он помахал мне рукой, но глазки его настороженно ощупали мою голову — вдруг клиенту не понравилась работа.

— Что, сэр, — поинтересовался он, — снова побрить?

— Нет, — улыбнулся я, — съел что-то. Желудок побаливает. Вы не подскажете адрес врача? Есть в городе хороший доктор?

— У нас всего один врач, весь город у него лечится.

— Как мне его найти?

— О, очень просто, сэр! Поедете по этой улице, у первого светофора свернете налево, это будет Миртовая улица. Через три квартала увидите серый двухэтажный дом, там есть табличка, доктор Хенниг принимает круглосуточно.

Отыскать дом доктора Хеннига оказалось действительно просто. Большой указатель с надписью: «Кларенс Хенниг — бакалавр медицины» просто невозможно было не заметить. Что-то шевельнулось в моей памяти, когда я прочитал этот плакат. Ну конечно! Кларенс Хенниг — основатель местной библиотеки! Неужели еще практикует? По самым скромным подсчетам доктору должно перевалить за сто! Скорее, кто-то из наследников Хеннига — филантропа, решил я и нажал на кнопку звонка.