Раймонд Чэндлер - Детектив США. Выпуск 9

Под предлогом инспекционного осмотра, ввиду карантинного режима в здешней сельскохозяйственной зоне, здесь трудилась целая бригада калифорнийских полицейских: останавливали каждую машину, обыскивали ее, распаковывали багаж, окуривали одеяла, задавали водителям вопросы, в общем, полиция изо всех сил старалась создать как можно больше неудобств автомобилистам.

Я подъехал к контрольному посту осмотра. Оттуда вышел какой-то человек и окинул меня взглядом. Я стал кричать на него, но так, чтобы между словами не было пауз и они бы сливались в единый поток. Из моей тарабарщины полицейский, как ни силился, не мог извлечь для себя ничего осмысленного. Он жестом велел мне въехать на платформу, с которой как раз съезжала другая машина, но тут я изо всей силы надавил на газ.

Промчавшись ярдов двести по шоссе, я в зеркале заднего обзора увидел, что полицейский снимает с подножки свой мотоцикл.

Я поднажал.

Полицейский на мотоцикле с ревом выскочил с контрольного пункта. Мне пришлось выжать из моей машины все, на что она была способна. Звук сирены каждую секунду менялся в тембре и становился все более пронзительным, скоро у меня заломило в ушах от сплошного нестерпимого гула. Я чуть сбавил скорость, давая полицейскому возможность сократить расстояние между нами до минимума, — ведь его сирена расчищала мне путь от идущих впереди машин. Когда мы выскочили на участок дороги, по обе стороны которой лежали песчаные дюны, полицейский расстегнул кобуру и вынул пистолет. Увидев, что он приготовился стрелять, я съехал с дороги на обочину и остановился.

Полицейский не собирался рисковать: приближаясь ко мне, он все время держал меня на мушке.

— Руки! — скомандовал он. — Руки!

Я послушно поднял руки.

— Что за дурацкая мысль тебя лягнула?

— Какая мысль?

— Кончай дебилом прикидываться! Со мной это не пройдет.

— О’кей, — сказал я, — ваша взяла. Понимаете, купил вот новую машину в Юме. И решил выяснить, как быстро она бегает. Сколько сдерет с меня судья за превышение скорости, по доллару за каждую милю сверх лимита?

— Почему не остановился на карантинной станции?

— Я остановился. Но дежурный подал мне знак проезжать.

— Не гони туфту. Он дал тебе знак заехать на смотровую платформу и остановиться.

— Значит, я его не так понял, — сокрушенно качая головой, сказал я.

— Машину, говоришь, в Юме купил? Или где?

Я подтвердил, что в Юме.

— Когда?

Я сказал когда.

— Разворачивайся, — сказал он. — Едем назад.

— Куда назад?

— На контрольный пункт.

— На кой черт? У меня дела в Эль Сентро.

— Ты арестован.

— Хорошо, тогда сначала отвезите меня к мировому судье, только к такому, который ближе всего отсюда и чтобы на прием можно было попасть без помех.

— Чем ты расплатился за эту машину?

— Чеком.

— А ты в курсе, сколько дают за фальшивые чеки?

— Нет, — ответил я.

— Слушай, приятель, — сказал он, — немедленно разворачивайся и прямым ходом дуй через мост обратно в Юму, и я с тобой. Человек, который продал тебе этот автомобиль, хочет задать тебе несколько вопросов насчет чека. Ты уж, наверно, думал, дело в шляпе, но малость опередил время, — всего на пятнадцать минут. Они успели привезти твой чек в банк до закрытия.

— Ну и что с того?

Он ухмыльнулся:

— Это они уж сами тебе расскажут, когда вернешься обратно.

— Куда обратно?

— В Юму.

— Чего ради?

— Того ради, что ты выписал фальшивый чек, а это значит — на ложных основаниях присвоил себе чужую собственность, а может, и еще кое-что.

— Я не поеду в Юму, — сказал я.

— Еще как поедешь.

Я опустил руку на ключ зажигания и повернул его.

— Я знаю закон, — сказал я. — Сейчас я нахожусь на территории Калифорнии. И вы не имеете права отвозить меня обратно в Юму без постановления об экстрадиции.

— Ух ты… значит, так?.. — сказал он.

— Именно так, с вашего позволения.

Он кивнул:

— Хорошо, братец. Хочешь ехать в Эль Сентро? Дуй. Поедем туда вместе. Скорости не превышай. Я поеду вслед. Максимальная скорость на этом участке сорок пять миль в час. Разрешаю тебе пятьдесят. При пятидесяти одной начну стрелять по шинам. Ты меня понял?

— Вы не имеете права арестовать меня без ордера, — сказал я.

— Это тебе так только кажется. Вылезай-ка из машины. Я сначала обыщу ее и тебя.

Я, не шелохнувшись, продолжал сидеть за баранкой, вцепившись в нее обеими руками.

Он поставил ногу на подножку машины, резко просунул левую руку в салон и своей лапищей ухватил меня за воротник рубашки.

— А ну, вылазь, — рявкнул он, угрожающе направляя на меня пистолет, который держал в правой руке.

Я вылез.

Он охлопал меня всего вдоль и поперек, ищя оружие, потом дотошно осмотрел машину.

— Учти, — сказал он, — обе руки все время на баранке. И чтоб без фокусов. Раз хочешь, чтоб тебя выслали в Юму по закону, устроим тебе, черт возьми, высылку по закону.

— Мне не нравятся ваши манеры, — возмутился я. — Вы самым наглым образом попираете мои права. Я…

— Все, поехали, — решительно оборвал он меня.

И мы поехали. Когда же добрались до Эль Сентро, он сопроводил меня к местному шерифу. Шериф передал меня временно под попечение своего зама, а сам отвел полицейского в сторону и стал с ним о чем-то беседовать. Потом я услышал, как они разговаривают с кем-то по телефону. После этого они отвели меня вниз, в камеру. Шериф сказал:

— Послушай, Смит, ты вроде малый хороший. И ничего путного своим упрямством ты не добьешься. Я бы тебе посоветовал все-таки вернуться и держать ответ. Может еще удастся все урегулировать.

— Я отказываюсь вести с вами какие бы то ни было разговоры, — сказал я.

— Хочешь быть умней всех? — суровым тоном спросил он.

— Да, хочу быть умней.

Меня перевели в камеру, в которой уже сидело четыре или пять арестантов. Они принялись было спрашивать меня, как и почему, но я упорно молчал, и они оставили меня в покое. Когда принесли ужин, я от него отказался. Почти сразу после ужина заявился шериф и спросил меня, как насчет экстрадиции. Я послал его куда подальше, и он, чертыхаясь, ушел несолоно хлебавши.

В камере я пробыл два дня. Кое-что из жратвы я все-таки отведал. Оказалось, она не так уж и плоха. Но жара была невыносимой. Газет не приносили, и я не знал, что творится в мире. Меня перевели из общей камеры в одиночку. Поговорить было не с кем.

На третий день шериф явился в сопровождении здоровенного мужчины в черном сомбреро. Тот спросил у меня:

— Вы Питер Б. Смит?

— Да.

— Я из Юмы, — сказал он, — вы поедете со мной в Аризону.

— Только если у вас есть разрешение на экстрадицию.

— У меня есть.

— В таком случае я отказываюсь подчиниться ему. Я остаюсь здесь.

Он ухмыльнулся.