Бретт Холлидей - Визит мертвеца

Он встал на колени, склонился над мертвым каторжником и начал обследовать его одежду.

Остальные молча смотрели на все это, взглядами знатоков одобряя скрупулезную тщательность, с которой Пирсон проверял не только карманы и пояс брюк, но и все складки одежды, и даже ботинки, предварительно сняв их.

Закончив обследование, Пирсон поднялся на ноги и угрюмо посмотрел на Шейна.

— Вы что-нибудь взяли у него перед нашим приходом?

Шейн поставил свою рюмку.

— Мне надоело выслушивать обвинение в ограблении трупов! Что происходит?!

Пирсон отряхнул колени. Своим четким красивым голосом он сказал:

— Сейчас я чего-нибудь выпил бы, мистер Шейн.

Шейн достал из бара еще одну рюмку, наполнил ее коньяком и подал Пирсону. Тот поблагодарил, вдохнул в себя запах и с видимым удовольствием сделал большой глоток. Заговорив, он продолжал стоять перед сидевшими мужчинами, и его голос стал более властным.

— Нас еще не познакомили с этим господином. — Он кивнул на Тимоти Рурка.

— Тим Рурк, — сказал Шейн, — репортер «Ньюс». Мистер Пирсон, — сказал он Рурку. Пирсон и Рурк обменялись легкими поклонами. — Сотрудник ФБР. Тим свой парень, мистер Пирсон, при нем можно говорить все.

— Разрешите мне самому судить об этом, — сказал Пирсон. — Но в любом случае мое имя не должно появляться в прессе, мистер Рурк. Надеюсь, вы понимаете, что наша работа требует чрезвычайной секретности. Поэтому я и прошу покинуть помещение.

Рурк насупился.

— Если вы меня прогоните, мне придется состряпать историю, исходя из того немногого, что мне известно. Знаете, как это пишут, мистер Пирсон: «Как стало известно из достоверных источников…» Пожалуй, все равно это будет славная история.

Красивое лицо Пирсона напряглось.

— Я вынужден потребовать у вас обещание, чтобы вы ни слова не писали обо всем, что тут видели.

Рурк помрачнел еще больше.

— Ваше право требовать, а мое право писать. В нашей стране пресса пока что свободна, — сказал он и направился к двери.

Джентри удержал его.

— Вы немногого добьетесь, прогоняя его, — предостерегающе сказал он Пирсону.

Губы агента ФБР крепко сжались. Минуту длилось молчание.

— Ваша мысль о свободной прессе совершенно справедлива, — наконец произнес он. — Но позвольте заметить, что единственное условие этой свободы — сотрудничество с правительством. И газеты успешно выполняют это, добровольно идя навстречу цензуре всей информации, которая может стать ценной для врагов. К вашему сведению, в мире идет война.

Рурк вернулся к своему креслу.

— Сотрудничество — это слово мне нравится. И вообще я не так глуп, как выгляжу. Я готов помочь, если ко мне перестанут относиться как к ребенку, от которого скрывают, как на свет появляются дети.

Пирсон вопросительно посмотрел на Джентри. Тот кивнул.

— Я знаю Рурка давно. Когда его просят о чем-либо не писать, он не пишет. Никогда этого не делал.

— Прекрасно, — сказал Пирсон, — я готов принять ваш аргумент. — Он сел и достал из нагрудного кармана тонкую сигару. — Это довольно долгая и запутанная история, — начал он, помолчав, — и моя информация о ней несколько отрывочна.

Он закурил.

Джентри поднялся и пошел к дверям спальни.

— Телефон, кажется, там?

Шейн кивнул и напрягся. Джентри открыл дверь, и Шейну стало полегче, когда там зажегся свет и ничего не произошло. Он тоже встал и подошел к дверям спальни. Дверца шкафа была приоткрыта на дюйм… Ну, что ж, в конце концов, ей надо дышать. А в остальном она, видимо, решила быть послушной.

Джентри набрал номер и приказал инспектору выслать машину за трупом Моргана. Он вышел, не закрыв дверь, и Шейну пришлось также не закрывать ее, чтобы не привлечь к этому внимания.

Вернувшись к своему креслу, Джентри сказал Пирсону:

— Прошу прощения, что прервал вас, но я чувствую себя неуютно, когда вокруг валяются трупы.

Пирсон кивнул и начал говорить своим отчетливым и размеренным голосом, который делал его слова более впечатляющими, чем речь конгрессмена.

— Наша страна воюет, джентльмены, и ФБР направляет основную часть своих сил на борьбу против деятельности шпионов и агентов противника. Это вы знаете, но вам трудно представить ту огромную работу, которую мы стараемся делать более или менее успешно. — Он помолчал, стряхивая пепел с сигары. — Я специально сделал это вступление, чтобы вы поверили мне, насколько серьезна вся эта история с Джимом Лейси и Максом Морганом. Неудача моей миссии может обойтись стране дороже поражения в какой-нибудь битве.

Пирсон опять помолчал. Напряжение у всех возрастало. Шейн приподнял было бутылку, вопросительно приглашая выпить, но и Джентри, и Рурк жестом отказались.

Пирсон, по всей вероятности, даже не заметил этой мимической игры. Он пребывал в глубоком раздумье. Шейн поставил бутылку на место.

— Несколько месяцев тому назад из исследовательского центра в Нью-Йорке были украдены документы нового секретного оружия. Даже я не знаю, что это за оружие. Знаю только, что это — открытие века. Оно произведет революцию в борьбе нашего флота против вражеских подводных лодок. Расследованием было установлено, что кража была совершена неким частным детективом Нью-Йорка Джимом Лейси и отпетым гангстером Максом Морганом. Оба они американские граждане и оба — предатели родины. Причем совершили они это из самых низменных побуждений, из жажды наживы.

Вся невозмутимость Пирсона на мгновение исчезла. Он ударил себя кулаком по колену. Но тут же взял себя в руки и продолжал несколько более зазвеневшим голосом.

— Мы знаем, конечно, что кража была спланирована воюющей с нами державой, Германией или Японией. Нам известно также, что после похищения предатели имели встречу с третьим лицом. Кто этот третий — мы пока не знаем. Не сомневаемся, что им было обещано крупное вознаграждение. Но тут что-то не сработало. По-видимому, иностранный агент не был готов к немедленной оплате. Лейси и Морган не знали, что делать. Им не хотелось упускать из рук драгоценные документы, не получив платы наличными, и в то же время они боялись держать их у себя. Мы не знаем деталей их метания и споров, но знаем, что в конце концов был найден компромисс. Их план ясно доказывает недоверие одного преступника к другому и демонстрирует, насколько каждый из них не желал отдать сокровище другому, пока не будут получены деньги.

Пирсон замолчал и оглядел всех. Тимоти Рурк наклонился вперед, и ноздри у него раздулись, как у гончей, взявшей след. Джентри задумчиво пожевывал свою потухшую сигару. Шейн глубоко откинулся в кресле. В своих больших руках он крутил пустую рюмку. Три тяжелые морщины прорезали его лоб.

— Компромисс состоял в том, — продолжал Пирсон, — чтобы документы упаковать в простую посылку и отправить ее в определенный город. Не буду рассказывать вам, каких трудов стоило добыть эту очень неполную информацию. У нас есть всего лишь предположение, что они договорились встретиться где-то в определенный день и завершить сделку. Почтовая квитанция при этом была разорвана на три части. И каждый получил свою часть, чтобы посылка не могла быть выдана кому-нибудь одному. Ее, таким образом, можно было получить только в присутствии всех троих, когда они сложат обрывки квитанции. — Пирсон оглядел всех с меланхоличной улыбкой. — Теперь, джентльмены, вы понимаете, что значат для меня две сегодняшние смерти. Я… несколько подавлен.