Гарольд Мазур - Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

— Вполне.

Он продолжал:

— По очевидной причине мы не пытались вести переговоры с миссис Пристин. Ее муж — президент компании и контролирует свою жену. И только один человек мог решить наши проблемы — Линда Франкини-Романофф. Во-первых, она не любила своего зятя, а во-вторых, ненавидела «Лейзинг индастриз».

— Почему?

— Из-за того, что эта компания представляла.

— И что это?

— Большая корпорация, работающая на войну. Производитель пороха, который используется для убийства. Так она считала. Девушка была полна идей. Ее первый муж, граф Франкини, погиб на войне, и у нее был комплекс насчет оружия. Поэтому она презирала компанию. Сперва она даже не хотела вступать в права наследства. Она не понимала, что компания производит не только взрывчатку.

— Вы, похоже, много о ней знаете.

— Это было узнать нетрудно. Мы решили, что сможем убедить ее продать свою долю акций, учитывая, как ей не нравится Адам Пристин и все, что с ним связано.

— А что с ним связано?

— Это хладнокровный капиталист, магнат, лишенный этики, правил и жалости, защищающий интересы богатых. — Он пожал плечами. — Она была молода и наивна, вот и склонилась влево. Вот мой сын, например, старшекурсник колледжа, считает, что мир может излечить социализм в мировом масштабе. Он не понимает, какую роль частные предприниматели играют в том, чтобы страна стала мощной державой, а уровень жизни рабочих повысился…

— Оставьте это для Национальной ассоциации промышленников, — сказал я. — Мы говорили о Линде Романофф.

— Да, простите. Так вот, Линде не нравился ее зять. И я пришел к ней и показал, как можно ему насолить.

— Продав ее долю?

— Да.

— И как ей понравилась идея?

— Очень понравилась.

— Она согласилась?

— С одним условием — что мы пообещаем приостановить производство взрывчатки.

— И вы это сделали?

— А почему бы нет? Это ведь не письменное соглашение.

— То есть, вы сдержите слово?

— Да ладно, Джордан, — сказал он, — страна снова вооружается, о чем Вы?

— Значит, вы достигли соглашения.

— Кроме одного условия завещания. Линда должна была выйти замуж за сотрудника фирмы. Вы знаете, что вышло.

Я знал.

— Девушка погибла, и все ваши планы лопнули.

— В общем, да. Но мы нашли того, кто нам поможет.

— Кто же это?

— Вы. — Он ткнул в меня пальцем. — Вы, Джордан, можете вытащить нас из этой дыры.

Я моргнул.

— Я?

— Здесь крутятся большие деньги, и мои люди готовы…

— Забудьте о деньгах. Как я могу помочь?

Эдвард Сент-Джон Эвери взял свою сигару, увидел, что она потухла, и снова раскурил. Затем сложил руки на столе и посмотрел мне в глаза:

— Не знаю, возможно, мы хватаемся за соломинку. Все зависит от мелочей. Мы знаем, что Линда Романофф вышла замуж за Клайда Данэма, а потом погибла. Как ее муж, он унаследует ее долю акций, разумеется, если ему не предъявят обвинения в убийстве. По закону, человек не может воспользоваться результатами своего преступления, если…

— Я знаю закон, мистер Эвери.

— Конечно, конечно. — Он улыбнулся. — Как адвокат Клайда Данэма, Вы, Джордан, можете добиться его оправдания, чтобы он прожил жизнь в спокойствии и достатке. Вы станете объектом его благодарности, его советчиком, его ментором. Он будет слушать Вас, следовать советам, повиноваться решениям. Так вот, мое предложение таково: Вы бы согласились, разумеется, за плату, взять на себя труд убедить Данэма… — Он заметил выражение моего лица и поднял руку. — Пожалуйста, Джордан, это вопрос этики…

— Этики? — ехидно спросил я. — Как Вы понимаете это слово? Из какого оно словаря?

— Из Уэбстера. Да выслушайте же меня! Я знаю, как Вы щепетильны. Я сказал, что это вопрос этики, и это действительно так. Я не в первый раз с Вами беседую, я знаю Ваши принципы и не стал бы предлагать ничего такого, что бы выходило за пределы.

— Так покажите мне эти пределы.

— Попытаюсь, если Вы мне позволите. Мы не собираемся топить вашего клиента. Акции «Лейзинг» идут по двадцать долларов, вот что он может получить на рынке. А если он продаст их разом, это снизит цену. Спрос и предложение, вы знаете.

Я молчал.

Он заговорил снова:

— Вот что мы готовы сделать — если он унаследует эти акции, мы купим их у него по более высокой цене плюс премиальные.

Сент-Джон Эвери откинулся в кресле и посмотрел на меня.

— Разве это неэтично? Мы ведь заплатим больше за то, что стоит меньше.

Я расслабился:

— А какова премия?

— Согласно ситуации. Как только Вы будете готовы к переговорам, мы сможем достигнуть соглашения. Ну как, Джордан, наше предложение щедрое, не так ли?

— На первый взгляд — да.

— Почему Вы так говорите?

— Потому что пределы довольно расплывчатые, а предложение следует еще раз уточнить.

— Я, кажется, не понимаю.

— Позвольте объяснить. Предположим, мой клиент унаследует акции и захочет их продать. Если он продаст их на рынке, цена снизится. С другой стороны, предположим, он будет выжидать. Тогда ваш синдикат будет вынужден купить акции, а это поднимет цену. Спрос и предложение, мистер Эвери.

Он кивнул.

— Можно и так. Но Вам надо рассмотреть факты. Мои люди — не любители. Они понимают рынок, умеют покупать понемногу и никого не беспокоят.

— Даже так они купят всего лишь небольшую порцию.

— Вот именно. Вот почему мы стараемся договориться с Данэмом. К тому же, он не будет ждать, он будет продавать.

— Почему?

— А как еще он сможет добыть наличные, чтобы заплатить налог на наследство?

Эвери был прав, и я не мог им не восхищаться. У него был быстрый ум, и он быстро реагировал.

Я сказал:

— Клайд Данэм по-прежнему главный подозреваемый. Пока он не будет оправдан, ему нечего продавать.

Эвери кивнул:

— Верно. Мы понимаем Вашу позицию. Все, что мы просим, это чтобы Вы поговорили с Вашим клиентом и каким-то образом убедили его. Джордан, могу я сообщить своим людям, что Вы пообещали поговорить с Данэмом?

— Я поговорю с ним. — «Если только увижу», мысленно добавил я.

Эдвард Сент-Джон явно воспрял духом. Он перегнулся через стол и с энтузиазмом пожал мою руку. В это время загудел интерком. Он сердито буркнул:

— Что такое?

Секретарша что-то ответила, и он от изумления разинул рот:

— Так что, он уже здесь? В моем офисе?

Этот гость явно был из категории VIP, поскольку Эдвард Сент-Джон Эвери засуетился. Он выскочил из-за стола и поспешил к двери, открыл ее и впустил посетителя. Его радушие несравнимо было с тем, которое досталось мне. Он разве что не кланялся и не разбрасывал по ковру цветы.

— Мистер Де Витт, — медовым голосом пропел он. — Заходите, сэр. — Он отступил в сторону. — Познакомьтесь со Скоттом Джорданом, о котором я Вам говорил.