щуп

- Зря глядишь, Миша. Раз не телепат, - не просочишься. У меня тут фильтры кругом. Особые! Лучше поведай, как обходиться с твоим хитроватым хозяином?

- Что тебя интересует?

- То же, что и всех. Полная и безоговорочная свобода! Сам понимаешь, давать тягу отсюда - дело рисковое, а вот с помощью нашего полковничка дельце может выгореть. Скажешь, не так?

- Почему же, может, и так.

Сунув руки в карманы, Валентин прошелся по вершине холма.

- О том и речь. Помирать-то, ой, как не хочется! И все бы ничего, только кажется мне, что Константин Николаевич наш малость того. А что? Потому и болтает, как заведенный. Память свою без конца демонстрирует. Или с тобой про Достоевского он еще не беседовал? Завидую!.. А может, вы с ним о востоке судачите? О том, как высвобождается прана и выпускается нагуаль? Знаешь, всякие там шакен-боккены, кендзютсу, сэнсеи... Ты сам-то еще не сэнсей? А то похож. Даже с татуировкой. Чего примолк?

- Да вот, слушаю.

- А-а, это можно... А то уж я подумал - закон Омерты и все такое. Может, хочешь покалякать про супраментальный мир? Константин Николаевич - большой дока по этой части! - Валентин гнусаво продекламировал: - Я становлюсь всем, что прозреваю в себе, могу делать все, что внушает мне мысль... То есть, я это не про себя, конечно, это он так говорит. Тоже, вероятно, кого-то цитирует. Мыслишки - занятные, не спорю, но более занятно, что человек, цитирующий Достоевского и Толстого, резвится, как школяр, на дельтоплане, пригревает вчерашних зэков.

- Что тебе не нравится?

- Да все нравится, все! Только подозрительно это. Из убийц случайных наш бравый полковник лепит убийц-профессионалов.

- Так уж сразу и профессионалов!

- А что! И ежу ясно, что за лицей здесь устроен. Странно, не правда ли?

Он поглядел на Зорина, но тот стоял, скрестив руки на мощной груди, и спокойно слушал.

- Нельзя научиться желать, говорил Сенека. А вот наш Константин Николаевич, похоже, желает - и желает чрезвычайно многого. Тебя это не смущает?

Зорин медлительно покачал головой.

- А меня вот смущает... То есть поначалу-то я полагал, что он обычный чинуша, этакий фурункл на властной заднице, но потом решил, не-ет!.. Тут все гораздо сложнее. Скорее уж тянет наш Константин Николаевич на злобного неврастеника, поставившего себе задачей исцелить мир силой. Знаешь, есть такая излюбленная киношная тема: маньяк-убийца режет проституток - и тоже вроде по-своему борется. Та же история и с нашим полковником. То есть, опять же - так я считал до недавнего времени, а теперь вот, кажется, снова запутался. Концы с концами не сходятся, Миша. Человек ненавидит власть и ей же предано служит, презирает законы и делает все, чтобы они соблюдались. А чего ради он рассказывает мне все эти бесконечные истории? Я что ему - друг, сват или брат?.. Кстати, о чистоте чекистских рядов он с тобой еще не говорил?.. Чего ты улыбаешься?

- Отдохни, балаболка. Еще не устал? - Зорин сказал это и впрямь без злости, почти добродушно. - Кажется, начинаю понимать, чем ты взял интеллектуала Алоиса.

Валентин взглянул на него обескураженно. Похоже, этот атлет с бритой головой и чугунными руками сумел раскусить его. А главное - он знал об Алоисе, значит, знал и о многом другом. Но откуда? Неужели от полковника? Трудно предположить, что простому телохранителю позволяют листать досье будущей агентуры...

Ковырнув носком ботинка случайный камень, Валентин усмехнулся.

- Ладно, давай отдохнем... - нервно пройдясь взад-вперед по холму, Валентин опустился на прогретую солнцем землю.

Солнце ласково припекало. Хотелось лежать, раскинув руки, закрыв глаза, и оба молчали, прислушиваясь к шелесту ветра, к стрекоту кузнечиков. Валентин рассеянно потеребил кончик носа, подняв голову, хмуро поинтересовался:

- И все же объясни, какого черта ему понадобилось нас знакомить? Готовит единую дружную команду?

- Как знать, возможно, и готовит.

- Не понимаю, чем я ему приглянулся? Всесильный полканчик заинтересовался судьбой невзрачного зэка. Может, подскажешь, в чем тут дело?

- Это ты у него спроси. Если хватит, конечно, духу. Только заранее предупреждаю: ответа ты не получишь.

- Тогда и спрашивать не буду.

- Правильно сделаешь. А насчет знакомства... - Зорин со вздохом присел рядом. - Видишь ли, с завтрашнего дня твое звено будут обучать стрельбе. Обучать буду я.

Ернический задор спал, на Валентина накатила одуряющая слабость. Сорвав травинку, он сунул ее в рот, сумрачно пожевал.

- Стрельба по живым мишеням?

Он не спрашивал, - утверждал, и Зорин не стал ничего отрицать.

Крылатая птичка Константина Николаевича все еще порхала в небе. Полковник любовался с высоты непередаваемой прелестью земных красок. Двое внизу, должно быть, казались ему невзрачными мошками.

Глава 5

Каждый час Клест ощущал приступы тошноты. Пищевод мучительно содрогался, и спасаться приходилось самым примитивным образом - подносить к носу флакончик с забытыми одной из подружек духами. Что такое нашатырь, Клест знал теперь не понаслышке, но дома нашатыря не водилось и замену он подобрал, перенюхав с дюжину самых разных снадобий - от коньяка и водки до клефурина и камфоры. Духи, как ему показалось, работали эффективнее всего. Спазмы вроде бы проходили, голова переставала кружиться. Чувствовал он себя по-прежнему скверно. Ныла выбитая ключица, в правом ухе то и дело возникал пульсирующий шум, время от времени приходилось ложиться, потому что стоять, ходить и даже сидеть становилось тяжело. Лепилы выпнули его из больницы уже на третий день, когда выяснилось, что платить за него никто не собирается. С главврачом они расстались душевно: Клест выложил этому пузану, кто он такой есть, тот послал его куда подальше. Долечиваться таким образом приходилось дома, и Клест лечился, наугад глотая какие-то таблетки, запивая их коньяком. Лучше от такого лечения не становилось, но что еще делают в таких случаях, Клест не знал, как не знали этого и друзья-подружки. То есть советов они давали море, но именно это обилие наводило на определенные подозрения. Лежа на диване, он скучающе пялился на экран телевизора, глухо материл героев телесериалов. Когда же в гости приплелся Шмон, а за ним и Паша, подручный Паука, пришлось малость оживиться. При посторонних следовало держать марку.

Собственно, инициативу проявил не он. Паша сам вызвался уладить дело, выяснить кто и за что, разобраться, как говорят, по справедливости. Был бы Клест из пацанов покруче, дельце обстряпали бы на "профсоюзных" правах, но дистанция от него до Паука представлялась космической, следовательно недешево стоила и месть. Во всяком случае Пашина цена Клесту не очень понравилась. Тот забирал австрийскую видеодвойку, аппаратуру Джи-Ви-Си плюс японские могучие колонки. Хорошо хоть "наличмана" не запросил. А сейчас требовал окончательного подтверждения. Либо да, либо нет. Дескать, главное Паук сделал: предложил помощь. Теперь пацанам решать - принять или отказаться. Заметив, что приятель все еще колеблется, Шмон бодро похлопал лежащего по руке.