Ричард Праттер - Детектив США. Выпуск 11

В середине комнаты на мольберте было натянуто большое полотно. Перед мольбертом стоял низкий, задрапированный диван. Эйла подошла к нему и прислонилась, придерживая полы халата так, что они едва сходились. Если так можно было сказать. Я с усилием отвел глаза в сторону и посмотрел на полотно, яркое, как черт знает что. На нем были кривые линии, точки, пятна. Я стоял, как дурак.

Питер озабоченно посмотрел на меня и спросил:

— Нравится?

Я пожевал ртом. Очевидно, это было современное искусство, «модерн». «Симфония обманщика», может. Или «Рассвет над критиком». Я просто не знал, что и сказать, боясь наврать.

— Гм. Да, действительно, — сказал я.

— Конечно, надо кое-что еще доделать, чтобы замысел стал по-настоящему понятен. Это моя последняя работа — «Диана после охоты», я так ее назвал. Должен чистосердечно признаться, что ни с какой другой натурщицей я бы такого эффекта не добился. Только Эйла смогла обеспечить нужное вдохновение, драму, пламя…

— Эйла? — Я взглянул на пестрое полотно. — Это Эйла?

Питер Солт хмуро посмотрел на меня.

— Ну и болван же я!

— Конечно, — грубо ответил он. — Это же очевидно. Видите, — он ткнул кистью в полотно. — Лейтмотив, — он прервался и повернулся к порочной девушке. — Эйла.

Она кивнула и пожала плечами, отпустив полы халата. Он распахнулся. Я был прав, на ней ничего не было. С полным безразличием она подняла руки и сбросила халат с плеч. На это должно быть ушло секунды две, но мне эта сцена с раздеванием показалась вечностью. Каждое движение выполнялось как бы с рассчитанной, возбуждающей медлительностью.

Ткань упала с плеч, обнажив ее высокую, вызывающую грудь. Казалось, Эйла почти не обращала внимания на свою наготу, однако пристальный взгляд ее темных глаз не отрывался от меня. Она придержала халат у талии, и теперь он прикрывал только внешнюю сторону ее бедер. Она стояла слегка расставив ноги, ее черные брови разлетались в стороны, грудь выступала вперед и ее белая кожа ярко блестела на фоне черной ткани. Она выглядела почти неприлично голой. Глядя на нее я подумал о похотливой, чувственной женщине, которая нашла бы себе усладу и в аду.

Халат упал на пол. Эйла повернулась, шагнула к дивану и легла, не двигаясь.

Питер продолжал говорить, но я едва его слышал. Он что-то сказал о «светотенях… символических элементах… о сложных тональных сочетаниях» и еще о многих непонятных вещах, а я все смотрел на Эйлу. Насколько я понимал, она была единственным произведением искусства в этой комнате, и все необходимые элементы были при ней, символические и какие угодно.

Питер ни на секунду не отрывался от полотна и продолжал болтать. Я тоже, не отрывая глаз от Эйлы, через соответствующие промежутки вставлял замечания, полные безудержных похвал. Эйла повернула голову и смотрела на меня, коварно улыбаясь.

Питер обратился ко мне, и я, ради разнообразия, посмотрел на него.

— Спасибо, — сказал он, довольно улыбаясь. — Приходите посмотреть, когда она будет закончена.

— Да, действительно, — ответил я. — Конечно, приду.

Питер повернулся к полотну и начал работать. На мой взгляд, там нечего было добавлять, но он продолжал тыкать кистью то тут, то там. Я стоял, не шевелясь. У меня уже больше не было вопросов к Питеру, но я хотел задать пару вопросов Эйле.

Питер вдруг разразился воплем.

— Черт возьми, где этот желтый крон?

Я вздрогнул.

— Что?

— Желтый крон. Его как раз не хватает! — Он рылся в большом ящике со сплющенными тюбиками краски. — Эйла, черт побери, где этот желтый крон?

Она пожала плечами. Потом приподнялась на локте, и ее длинные волосы упали волной на белое плечо.

— Проклятье, — выругался Питер и выскочил из комнаты. Откуда-то издали послышался стук хлопнувшей двери.

Эйла посмотрела на меня.

Через несколько секунд я спросил:

— Куда он пошел?

— Вероятно, в гараж. Он держит там краски и другие вещи.

— А. Только в гараж.

Она улыбнулась. Как будто сам дьявол коварно улыбался. Но это была красивая улыбка.

— Мистер Логан, — сказала она.

— Да?

— Подойдите сюда.

У нее было вызывающее трепет контральто. Низкое и мягкое, как ночь, как мгла. Под стать ее черным волосам, бровям и глазам. Я подошел к дивану.

— Сядьте, — предложила она.

Я сел около нее и она сказала:

— Посмотрите на меня.

Ее слова удивили меня. Я ожидал, что она скажет что-то другое.

— Что? — спросил я. И невольно затаил дыхание.

— Посмотрите на меня, мистер Логан. Просто посмотрите. Вы не против? — Она говорила очень медленно, почти лениво.

— Нет. Конечно нет. Я… — Странный получался разговор.

Она полулежала на локте, теперь же легла на спину, опустила руки по бокам и вытянула ноги. Она взглянула на меня и проговорила:

— Мне нравится, когда на меня смотрят, мистер Логан. Я люблю, когда на меня смотрят мужчины. — Она облизала губы и улыбнулась. — Поэтому я позирую в таком виде. Я получаю от этого удовольствие: чувствую себя лучше.

Она немного помолчала, потом продолжала:

— Питер смотрит сквозь меня. Но вы-то нет. Я знаю, что вы испытывали возбуждение, глядя на меня. Было? А сейчас?

— Ну, да. Конечно, Эйла.

— Можно звать тебя Марком?

— Да.

— Посмотри на меня, Марк. Сядь поближе ко мне, еще ближе, Марк.

Я подвинулся ближе к ней, всматриваясь в ее странной красоты лицо. Я обнял ее за талию, лаская ее выпуклую грудь.

Она медленно повела головой, глядя мне в глаза.

— Нет, — сказала она. — Не касайся меня. Пока не надо, Марк.

Она взяла меня за руки и отодвинула их от себя, потом вновь вытянула свои руки вдоль тела. Ее кожа ярко блестела. Я посмотрел ей в лицо — глаза у нее были закрыты, но она улыбалась.

Я коснулся ее бедра и невольно начал ласкать. Она открыла глаза, посмотрела на меня и снова облизала губы.

— Хорошо, — сказала она. — Сейчас хорошо, Марк.

Я нагнулся к ней. В этот момент хлопнула входная дверь.

Выражение лица Эйлы не изменилось. Я соскользнул с дивана и встал.

— Я… я лучше пойду.

— Он не возражает.

— Что?

— Питер не возражает. Я для него только натурщица. Останься.

Я покачал головой.

В комнату вошел Питер. Он размахивал рукой, держа в ней серебристый тюбик.

— Желтый крон! — ликующе заорал он.

Я был готов врезать ему в челюсть.

Питер начал наносить краску на полотно. Эйла приняла первоначальную позу. Через одну-две минуты она повернула голову и посмотрела на меня. Ее яркие алые губы изогнулись в улыбке. Потом она отвернулась. Длинные багряные ногти мягко поскрёбывали по дивану. Я слышал этот тихий звук.

Питер продолжал мазать полотно. Я вышел.

На Уилширском бульваре я заехал в ресторан для автомобилистов и с трудом впихнул в себя гамбургер, запив его черным кофе. Чувствовал я себя совсем нездорово. Посидел несколько минут в машине, размышляя о Энн Уэвер и о Эйле Вейчек и мне стало еще хуже. Потом поехал по бульвару к себе домой.