Эллери Куин - Смерть в театре (сборник)

Он подошел прямо к Анне, взял ее руку, поцеловал и, не повышая голоса, тихо сказал всего два слова:

— Моя дорогая!

Затем повернулся, обвел всех взглядом, заметил Шанса и улыбнулся:

— Рад вас видеть здесь.

Его черные глаза встретились с ледяными голубыми глазами Люси.

— Должен вам сказать, мисс Тауэрс, что являюсь вашим верным поклонником, на сцене вы царите как богиня.

При других обстоятельствах Люси была бы польщена, но сейчас чувствовала себя как на горячих угольях и потому холодно ответила:

— Благодарю вас... Мой отец, советник Тауэрс.

Джералд Браун поклонился.

— Мы уже встречались,— сказал он. Потом, повернувшись к Анне, спросил: — Ваша бабушка, несомненно?

И двинулся к старушке.

— С ней напрасно разговаривать,— прошипела Люси,— она ничего не слышит.

Видимо, Джералд Браун был в курсе дела, потому что он несколько несовременно склонился над ее рукой и представился:

— Джералд Браун.

Ада Тауэрс одобрительно кивнула головой.

— Красивые глаза и руки, хорошие руки. Надеюсь, это соответствует и всему остальному. Большинство молодых людей, которые являлись сюда на смотрины, убегали сломя голову до окончания приема.

— Бабушка! — с отчаянием закричала Люси.

— Я не убегу «сломя голову», миссис Тауэрс,— засмеялся Джералд.— Разрешите мне сесть возле вас? — спросил он, устраиваясь у ее ног и нарушая тем самым торжественную «дислокацию» Люси. Та собралась запротестовать, но ей помешал Темпест.

— В таком случае я займу место, предназначенное, по-видимому, для свидетелей,— рассмеялся он,— потому что ваша гостиная сильно напоминает мне сцену суда в постановке нашего театра.

— Чай будет или нет? — осведомилась Ада Тауэрс.

Люси занялась чашками. Джералд с поклоном отнес чай старушке, Анна передала чашку Шансу и взяла вторую себе. После того как чай был разлит, наступило неловкое молчание.

— Пусть кто-нибудь начнет разговор! — раздался приятный голос Ады Тауэрс.

Джералд повернулся к ней и заговорил медленно и четко:

— Я родился в Америке, но мои родители приехали сюда из Чехословакии, эмигрировав в двадцатом году. Я учился в школе в Нью-Йорке, потом поступил на медицинский факультет Колумбийского университета. Работал два года ординатором по психиатрии у доктора Херцлофа. Кроме диплома врача, у меня есть специальный диплом психиатра. Однако должен сознаться, что педагогическая деятельность меня привлекает больше лечебной. Я написал четыре работы, которые приняты весьма благосклонно. Сам я абсолютно здоров. Правда, я не могу предоставить Анне такую роскошную жизнь, как здесь, но бедность ей не грозит. Могу только добавить, что люблю ее, постараюсь окружить ее теплом и заботой, которых здесь у нее мало. Мы бы поженились через две недели, если, конечно, не возникнет никаких серьезных препятствий. До сих пор их не было.

— Очевидно, вы уже считаете, что мы дали согласие на ваш брак? — холодно спросил советник.

— Нет, я об этом не говорю.— Джералд по-прежнему обращался к миссис Тауэрс.— Более того, я приготовился скорее услышать отказ, чем согласие. Я был бы рад, конечно, получить согласие, но, вообще-то, это ничего не изменит.

— Черт возьми! — пробормотал советник.

Шанс Темпест закурил сигарету, внутренне посмеиваясь. Да, малый не из робких. Идя сюда, он знал, что его ждет, и старался предвосхитить возможные возражения, поставив крест на университете. Видимо, для него самым главным была Анна. Он шел напролом, не обращая внимания на ловушки, и поэтому сохранял независимость.

А Джералд продолжал, все еще обращаясь к старой миссис Тауэрс.

— Возможно, мадам, такое отношение покажется вам резким? В таком случае я прошу у вас прощения, мне не хотелось бы вас оскорбить. Но вы войдите и в мое положение: мне приходится бороться с неприязненным отношением ко мне со стороны семьи той женщины, которую я люблю, хотя она в том возрасте, когда имеет полное право сама решать свою судьбу.

— Прекрасно! — одобрила миссис Тауэрс.

-- Я считаю, что, объяснившись напрямик, мы выиграем время и сэкономим много эмоциональной энергии, с потерей которой почему-то никто не считается. Возможно, конечно, вы вознегодуете на меня. Но все же в душе согласитесь, что прошло то время, когда можно было распоряжаться судьбой Анны.

— Я уважаю ваши взгляды,— твердо заявила Ада Тауэрс.— Конечно, я могу говорить только от своего имени. Что касается чувств остальных, присутствующих здесь в данный момент, то их состояние точнее всего характеризуется словом «паника». Ну а я за сорок четыре года впервые слышала, чтобы человек разумно и бесстрашно, не боясь гнева олимпийских богов, выразил свои желания...

Джералд улыбнулся.

— Вы оказались точно такой, какой вас описывала мне Анна.

— Надеюсь, эта нелепая сцена скоро закончится? — бледнея от гнева, спросила Люси.

Шанс Темпест лениво поднял голову.

— Прежде чем расстаться, я должен добавить еще одну подробность. Сейчас были бы очень кстати свадебные колокола... Люси, вчера я имел удовольствие завтракать с вашим сыном и его женой.

Люси буквально остолбенела.

— Что он сказал? — обеспокоенно спросила миссис Тауэрс.

— Сказал, что вчера завтракал с вашим правнуком и его женой,— информировал ее Джералд.

Старая дама уперлась обеими руками в подлокотники кресла.

— Неужели Джеф женился?

— Да, на совершенно очаровательной девушке по имени Шарон. Она меня покорила,— с самым невозмутимым видом докладывал мистер Темпест.— Они женаты уже несколько дней, и Джеф просил меня узнать у вас, когда он сможет представить вам свою супругу.

— Невозможно! — воскликнула Люси, вздымая руки к небу.— Он не может жениться!

— Душечка, он уже женат,— улыбнулся неугомонный Шанс.

— Он не может жениться! — упорно повторила Люси.— Он несовершеннолетний. Вызовите нотариуса, отец!

Она повернулась к советнику.

— Пусть он примет меры, чтобы аннулировать этот брак!

— Напрасно. Ведь через несколько месяцев он повторит то же, что сделал сейчас, а весь этот скандал только вас рассорит.

— Он не может жениться! — глухо повторила Люси.

В одно мгновение исчезла вся ее красота, лицо исказилось, она истерично кричала:

— Он не может жениться! Ни сейчас, ни потом!

— Люси, ну что ты говоришь? — возмутилась Анна.

— Я смалодушничала... каждый день откладывала объяснение с Джефом. Мне нужно было, необходимо было рассказать ему правду об отце. Но мне не позволяла гордость... А я все тянула, мне и в голову не приходило, что Джеф способен на такую глупость...

— О чем ты говоришь?

— Отец Джефа, Рекс...— Люси глубоко вздохнула.

Шанс подумал: «Ага, теперь она уже стала Номером Один, актрисой».