Ричард Праттер - Детектив США. Выпуск 11

— Что ж, Эйла, все, пожалуй, раскрыто, точнее — закрыто. Я имею в виду вопросы. На данный момент. — Мне хотелось завершить сегодня еще кое-какие дела, но я чувствовал, что становлюсь каким-то несобранным. Я встал. — Ладно, спасибо. Я лучше пойду.

Она тоже выпрямилась, скользнув немного вперед с ручки кресла, отчего ее платье поднялось еще выше. Кроме Эйлы под платьем, как и вчера, ничего не было, и судя по всему, она не возражала против того, что мы оба это знаем.

Она встала и платье прошелестело вниз до колен.

— Ты должен идти, Марк?

— Когда-то надо.

— Останься еще немного. Вчера вечером ты не очень рвался уходить.

— Я и сейчас не рвусь.

— Тогда не уходи, Марк. Останься еще чуть-чуть. Со мной. — Она шагнула ко мне.

Эйла не улыбалась, не стремилась казаться веселой, впрочем я внезапно стал таким же. Я взглянул в ее черные глаза, посмотрел на ее разлетающиеся брови, алые, как кровь, губы, холмики белой плоти, выступающие из выреза ее легкого платья. Словно жидкость, обтекающая какой-либо предмет, она обхватила все мое тело, откинула назад голову, раскрыла губы, мы встретились в поцелуе, и я привлек ее к себе.

Мы тесно прижались друг к другу, тела наши слились воедино, потом она оторвалась от меня. Какое-то мгновение она молча смотрела на меня, затем обняла меня за шею и снова притянула к себе.

Прошлым вечером, когда я смотрел на нее, она производила впечатление бесчувственной красавицы, движения ее были вялыми, почти как в летаргическом сне. Сейчас она была иной; тесно прижавшись ко мне своим нетерпеливым телом, она жадно целовала меня в губы, а ее язык просто пронзал меня. Я провел рукой по ее пышным бедрам, по ее изогнутой спине и взялся за тоненькие бретельки.

Она отодвинулась, опустила руки и смотрела на меня, тяжело дыша, пока я сдвигал бретельки платья с плеч. Оно соскользнуло вниз, к талии, обнажив грудь, и я ощутил ее нежную кожу. Эйла опустила руки, стянула платье дальше вниз, к бедрам, оно упало, и она, переступив через него, шагнула ко мне. Обнаженная.

Я поднял ее, поднес к дивану и положил на него, сбросил свою одежду и вытянулся рядом с ней, простирая к ней руки, целуя ее и прижимаясь всем телом. Она положила ладони мне на грудь и чуть слышно прошептала: «Подожди, Марк». Казалось, прошла вечность, пока она удерживала меня, но потом улыбнулась. Глаза ее закрылись.

— Обними меня. Возьми меня.

Когда я притянул ее к себе, она обвила меня руками и страстно прижалась ко мне. Ее влажные губы жарко целовали меня и ласкали мое тело, а длинные ногти обжигали мою спину. Потом ее теплые руки, груди, бедра поглотили меня, окутали, и я погрузился в это неправдоподобно мягкое, бархатное тело.

Уже темнело, когда я подъехал к Фарнсуорт билдинг, поднялся на четвертый этаж и направился по тускло освещенному коридору в свою контору. В остальных конторах было темно и пусто, и мои шаги гулко отдавались внутри здания. Я шел и думал, что теперь предпринять. Все мои ходы бесцельно повисли в воздухе и ни к чему не привели. Я все еще не мог снова связаться с Борденом, и здесь я еще мог на что-то рассчитывать, но кроме этого, не было никакой уверенности в дальнейших шагах. Не было ничего определенного, за что можно было бы зацепиться. Как только в голове возникала какая-то идея, она, не задерживаясь, исчезала, подобно попугаю Джея.

Я удивился, увидев, что дверь в контору приоткрыта, но потом вспомнил, что ее взломали бандиты. Я был готов к тому, что они ждут меня внутри, но когда я включил свет там никого не оказалось. Ну и хорошо, ведь оружия у меня все еще не было.

В помещении было тепло и влажно, рубашка прилипала к телу, поэтому я повесил пиджак на вешалку, ослабил узел галстука и закатал рукава рубашки. В этот момент красное пятнышко на руке снова привлекло мое внимание Я так и не мог вспомнить, откуда оно, черт побери, взялось.

Я сел за стол и взглянул на часы. Без нескольких минут семь. На улице темно, пора идти домой и ложиться спать и я был готов свалиться в постель. Я устал, хотел спать и испытывал ко всему отвращение. Я думал о Джее, Энн Глэдис, Ганнибале, Эйле и Питере, Артуре и Марте Стюарт, о Джозефе Бордене. И вся эта злополучная история выводила меня из себя.

Гипнотизеры! Попугаи! Да пошли они ко всем чертям. Мой взор остановился на двух книгах о гипнозе, которые мне дал Брюс Уилсон, и даже они вызвали во мне злость. Я схватил и запустил ими по комнате. Они грохнулись в дверь и упали на пол. Дверь еще больше приоткрылась.

Правильно, Логан. Выброси все это из головы, веди себя как пятилетний ребенок. Что ж, может так и лучше. Пора кончать осторожничать и темнить, надо кое-кого потрясти.

Бордена в особенности, если только смогу до него добраться. Если его ответы мне не понравятся, придется придавить его немного, пока не получу от него удовлетворительные ответы.

Я посмотрел на часы. Ровно семь. Можно, наверное, поймать Бордена или в конторе или дома. Я схватил трубку.

И тут я вспомнил.

Мне надо ехать в отель «Феникс». Номер 524 в отеле «Феникс». Я встал, отвернул рукава рубашки, снял пиджак с вешалки и надел его.

Отель «Феникс», думал я. «Феникс», «Феникс» — а, да, большое здание на Бродвее. Надо спешить. Это важно. Надо спешить. Я выключил свет, направился к двери и начал закрывать ее. Не мог оставить контору с распахнутой настежь дверью. А тут еще эти чертовы книжки на полу.

Времени же нет, Логан. Живее. Отель «Феникс». Название отеля неотвязно вертелось в голове. Я остановился, посмотрел на валяющиеся книги и ощутил непреодолимое желание двигаться, громкий внутренний голос просто подгонял меня, требовал, чтобы я спешил, ехал туда, куда собирался.

Я покачал головой. Веду себя, как старая дева… Я нагнулся, подобрал книги с пола и в отблесках тусклого света из холла в глаза мне бросилось название верхней из них. «Гипнотизм». «Гипнотизм» — книга Дж. X. Эстербрукса, блестящего профессора психологии из Колгейтского университета. Мне понравилось, как он, находясь в больнице, создал ради развлечения путем самогипноза воображаемого и вместе с тем реального медведя.

Я зря терял время. Приказал себе положить книги на стол и отправляться. Однако этот глупый мишка не выходил у меня из головы. Я представил как он резвится на кроватях, болтается по коридорам больницы. Если Эстербрукс сказал бы медсестрам, что у него на постели сидит медведь, те, наверное, с криком убежали бы, призывая на помощь психиатра. Это вызвало у меня усмешку.

Но я быстренько перестал усмехаться.

Этот случай был очень похож на попугая Джея. Попугая, которого никто не видел, а Джей не только видел, но и чувствовал. Я вспомнил, как Джей сидел напротив меня, измученный и постаревший, и говорил: «Тютелька в тютельку, Марк. Каждый чертов полдень, тютелька в тютельку».