Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка (сборник)

– Не злоупотребляйте ими, и содой тоже, – мягко произнёс доктор. – Лечить надо причину, а не следствие, а то до дырки в желудке долечитесь.

– Что же это, сэр, теперь и не обедать вовсе? – удивился я.

– О нет, эдак можно заполучить катар желудка, – ответил мистер Уоткинс. – Поступите проще: ведь всё равно весь Третий участок перекусывает у мистера Сабурами время от времени. Так договоритесь с ним, чтобы Хэйхатиро в обед приносил нужное количество порций. А за доставку доплачивайте по фартингу. И вы нормально поедите, и «Цветку вишни» малая прибыль.

– Вы гений, доктор! – воскликнул я. – Как же мы раньше не догадались?!

– О, это сравнительно новая метода, – улыбнулся доктор. – Появилась в Неаполе [35]не так уж и задолго до вашего рождения и покуда распространена мало, но, полагаю, за ней большое будущее. Однако я рад, что вы в добром здравии. Ведь в добром?

– Совершенно верно, сэр.

– Хм… А вот, положим, тот констебль, которого вы сменили, он тоже себя чувствовал хорошо?

Это что же, доктор патрульных полисменов пользовать собрался, что ли? К чему такие расспросы иначе?

– Прекрасно, – отвечаю, – спать только хотел. А так – доволен был, как обожравшийся удав. Кто-то ему сигару хорошую презентовал, так он до утра её сохранил, сейчас, поди, после завтрака дымит на крылечке, наслаждается, значит.

Тут доктор аж в лице переменился. Такое оно у него стало, словно призрака увидел.

– Фамилия? – резко выдохнул он. – Где живёт?

– Мозес Хайтауэр. В полицейском нашем доме живёт, в служебном.

– Вы-то не ели или не пили здесь ничего?

– Нет, сэр, а…

– И не вздумайте, если жизнь дорога! – рявкнул доктор Уоткинс и бегом бросился к лестнице.

И вот к чему бы это?

Впрочем, где-то через час я выяснил к чему. Сначала с улицы разнёсся вой полицейской сирены и шум приближающегося локомобиля, затем на лестнице раздался топот множества ног, свистки по первой форме и крики «Посторонись!» (я на всякий случай поднялся со стула и взял дубинку в правую руку, готовясь защищать вверенный объект), а затем из-за поворота коридора вылетели мистер Ланиган, размахивающий своим «Веблеем Р. И. К.», и дежурный наряд в полном составе.

– Слава всем святым и ангелам Господним! – увидев меня, воскликнул старший инспектор, убирая оружие в кобуру под пиджаком. – И на посту, и живой!

– А что, кто-то уже и умер, сэр? – задал я довольно глупый в такой ситуации вопрос.

– Хайтауэр, – кивнул Ланиган. – Его убило курение.

В которой констебль Вильк подвергается допросу, оказывает любезность коммандеру Споку, договаривается о снабжении участка качественным питанием и идёт к свахе

– Вспоминайте, Вильк, вспоминайте всё подробно, – требовательно произнёс мистер Ланиган. – Всё подозрительное, всё непонятное. Всё вспоминайте.

Бедолагу Хайтауэра действительно убило курение. Верхний, обёрточный, лист той сигары, что ему подарили, был аккуратно удалён и заменён на другой. Перед заменой, впрочем, во внутренние листы был помещён цианистый калий – именно его запах я и принял за аромат миндаля. Несчастный Мозес после того, как отметился в участке, вернулся домой, плотно позавтракал (а какой же сон на пустое брюхо?) и сел на лавочку покурить. От смертоубийственного презента он успел сделать едва ли пять затяжек, когда яд, смешавшись со слюной, проник в его организм. Так он и умер – сидел-сидел, да и упал, – с выражением редкостного благодушия на лице. Хоть не мучился перед смертью…

Кроме меня и старшего инспектора, в кабинете которого происходило дознание, присутствовали также коммандер Спок, инспектор О’Ларри, всё ещё носящий руку на перевязи, дабы не тревожить рану, и доктор Уоткинс. Последний выглядел довольно понуро – он опоздал спасти Хайтауэра всего на минуту.

– Что рассказывать? Не знаю я, что рассказывать… – Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. – Прибыл на место несения дежурства, принял смену, заступил, происшествий не было.

– Припомните, мистер Вильк, – обратился ко мне мистер Уоткинс. – Вы говорили, что констеблю Хайтауэру преподнесли сигару. Не знаете – кто?

– Увы, сэр, – ответил я. – Он не говорил, а я и не поинтересовался. Просто сказал он мне, что курить всё дежурство хотелось, а отойти он не мог, да и в палате задержанного не решился…

– А?! – воскликнул старший инспектор. – Что скажете, доктор? Может быть, ядовитым дымом хотели нашего клиента убрать?

– Нет. – Уоткинс поморщился. – Дым цианида токсичен, но не многим более, чем дым фабричной трубы. Яд под действием температуры разлагается. Убрать хотели именно охранника.

– Выходит, убийца находился в гошпитале Святой Маргариты, – резюмировал мистер Спок. – И не просто находился, но был там по праву, раз убитый принял презент. Это либо врач, либо пациент.

– Безусловно, – кивнул инспектор О’Ларри и обратился ко мне: – Констебль, скажите, а вас не пытались отравить? Ну, положим, предлагали еду или питьё? Может, кто-то в палату пытался попасть?

– В палату, сэр, да, пыталась одна из сестёр. Я сказал ей, что без доктора пустить не могу, и она ушла. Потом так и не вернулась.

– Это стоит проверить… – пробормотал мистер Ланиган.

– И покормить, сэр, да, пытались.

– Вот как? Это интересно, – заметил мистер Спок. – И кто же?

– Пациент гошпиталя, некто Оэн О’Ширли, галантерейщик, как он мне представился, – доложил я. – Лечит бытовую рану ноги. Если позволите мне высказать своё мнение, то изряднейший лисован и продувная бестия, но человек беззлобный, как мне показалось.

– Берём? – спросил мистер О’Ларри.

– Спугнём, – отрицательно помотал головой инспектор Ланиган. – Да и какое мы ему предъявим обвинение? Надобно про него разузнать, если не смылся ещё.

– Гошпиталь оцеплен моими людьми, не мог он уйти, – сказал коммандер.

– И всё же торопиться не стоит, – произнёс доктор Уоткинс. – Я верю в редкую наблюдательность констебля Вилька, он наверняка почувствовал бы фальшь в словах этого галантерейщика. Порасспросить о нём можно и нужно, потом стоит поговорить с ним… Не выдавая своих подозрений, разумеется. Но ведь его могли и использовать, причём исподволь, так, что он этого даже не заметил.

– Резонно, – ответил старший инспектор. – Надо навести об этом О’Ширли справки.

– Если позволите, сэр. – Я кашлянул. – Он упоминал, что мансарду в его доме снимает гвардии лейтенант Шон Бац-Кастлмур, эсквайр. Возможно, он будет предвзят, мне показалось, будто они не ладят, но кто же ещё смог бы рассказать лучше, помимо его покойной жены, что мистер О’Ширли собой представляет, кроме как постоялец?

– Гвардеец… – Инспектор Ланиган сморщился, как от зубной боли. – Нам он наговорит… Коммандер, вы не сочтёте за труд?