Михаил Ежов - Нежилец

— Вы нашли что-то особенное?

Чуприн пожал тощими плечами:

— Да нет.

— Тогда почему…

— Он так разъярился? Понятия не имею.

— Не знаете до сих пор?

— Нет. Думаю, у него малость с головой не в порядке! — раздраженно сказал Чуприн. — Это все? Мне действительно надо работать.

Рогожин встал.

— Есть подозрения, что ваш бывший любовник — убийца, — сказал он. — Так что вам, можно сказать, еще повезло.

— Как? — Глаза у Чуприна вылезли на лоб. — Кто?

— Мечев.

— Это невозможно!

— Почему это?

— Он не такой! Совсем! — Чуприн вскочил с кресла.

— Он вас избил, — напомнил Рогожин.

— Он был в ярости. Но чтобы убить?!

— И тем не менее. Если вдруг вспомните еще что-нибудь, позвоните. — Рогожин протянул Чуприну свою визитку. Тот взял ее и машинально сунул в задний карман джинсов.

— Говорю вам, он не мог никого убить! — проговорил Чуприн почти умоляюще. — Тот инцидент… это было… случайно. Он просто разозлился.

— Вы знаете, кто обеспечил ему алиби?

— Да. Танцоришка из стрип-клуба. — Чуприн презрительно скривился. — Пьер! На самом деле его зовут Петр Жуков.

— Почему он это сделал?

— Думаю, это очевидно.

— Они были любовниками?

— Естественно.

— Откуда вы знаете? Мечев сказал вам?

Чуприн покачал головой:

— Нет, он ничего не говорил. Но, по-моему, это и так ясно. Разве нет?

— Что ж, спасибо. И извините, что отнял у вас время.

— А… кого он убил?

— Пока не могу сказать.

— Вы уверены, что это он?

— Абсолютно.

Когда Рогожин уходил, Чуприн смотрел ему вслед в полном недоумении.

Коровин позвонил через сорок минут после того, как состоялся их с Самсоновым разговор.

— Мы смогли установить местонахождение телефона, — сказал он сразу. — Но с радиусом четыреста метров.

— Где? — сглотнув, спросил Самсонов.

— Записывай, Валер. Не дай бог, забудешь.

Через минуту Самсонов уже собрал людей и начал раздавать приказы: нужно было вызвать кинологов, «Скорую» и еще целую кучу народа. Прошло почти двадцать минут, прежде чем полицейские погрузились в машины и помчались за город. За то время, пока Коровин с техническим отделом определял источник сигнала, один из оперов успел съездить домой к Башметовым и взять вещи Вероники — для кинологов.

— Значит, никаких построек? — говорил Самсонов, сидевший рядом с Дреминым, который вел машину. — Понятно. И раньше не было? Ага. Только карьер. Может, там остались какие-нибудь бараки для рабочих? Все снесли? Уверен? Ладно, спасибо.

Отключившись, Самсонов сунул телефон в карман и потер лицо ладонями.

— Скоро все кончится, — проговорил Дремин, не поворачивая головы.

— Да.

Больше говорить было не о чем. Ника либо жива, либо нет.

Дорога заняла почти час. Когда полицейские приехали на место, кинологи уже были там. Им отдали вещи Вероники и Мечева, прихваченные из его квартиры, и они приступили к делу.

Самсонов и Дремин вышли из машины и сели на капот. С того места, где они остановились, был хорошо виден карьер — песчаная воронка, давно заброшенная и заросшая бурьяном и травой.

Дремин закурил.

— Хочешь? — предложил он Самсонову.

Следователь бросил взгляд на сигареты и покачал головой.

Через час обнаружились следы «мишленовских» шин, а еще десять минут спустя пришло сообщение, что собака взяла след. Самсонов и Дремин поспешили туда, где находился кинолог со своим псом. Когда они прибежали, на склоне уже орудовали лопатами.

— Есть! — раздался торжествующий крик.

Самсонов увидел, как осыпается песок и падает кусок дерна, обнажая железную дверь.

— Телефон! — Один из полицейских поднял мобильник.

— Нужны кусачки! — крикнул другой.

Но все оказалось не так просто: подоспевшие саперы заявили, что никто не будет срезать никакой замок, пока их собственный пес не обнюхает дверь на предмет взрывчатки. Когда минут через пять они объявили, что все в порядке, то сами вызвались сделать все необходимое.

Самсонов и Дремин наблюдали за тем, как срезают замок, стоя в паре метров от двери. Когда ее распахнули, люди невольно отшатнулись: запах был невыносимым.

— Фонарь! — скомандовал Самсонов. — В сторону!

Кто-то сунул ему в руки включенный фонарь, и следователь направил бело-голубой луч в круглое отверстие, напоминавшее люк.

Он увидел силуэт лежавшего на полу человека — у самой дальней стены. Самсонов переступил «порог», стараясь не дышать. Ему сразу стало ясно, что Мечев использовал в качестве бункера цистерну — эта мысль сама возникла на периферии его сознания. Он шагнул вперед, светя на неподвижно лежавшую девушку. Он узнал ее, хотя сам был удивлен этому — настолько она отличалась от прежней, улыбчивой Ники.

Самсонов сглотнул подступивший к горлу комок и сделал еще два шага. Вонь стояла такая, что хотелось немедленно развернуться и выскочить вон. В свете фонаря блестели лужи мочи, темнели кучи фекалий, валялись объедки.

Вдруг девушка пошевелилась и тихо застонала. Самсонов замер, решив, что ему почудилось. Затем кинулся вперед, чтобы поднять ее, вынести наружу, но тут же остановился: он не знал, ранена она или нет, есть ли у нее переломы. Если сейчас он схватит ее, не станет ли это для нее роковым? Преодолев себя, Самсонов вышел из цистерны.

— Врача! — крикнул он. — Она жива!

Дальнейшее происходило быстро. Самсонов вспоминал потом об этом так, словно ему снился очень реалистичный сон.

Бригада «Скорой помощи» была уже рядом — врачи буквально столкнулись с ним, когда он вышел из бункера. Они осмотрели Веронику прямо в цистерне, вкололи ей успокоительное и вынесли на свежий воздух. Самсонов сидел на земле — все эти пятнадцать минут он слушал душераздирающие вопли девушки, которая была в таком шоке, что не понимала, что происходит. Возможно, она думала, что ее пытаются убить.

Он проводил взглядом носилки, которые унесли вверх по склону карьера санитары, но встать не смог. Ему помог Дремин.

— Все кончилось, — говорил он, как будто это Самсонова освободили из плена, а не Веронику. — Она жива, с ней все в порядке. Доктора сказали, ни царапины, слышишь?

Следователь кивнул.

— Я просто не могу поверить, что Мечев не убил ее, — сказал он, едва ворочая пересохшим языком. — Ты же знаешь… как редко такое случается.

— Конечно, — кивнул Дремин. — Но она жива. Это главное.

— Надо позвонить Башметову.

— Уже.

— Как он?

— Надеюсь, от радости его не хватит еще один удар.

— Да, — тупо ответил Самсонов. — Я тоже.

— Валера! — Дремин развернул его к себе и уставился в глаза: — Ты нашел ее! Понимаешь? Мечев мертв, а Ника жива!

Следователь кивнул, а затем вдруг непроизвольно улыбнулся: до него вдруг дошел смысл слов.