Раймонд Чэндлер - Детектив США. Выпуск 9

— Не валяйте дурака, — сказал я. — Где это вы видали фараона, который раскладывает пасьянс из собственных денег? Можете называть меня исследователем.

— Уже интересно, — сказал он. — Зелененький цвет этих бумажек действительно освежает мою память.

Я вручил ему одну бумажку:

— Попробуйте-ка эту. Кстати, могу я называть вас «Большой Техасец Из Хьюстона»?

— Из Амарилло, — сказал он. — Хотя это не играет роли. Как вам нравится мой тягучий техасский акцент? Меня от него тошнит, но клиентам нравится.

— Продолжайте в том же духе, — посоветовал я. — Хотя сомневаюсь, что ради него они станут осыпать вас долларами.

Он ухмыльнулся и сунул аккуратно сложенный доллар в часовой кармашек своих брюк.

— Что вы делали в пятницу, двенадцатого июня? — спросил я его. — Под вечер или вечером. В пятницу.

Не вынимая жвачку изо рта, он потягивал напиток из стакана, осторожно гонял кусочки льда по кругу и думал.

— Я был здесь, как раз заступил в смену с шести до двенадцати, — сказал он наконец.

— Итак, женщина, стройная, симпатичная, блондинка, приехала сюда и оставалась до ночного поезда на Эль-Пасо. Думаю, она уехала этим поездом, потому что в воскресенье утром она уже была в Эль-Пасо. Сюда она приехала в «паккарде-клиппере», зарегистрированном на имя Кристэл Грейс Кингсли, Беверли-Хиллз, Карсон-Драйв, 965. Она могла зарегистрироваться в гостинице под этим именем, или под каким-нибудь другим, или вообще не регистрироваться. Ее машина до сих пор стоит в гараже гостиницы. Я бы хотел поговорить с боями, которые встречали и провожали ее. За это полагается еще один доллар — только за обдумывание этого вопроса.

Я отделил еще один доллар от своей экспозиции, и он скрылся в его кармане, шурша, как две дерущиеся гусеницы.

— Могу выяснить, — спокойно сказал бой.

Он поставил свой стакан и вышел, закрыв дверь. Я прикончил свою порцию и приготовил вторую. Потом проник в ванную и плеснул немного теплой воды на свой мужественный торс. В это время звякнул телефон на стене, и я втиснулся в миниатюрное пространство между дверью ванной и кроватью, чтобы снять трубку.

Голос с техасским акцентом произнес:

— На приеме гостей тогда был Сонни. Его призвали в армию на той неделе. Другой парень, мы его зовем Лес, дежурил, когда она съезжала. Он здесь.

— Отлично. Запускайте его ко мне, ладно?

Я приканчивал второй стакан и подумывал насчет третьего, когда раздался стук, и я открыл дверь маленькой зеленоглазой крысе с поджатым женственным ротиком.

Он вошел танцующей походкой и остановился, глядя на меня с ухмылочкой.

— Выпьете?

— Могу, — холодно сказал он, щедро налил себе виски, добавил символическое количество ситро, одним долгим глотком опорожнил стакан, сунул сигарету в свой ротик-гузочку и зажег спичку на полпути из кармана. Выдохнул дым и продолжал глазеть на меня. Уголком глаза зафиксировал деньги на кровати. Над карманом его рубашки вместо номера было вышито: «Старший».

— Это вы Лес?

— Нет. — Он сделал паузу. — Мы здесь сыщиков не любим, — добавил он. — Своего не держим и чужих нам даром не надо, тех, которые на других работают.

— Спасибо, — сказал я. — Этого достаточно.

— Не понял, — он недовольно скривил губы.

— Можете идти гулять.

— А я думал, вы хотели меня увидеть, — ухмыльнулся он.

— Вы здесь старший?

— Точно.

— Я хотел налить вам стакан. И дать вам доллар. Вот он. — Я протянул ему бумажку. — Спасибо, что потрудились зайти.

Он взял доллар, сунул его в карман, не сказав «спасибо», но уходить не спешил, пускал струйки дыма из носа, щурил наглые глаза.

— Здесь как я скажу, так и будет, — заявил он.

— Кому скажете, а кому и нет, — сказал я. — Мне, например, уже неинтересно, что вы скажете. Выпивку получили, на лапу тоже. Теперь можете проваливать.

Он резко повернулся, пожал плечами и бесшумно выскользнул из комнаты.

Прошло еще четыре минуты и раздался стук, очень легкий. Вошел улыбающийся «техасец». Я отошел от двери и опять сел на кровать.

— Похоже, Лес не пришелся вам по душе?

— Да уж, не очень. А он остался доволен?

— Похоже, что да. Сами знаете, что такое старший. Им до всего дело, подавай им их долю. Можете говорить мне Лес, мистер Марлоу.

— Значит, это вы ее провожали.

— Да нет, все это туфта. Она не записывалась у администратора. Но ее «паккард» я запомнил. Она дала мне доллар, чтобы я отогнал его в гараж и присматривал за ее вещичками до прихода поезда. Обедала она здесь. Доллар на чай — в этом городе такое запоминается. А потом были разговоры о машине, которая стоит здесь так долго.

— Как она выглядела?

— Костюм и все прочее — черное с белым, белого больше, шляпа-панама с черно-белой лентой. Симпатичная дамочка, блондинка, все как вы сказали. Она потом взяла такси до вокзала. Я погрузил туда ее сумки. На них были инициалы, но я их, извиняюсь, не запомнил.

— Очень рад, что не запомнили, — сказал я, — это было бы уже слишком. Налейте себе еще. Возраст у нее примерно какой?

Он сполоснул второй стакан и сделал для себя смесь в культурной пропорции.

— Это дело нелегкое — угадать возраст женщины в наше время, — сказал он. — Похоже, что около тридцати, чуть больше, чуть меньше.

Я полез в пиджак за фотографией Кристэл и Лейвери и протянул ему.

Он внимательно рассмотрел ее, отвел подальше от глаз, поднес поближе.

— Не бойтесь, свидетельствовать под присягой вам не придется, — сказал я.

— А я бы и не стал. Эти малышки-блондинки все на одно лицо. А переоденется, подкрасится, или освещение другое — и ее уже не узнаешь.

Он задумался, вглядываясь в снимок.

— Вам что-то не показалось? — спросил я.

— Этот мистер на снимке… Он здесь не случайно?

— Ну-ну, выкладывайте, — сказал я.

— По-моему, этот парень заговорил с ней в холле и обедал он с ней. Высокий фрайер, фигура — как у чемпиона в полутяже. И на вокзал они укатили в одной тачке.

— Вы уверены?

Он покосился на деньги на кровати.

— О’кей, сколько это будет стоить? — устало спросил я.

Он застыл, положил фотографию, вытащил из кармана две сложенные долларовые бумажки и швырнул их на кровать.

— Спасибо за угощение, — сказал он, — и ну вас к бесу. — И направился к двери.

— Ради Бога, не надо. Садитесь и не будьте таким недотрогой, — проворчал я.

Он сел и упрямо посмотрел на меня.

— И не будьте таким чертовски чопорным южанином, — продолжал я. — С гостиничными боями я имел дел выше крыши и не припомню, чтобы хоть один из них не понимал шуток. Вы у нас один такой, единственный и неповторимый.

Он медленно улыбнулся и быстро кивнул. Опять подхватил фотографию и посмотрел на меня поверх нее.

— Этого мистера запомнить нетрудно, — сказал он, — не то что эту дамочку. Но есть еще один пустячок, который мне вспоминается из-за него. Мне показалось, что эта леди была не в восторге, когда он так открыто подвалил к ней в холле. Я подумал и решил не придавать этому особого значения. Возможно, он опоздал или не явился на предыдущую встречу.