Михаил Ежов - Нежилец

Самсонов открыл документы и засел за работу.

Прошло часа два, когда он поднял трубку стационарного телефона и позвонил Дремину:

— Андрей, зайди ко мне.

Следак явился через пять минут.

— Что-то нарыл? — спросил он без всякого энтузиазма, явно не рассчитывая на положительный ответ.

— Даже не знаю. Кое-какие подозрения появились.

— Серьезно? — Дремин сел напротив Самсонова и, вытащив сигарету, принялся разминать ее пальцами. — Ну, излагай.

— Например, когда Мечев родился?

— Какая разница? Десятого сентября, кажется.

— Значит, он не Козерог!

— В смысле?

— Ну по знаку зодиака.

— И что? При чем тут это?

— Убийца собирается принести жертву в час Козерога. Для него это время имеет значение. Почему?

— Понятия не имею.

— Да потому, что он сам Козерог! И десять утра — его час!

Дремин усмехнулся:

— Хочешь сказать, Мечев не может быть убийцей еще и потому, что родился не под тем знаком зодиака?

— Думаю, в данном случае все имеет значение.

— Допустим. Что дальше? — Дремин достал зажигалку и закурил, перейдя к раскрытому окну.

— Я имею в виду, что Мечев вообще не убийца. Он, конечно, был сообщником Козерога, но убивал не он. В этом я уверен.

— Почему? Мне кажется, они на пару работали. На невинную жертву подставы архитектор не похож.

— Этого я и не говорю. Он, конечно, активно помогал Козерогу, но был просто подручным. По сути, его использовали для черной работы. А жертвы приносил другой.

— Может, у тебя есть предположение, кто? — Дремин вопросительно воззрился на коллегу.

Самсонов протянул руку и вытащил из принтера стопку листков.

— Я тут порылся в личном деле Лукина, — сказал он. — Проверил все, что на него есть, поднял даже материалы бухгалтерии.

— И что? — приподнял брови Дремин. — При чем тут он?

— Сейчас объясню.

— Нет, подожди! Ты всерьез подумал на него, что ли?

— Я перечислю факты, — проговорил Самсонов, придвигая распечатку, — а ты мне скажешь, что об этом думаешь.

Дремин выбросил окурок в окно.

— Ладно. — Он нехотя кивнул. — Выкладывай.

— Во-первых, Лукин родился двадцать седьмого декабря, то есть он Козерог. Во-вторых, он был женат на Марии Анатольевне Селезневой, у них было двое детей, мальчик и девочка. Все трое погибли во время обрушения моста в марте 2001 года неподалеку от Кастело-де-Пайва. Они ехали на туристическом автобусе. Я поручил Рогожину проверить жертв этой катастрофы, но фамилии Лукин там не было, потому что брак был гражданский и детей записали как Селезневых. Но теперь я позвонил родственникам погибшей и выяснил, кто был ее мужем. В-третьих, Лукин три года подряд проводил отпуск в Индии, а после гибели жены и детей взял полугодовой отпуск и снова поехал туда же. Потом вернулся и вскоре получил дело Мечева. Архитектора отпустили за недостатком улик, вернее, свидетелей. Никто не мог подтвердить, что именно он избил своего любовника. Мечев предоставил шаткое алиби, наверняка сфабрикованное за деньги.

— То есть заплатил кому-то, и этот кто-то заявил, что был с ним во время избиения?

— Именно. Мне звонил Рогожин, он поговорил с Чуприным. Тот сказал, что свидетеля защиты звали Петр Жуков. Он же Пьер!

Глаза у Дремина округлились.

— В смысле?! Тот самый, из «Садов фараона»? Хореограф?

— Именно он. Похоже, в клубе Лукин и познакомился с Чижиковой. Или, во всяком случае, увидел ее и наметил в жертву.

— Так это он пригласил Чижикову на вечеринку в Чесменский дворец? Но зачем, если он собирался ее убить?

— Возможно, чтобы дать нам след. Ведь он меня там ждал. Все это — часть большого плана, убийца играл с нами.

— С тобой, — поправил Дремин.

— Со мной, — не стал спорить Самсонов.

— Есть еще что-нибудь на Лукина? — Дремин сидел, подавшись вперед, недоверчивости и след простыл.

Самсонов кивнул.

— Морфин. Когда я его навещал, он казался обдолбанным под завязку. Скорее всего, это был спектакль, рассчитанный на то, чтобы произвести впечатление человека, не годного ни на что и не выходящего из дома, но одно точно почти наверняка — наркотики у него были. И именно их он использовал, чтобы обездвижить жертвы. Не уверен, что он вообще кололся. Думаю, он и так пребывал в эйфории от затеянной игры.

— Так он шантажировал Мечева? Заставлял помогать ему?

Самсонов пожал плечами:

— Скорее всего. Именно Лукин помог ему отмазаться от того избиения. Алиби Мечева было шито белыми нитками. Скорее всего, Лукин сам его организовал. Архитектор оказался у него в руках. Хотя, может, Мечев и сам был не против.

— Нашли друг друга? — хмыкнул Дремин.

— Едва ли они были любовниками.

— Да нет, я имел в виду убийства и все эти ритуалы, связанные с Кали.

— Может быть. В любом случае Лукин использовал Мечева. Тот похищал для него девушек, доставлял оборудование на места жертвоприношений. Думаю, что и присутствовал при них. Но убивал наверняка именно Лукин. Он помешался из-за гибели семьи. Ему казалось, что, если задобрить Кали, мосты будут надежнее.

— Ладно, убедил. Что дальше?

— Грим.

— Грим?

— Да. Уверен, что он гримировался, чтобы выдать себя за другого человека.

— За кого?

— За Мечева, естественно. Ну или просто чтобы не быть узнанным.

— На самом деле преступников двое, — пробормотал Дремин, ухватившись за подбородок. — И кто из них порезал Горелова?

— Уверен, что Лукин. Именно он убивал, и, судя по тому, как решительно он действовал: прямо на улице, не опасаясь прохожих, — это может быть только он.

Дремин шумно выдохнул:

— Вот гад!

— Мы должны его взять живым.

Дремин почти три секунды непонимающе смотрел на Самсонова, потом усмехнулся:

— Само собой! Вот только где он?

— Не знаю. Пока. Но думаю, у нас есть основания его искать.

— Это точно. Вот только даты не сходятся, если ты заметил.

— Ты про то, что Лукин познакомился с Мечевым уже после того, как погибла моя сестра?

Дремин кивнул.

— Очевидно, в тот первый раз Лукин убивал один, — сказал Самсонов.

— А зачем ему потом понадобился сообщник?

— Алиби. Свидетели видели Мечева, а не его. Теперь архитектор мертв, а Козерог готовится принести очередную жертву. Он использовал тот же прием, что и первый раз: подкинул нам козла отпущения.

— Вот только архитектор, в отличие от Хоботова, был его сообщником.

— Для него — всего лишь разменной монетой.

— Значит, Лукин проник на стройку первого моста, чтобы подставить одного из рабочих? — Дремин потер лоб ладонью. — Но полицейского, даже если бы и пустили, запомнили бы.

— Он мог пробраться туда ночью. — Самсонов отложил распечатки. — Что скажешь?

Дремин пожал плечами:

— Выглядит логично. Вот только, как я понял, Лукина дома нет.