Гарольд Мазур - Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

Посетитель наклонил голову.

— А это, — сказал Эвери тоном, каким объявляют о коронованных особах, — Гордон Б. Де Витт. Мой… э… патрон в деле, которое мы обсуждали.

Я увидел человека невысокого роста, но высокого самомнения. У него была решительная квадратная челюсть, твердо сжатый рот и холодные глаза. Его поведение показывало, что ему некогда терять время на еду, сон и пожатие рук. Он был безупречно одет, что, вероятно, являлось заслугой и выбором его камердинера.

Я понимал удивление Эвери. Когда Гордон Б. Де Витт хотел кого-нибудь видеть, он просто отдавал приказ и ждал за своим столом в окружении секретарей.

Нумизматы собирают монеты, а филателисты — марки. Не знаю, как называется человек, собирающий корпорации, но в этой сфере Де Витту не было равных.

Его голос был холоден и суров.

— Эвери, Вы объяснили ситуацию?

— Да, сэр.

— Надеюсь, он не слишком болтлив.

— Нет, сэр.

— Он будет работать с нами?

— Это зависит.

— От чего?

— От развития ситуации. Мистер Джордан все понял, но считает наше предложение преждевременным и хочет провести дальнейшее расследование.

Гордон Б. де Витт прошел к окну и выглянул, как бы обозревая свои владения. Потом повернулся и уставился на меня:

— Никакого расследования не будет.

Я поднял бровь:

— Вот как?

— Вот так, — потом он добавил более миролюбиво: — Вы не должны думать, Джордан, что я берусь судить. Нам следует избегать расследования, ведь это означает вопросы, а вопросы означает слухи. Слухи поднимают интерес. Если все узнают, что я заинтересован в «Лейзинг индастриз», акции поднимутся. А я бы этого не хотел. Понимаете?

— Логично, — согласился я.

— И я хочу сказать Вам, что эта сделка много для меня значит, и не только в финансовом плане. Мне нужна «Лейзинг индастриз», она поможет мне в других делах. — Он улыбнулся. — Я никогда не встречаюсь с человеком, не выяснив все о нем. Мне говорили, что Вы трепетно относитесь к этике. И я не хотел бы оскорбить Вас, предложив… В чем дело, Эвери?

Эвери пытался что-то сообщить ему, двигая бровями. Он произнес:

— Джордан очень щепетилен в вопросах денег.

Де Витт был раздосадован:

— Какая глупость. Это не взятка. Мы — я и мои люди — готовы заплатить за вполне легальные услуги. Мы надеемся, что Вы рассмотрите наше предложение и подумаете об интересах своего клиента.

— Об этом не беспокойтесь, — кивнул я.

— Но благополучие Вашего клиента важно для нас.

— Правда?

— Без вариантов. Если его обвинят, ему не получить акции. Тогда они перейдут к ее сестре и дадут Адаму Пристину контроль на 60 процентов, а нам почти ничего не останется.

Я видел, куда он клонит.

— Все, что мы хотим, — сказал он, — поговорить с Данэмом и достичь соглашения.

— Не думаю, что у Данэма на уме бизнес, — сказал я. — У него другие заботы, и у меня тоже.

— Но его освобождение может занять месяцы, — настаивал он.

— Мне кажется, — заметил я, — ему и так придется продать акции, а так как вы делаете лучшее предложение…

— Так Вы начнете действовать.

— Если его поймают, я понадоблюсь ему как адвокат.

— Справедливо.

Но на его лице не видно было удовольствия.

Это положило конец интервью. Я встал, Гордон Б. Де Витт протянул мне руку. Я удивился. Его рукопожатие походило на хватку слесаря. Эдвард Сент-Джон Эвери, довольный переговорами, любезно проводил меня до дверей.

Рабочий день закончился, и поток людей выходил из «Эмпайр стейт». Я оказался в толпе женщин, купаясь в волнах духов.

Интересно, думал я, знает ли Адам Пристин о намерении Де Витта отстранить его от контроля. Или о том, что Линда согласилась продать свои акции. Это следовало обдумать.

Тем временем я позвонил Сьюзен Данэм. Она была дома.

— Вы получали вести от Клайда? — спросил я.

— Да. Он звонил из автомата полчаса назад.

— Где он?

— Он не сказал. Он сказал, что невиновен, что я могу ему доверять, но сидеть в тюрьме он не хочет.

— Он все еще хочет, чтобы я его защищал?

— Да, да. И я хочу с Вами повидаться, мистер Джордан.

— Это может подождать? Сегодня я занят.

— Да, очевидно. — Она была разочарована.

— Завтра утром у меня в офисе. И если Клайд снова позвонит, пусть он со мной свяжется. Он совершает ошибку.

— Почему?

— Потому что полиция думает, что он виновен, и его могут застрелить. — Я пожалел, что сказал это.

Тонким голоском она произнесла:

— До завтра, мистер Джордан, — и повесила трубку.

Я опустил новую монетку и позвонил в «Таймс». Мне нужен был зарубежный корреспондент, любящий бифштекс и водку. Я сделал ему предложение, и он его принял. Это была маленькая забегаловка на 51-й улице. Я заказал себе вина, я не любил водку. Не то что мой собеседник — он заказал бутылку.

Когда вы видели морщинистое лицо Энрико Ши, вам казалось, что его держали в бочке с уксусом. Эксперт по латиноамериканским делам провел большую часть своих пятидесяти лет за границей. Он был подвижный, ехидный, и предпочитал иметь дело с проигранными делами.

— Как ты узнал, что я в городе? — спросил он.

— Читал в газетах, — ответил я. — Тебя выдворили из Аргентины, а я читаю все твои статьи.

— Я тоже читал газеты, — хихикнул он. — И знаю, что у тебя очередное дело об убийстве.

Впервые я встретил его два года назад, когда представлял интересы его бывшей жены по делу о неуплате алиментов. Я выступал как защитник всех женщин на свете.

— Ладно, адвокат, — возразил он со специфической логикой. — До встречи с Иви я был счастливым холостяком. Она совершила ошибку и теперь хочет развестись. Это ее вина, почему я должен содержать ее всю оставшуюся жизнь? Она здоровая женщина. Нетрудовой доход развращает, безделье приносит проблемы. Вы собираетесь этому потакать?

Мне стало стыдно, и я уговорил клиентку забрать иск. Через две недели она снова вышла замуж. Энрико Ши прислал мне бутылку водки, она и сейчас стоит у меня в шкафу.

Сейчас он смотрел на меня:

— Ты можешь добыть информацию в Британской энциклопедии, зачем приходить ко мне?

— Твои сведения свежее.

— Без лести, пожалуйста. Задавай свои вопросы.

— Ты слышал о такой фирме «Экспортс инкорпорейтед»?

Он не знал.

— О человеке по имени Джордж Цицерон?

Он покачал головой.

— О латиноамериканце, известном как Хуан Салазар?

Он поперхнулся водкой и поставил стакан на стол:

— Ты знаешь Салазара?

— Только с виду.

— Так ты его видел?

— Да.

— Где?

— Тут, в Нью-Йорке.

— Темноволосый, стройный, шрам на щеке?

— Это он.

— Ты в это замешан? — Энрико Ши строго посмотрел на меня.

— Не уверен.

— Держись от него подальше, адвокат.

— А в чем дело?

Он погладил подбородок:

— Ты сам мне скажешь.