Раймонд Чэндлер - Рассказы [Компиляция]

— Опять ты на мели? — почти прорычал Малверн.

Юноша искоса посмотрел из-под длинных ресниц и ничего не сказал.

Тед сжал и разжал левую руку. Его взгляд стал угрюмым.

— Попроси старину Теда, — вздохнул он. — У него бабок куры не клюют. И он мягок, как тряпка. Просто попроси Теда и все. О'кей, Тони, отвези этот билет и достань пару, но рядом.

Тед Малверн вытащил банкноту. На лице Тони появилось обиженное выражение.

— О, мистер Малверн. Я вовсе не…

— Брось! Какие могут быть счеты между приятелями! Возьми два билета и не забудь о своей девчонке. Я не пойду. Пусть этот Тарго катится к черту!

Тони Аскота взял деньги. Несколько секунд он осторожно смотрел на Теда Малверна, затем очень тихо произнес:

— Я бы предпочел пойти с вами, мистер Малверн. Кстати, Тарго посылает в нокаут не только на ринге. У него есть такая блондиночка, прямо персик. Мисс Адриан из 914-го.

Малверн напрягся. Он медленно поставил стакан.

— Все равно он никуда не годится, Тони, — с легкой хрипотой проговорил он. — О'кей, встретимся в семь. Потом поужинаем.

— Здорово, мистер Малверн!

Тони Аскота тихо вышел, бесшумно закрыв входную дверь.

Тед Малверн долго гладил кончиками пальцев поверхность стола и смотрел на пол. Затем угрюмо проговорил:

— Тед Малверн, самый большой кретин во всей Америке, который заигрывает с прислугой и жалеет заблудших девок.

Допил коктейль, взглянул на часы, надел шляпу и голубое пальто и вышел из номера. У 914-го остановился, поднял было руку, чтобы постучать, но так и не коснулся двери.

Теди медленно пошел к лифту, спустился вниз и вышел на улицу.

Редакция газеты «Трибюн» находилась на углу Четвертой и Спринт-стрит.

Малверн оставил машину за углом, вошел в здание через служебный вход и поднялся на четвертый этаж на рахитичном лифте. Изо рта старика-лифтера торчал потухший окурок, в руках он держал скрученный журнал.

На четвертом этаже на большой двустворчатой двери висела табличка «Отдел городских новостей». За маленьким столом с переговорным устройством сидел еще один старик.

Тед Малверн постучал по столу и заявил:

— Мне нужен Адамс. Я Тед Малверн.

Старик что-то буркнул в ящик и кивнул головой.

Малверн вошел в большую комнату, прошел мимо полукруглого стола, за которым принимают материалы в очередной номер, миновал ряд столов, где грохотали пишущие машинки. В дальнем конце комнаты бездельничал долговязый рыжий мужчина, задрав ноги на ящик стола и положив голову на спинку опасно наклонившегося вращающегося стула. Изо рта торчала большая трубка, направленная прямо в потолок.

Когда Малверн подошел, Адамс опустил глаза, не пошевелив при этом никакой другой частью тела, и сказал, не вынимая трубки:

— Привет, Тедди. Как живется богатому бездельнику?

— А как насчет того, чтобы посмотреть твои подшивки о Кортвее, сенаторе Джоне Мейерсоне Кортвее?

Адамс опустил ноги на пол. Схватившись за край стола, поднялся, вытащил трубку изо рта и сплюнул в мусорную корзину.

— Об этой старой сосульке? Тоже мне знаменитость. Пошли, дядя, — и репортер двинулся в дальний угол.

Они прошли вдоль другого ряда столов, мимо толстухи с размазанным макияжем, которая что-то печатала и смеялась при этом.

Вошли в большую комнату, заполненную рядами шестифутовых стеллажей.

Кое-где можно было видеть маленький стол и стул.

Адамс изучил подписи на стеллажах и вытащил нужную папку.

— Устраивайся. В чем дело?

Малверн сел за стол и принялся перелистывать толстую пачку подшивок.

Все они были скучными политическими статьями и находились не на первой полосе. Сенатор Кортвей сказал то-то и то-то по такому-то вопросу, выступал на таком-то митинге, ездил туда-то и туда-то и прочая скукота.

Тед Малверн смотрел на несколько вырезанных из газет фотографий худого седого мужчины с непроницаемым строгим лицом, глубокими темными глазами, в которых отсутствовали и свет, и тепло. Через несколько минут он спросил:

— У тебя нет фотографии, которую я мог бы прихватить с собой?

Адамс вздохнул, потянулся и исчез за стеллажами.

Журналист вернулся с блестящей узкой черно-белой фотографией. Он бросил ее на стол.

— Можешь оставить ее себе. У нас их десятки. Этот парень, похоже, вечный. Автограф не нужен?

Тед Малверн долго изучал снимок, сузив глаза.

— Отлично, — медленно произнес Тед. — Не знаешь, был ли Кортвей когда-нибудь женат?

— Нет, не был. По крайней мере с тех пор, как я перестал носить пеленки, — проворчал Адамс. — По-моему, он всегда был холостяком. Слушай, что за тайна, черт побери!

Тед Малверн медленно улыбнулся. Вытащил фляжку и поставил ее на стол рядом с папкой. Лица Адамса повеселело, и он протянул длинную руку.

— Значит, у него не было детей, — задумчиво сказал Тед.

— Если я хоть что-то понимаю в людях, — усмехнулся репортер, — то нет. Это между нами, конечно.

Адамс сделал несколько больших глотков, вытер губы и опять приложился к фляжке.

— Очень смешно, — заметил Малверн. — Сделай еще три глотка и забудь, что ты меня видел.

Толстяк приблизил свое лицо к лицу Теда Малверна и, сопя, спросил:

— Думаешь, все подстроено, сосед?

— Угу. Победителем будет Вера.

— На сколько хочешь поспорить?

— А сколько у тебя есть?

— Пять сотенных, я не прочь их удвоить.

— Придется отобрать их у Теда, — монотонно произнес Малверн, не сводя глаз с затылка блондинки, сидящей рядом с рингом. Под блестящими, тщательно завитыми волосами виднелась белая накидка с белым мехом. Тед не мог увидеть лица, но в этом и не было необходимости — он и так знал, кто это.

Толстяк подмигнул и вытащил толстый бумажник. Положив на колено, отсчитал десять пятидесятидолларовых бумажек, скрутил в трубку и спрятал бумажник в карман.

— По рукам, парень? — просопел он. — Но сначала покажи свои.

Малверн оторвал взгляд от Джин Адриан и достал плоскую пачку новеньких стодолларовых купюр. Затем отделил пять штук.

— Вот это да, — одобрительно воскликнул толстяк. Он опять придвинулся к Теду. — Я Скитс О'Нил. Надеюсь, ты не смоешься?

Малверн очень медленно улыбнулся и сунул деньги в руку соседа.

— Пусть они побудут у тебя. Скитс. Я Тед Малверн, сын старика Маркуса Малверна. Учти, я стреляю быстрее, чем ты можешь бегать.

Толстяк с шумом выдохнул и откинулся на спинку сидения. Тони Аскота не отводил мягких глаз от денег в пухлой руке Скитса О'Нила. Наконец юноша облизнул губы и смущенно улыбнулся.

— Можете забыть об этих бабках, мистер Малверн, — прошептал он. Если… если только вы чего-то не знаете…

— Я знаю достаточно, чтобы рискнуть пятью сотнями, — проворчал Малверн.

Первые пять раундов не принесли преимущества ни одному из боксеров.