Ричард Праттер - Детектив США. Выпуск 11

Я взглянул на часы. Было уже пять минут девятого, и если Энн сидела в коктейль-холле, она могла начать проявлять нетерпение.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Думаю, мне пора. Тогда до завтра, Джей.

Он кивнул и встал. У дверей я сказал:

— Ставлю пятерку, что послезавтра у тебя больше никаких неприятностей не будет.

Я еще не знал, что окажусь прав.

«У Фрэнки» оказалось небольшим заведением с приятным тусклым освещением и обслуживанием только за столиками — никакого бара, никаких табуретов. Напитки подавали откуда-то сзади. В центре зала стояли столики, а по всем четырем сторонам были устроены кабинки с роскошными диванами из черной кожи.

В середине зала в окружении столиков сидел за пианино изящный молодой человек, лениво перебирая клавиши. Через каждые несколько минут он начинал петь. По крайней мере он значился как певец, хотя его можно было бы назвать певицей. То, что называлось песнями, состояло, в основном, в том, что он нежно дышал в микрофон, расположенный в нескольких дюймах от его выразительного лица. Иногда можно было разобрать отдельные слова типа «амур», но больше всего волновали его охи, вздохи и стоны. Сексуальный малый.

Я никогда здесь раньше не был и задержался у входа в зал, пока не увидел белый платочек, развивавшийся над головой блондинки, сидевшей в кабинке в дальнем углу. Я кивнул высокому, изящному парнишке, который, пританцовывая, подошел ко мне, и последовал за ним к кабинке.

Зеленые глаза Энн блеснули, и она похлопала по кожаной подушке рядом с собой. Я сказал:

— Хелло, малышка, — и сел напротив Энн. Маленький круглый столик разделял нас.

— Хелло, — сказала она, встала, подошла к моей стороне дивана и втиснулась рядом со мной. — Ты не спешил.

— Я здесь. Едва вырвался.

Она рассмеялась.

— Ну, конечно. Еще бы.

— Почему именно здесь? — спросил

— Здесь ты меня действительно оценишь по достоинству, Марк.

Мы сидели всего в каком-то футе друг от друга, и она глядя на меня, сплела руки за головой и выгнулась вперед.

— Ты ведь оценишь меня, Марк, а?

— Конечно, детка. Давай перейдем к делу.

Она разжала руки, обвила мою шею и притянула меня к себе.

— Хорошо, — сказала она прежде, чем поцеловать меня в губы.

Меня это ошеломило. Может и не стоило так удивляться, но тем не менее я поразился, и глаза у меня широко раскрылись, когда она наклонилась и прижалась ко мне губами. Длинные ресницы нежно шелестели всего лишь в дюйме от моих глаз, но потом она пристально посмотрела на меня, в то время как ее пухлые и сочные губы, демонстрируя отработанный навык, ласкали мои. На какое-то мгновенье она этим удовлетворилась и была серьезна, но потом брови у нее изогнулись и я почувствовал, что ее рот растягивается в улыбке.

Я машинально выпрямился и оттолкнул ее от себя. С ума сошел, — подумал я про себя.

— Свеженький, — сказала она и посмотрела на мои руки.

Я быстро убрал их и спросил.

— Женщина, что ты пытаешься доказать?

— Женщина. — Она улыбнулась. — Так-то лучше. Ничего я не пытаюсь доказать. Я хотела тебя поцеловать.

— Ну поцеловала. Хотя вряд ли такое место для этого подходит. — Я вещал как пуританин.

— Да? А где бы ты хотел, чтобы тебя целовали? Все равно это отличное место. Здесь можно изнасиловать женщину и ни одна душа этого не заметит.

Я ухмыльнулся, глядя на маленькую плутовку.

— Скажи-ка, Энн. Ты действительно хотела поговорить со мной или проводишь какой-то психологический эксперимент?

— Это эксперимент. Хотя не психологический. Я на самом деле хотела с тобой поговорить. Во-первых, я собиралась заманить тебя сюда, а во-вторых, если бы мне нужен был предлог, я могла сказать, что хочу встретиться с тобой потому, что Глэдис тебе наврала.

— Наврала? — Я не мог раскусить эту девицу. Она выдала все это так просто, как будто в этом ничего не было.

— Тебе нужен предлог, — сказал я. — О чем она наврала?

— Ничего себе пришел на свидание, — сказала она. — Может поставишь мне что-нибудь?

— Я не на свидание пришел, но поставлю.

— Мне французский «Семьдесят пять». А что ты будешь пить? Кислоту?

Я проигнорировал ее выпад и поймал взгляд нашего официанта. Я сделал заказ и посмотрел на Энн.

— Выкладывай. Что там Глэдис наврала мне?

Наш разговор прервался, пока я подзывал официанта и делал заказ, и поэтому я не следил за Энн. А сейчас заметил, что она уставилась на меня, и не просто смотрела, а с каким-то странным напряженным вниманием следила за моим губами, плотно сжав свои. Она уже не выглядела такой привлекательной, как раньше. Она стала старше, более зрелой, в ней чувствовалось что-то животное. Иногда так выглядела Глэдис. Сейчас Энн была очень похожа на нее. Мне пришлось повторить мой вопрос.

Она пару раз моргнула, потом улыбнулась.

— Извини, Марк. Похоже, я была далеко. Так вот, Глэдис, она сказала, что не помнит, что происходило тогда вечером.

— А она помнит.

— Конечно, помнит. Мы больше часа болтали об этом в понедельник, а когда папа вечером вернулся домой, мы вдвоем подшучивали над ним.

— Что он делал?

— Мистер Борден сказал ему, что он Гитлер и что он должен произнести речь. И он произнес классную речь. Но вот что странно. Папа когда-то учил немецкий в колледже, но с тех пор ни слова по-немецки не сказал, а всю речь произнес на беглом немецком языке. Правда, странно?

— Да. — Энн снова оживленно болтала, прижавшись ко мне в широкой кабинке, и я почувствовал, как ее пальцы, словно случайно касались моего бедра. Я откашлялся.

— Тебе миссис Уэвер не очень нравится, да?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Все просто. Ты вытаскиваешь меня сюда и рассказываешь мне о ее вранье.

Энн улыбнулась.

— Она мне не нравится. А сюда я тебя не тащила, ты сам прибежал. А здесь я тебя поймала, правильно?

— Не надолго. Джей казался озабоченным в последнее время? Не в настроении?

— Ага. Что-то его тревожит, не знаю, что именно, но видно, что он чем-то озабочен.

— Глэдис не заметила. ^

— Или так говорит. Хотя она ничего бы не заметила, даже если бы луна свалилась с неба.

Некоторое время я молчал, размышляя о Джее и его чертовом попугае. Похоже, что ему не понравилась моя мысль рассказать всю историю его семье. Не поверил сначала он и мне, а может не верит и до сих пор, что все это результат гипноза, в чем я убежден. Мне совершенно не нравилось наблюдать за тем, как Джей разваливается на куски на моих глазах, и собирался я поймать его неуловимую птицу по многим причинам. Во-первых, наша дружба, его вера меня и его уверенность, что я смогу его выручить. Во-вторых, конечно, Глэдис. Мне казалось, что мой долг Джею намного превышает мои возможности погасить его. Однако я мало чем мог помочь ему, держа язык за зубами, а во всем этом запутанном деле было несколько весьма странных вопросов. Я еще минуту раздумывал, а потом выложил Энн всю историю с попугаем Джея. В заключении я сказал: