щуп

Чаще всего дети желают стать летчиками и космонавтами, на худой конец - сыщиками или шоферами, - Олег с юных лет мечтал о генеральстве. К слову сказать, манили его не погоны и не расшитые золотом мундиры, - магия исходила от волшебного слова "власть", от права командовать и повелевать. Человек, кричащий "вперед" и посылающий одним этим выкриком в бой и на смерть, на какое-то время превратился в мечту Олега, в его призрачный идеал. Рявкнуть, заставив в готовности содрогнуться каре из сотен штыков, казалось ему подобием чуда. Картины эти посещали во снах, бередили сознание в самые неподходящие моменты - посреди урока, во время ответа перед учительницей. Так или иначе, но удивительная метаморфоза состоялась, и на далеком горизонте замаячило то самое, о чем Олег грезил с детства.

Разбогатеть в один день или стать обладателем шикарного "БМВ" - это особое состояние и особое волнение. Вчера он еще был ребенком, а сегодня...

Внутренняя трансформация не перевернула внешнего мира, и все-таки главное произошло. Олег ясно увидел цель, ради которой стоило жить, из тихонь разом переместившись в ряды школьных лидеров. Жажда организаторской деятельности заставляла бурлить кровь, пьянила сознание. В лагерях отдыха, в родной школе и во дворе он занимался отныне одним и тем же - сплачивал вокруг себя ребятишек, придумывая загадочные игры, подкармливая историями, позаимствованными из книг Стивенсона и Ладлэма. Одна за другой заводились таинственные тетрадки в клеточку, куда рукой назначенного им секретаря вносились списки имен, кличек, краткие характеристики "завербованной" детворы.

Поначалу увлекало одно только создание подобных групп, шаек, отрядов и организаций. Над идеологией он тогда не задумывался. Достаточно было того, что Олег знал: под его началом стоят люди - и не один-два человека, а несколько десятков. Он был ГЛАВНЫМ, и главенство окрыляло, внося яркую осмысленность в сумбур незрелого юношества. Лишь позже Олег стал понимать, что самой по себе организационной структуры явно недостаточно, и для того чтобы люди следовали за лидером, ни на шаг не отставали, требовалось нечто большее. Кирпичный монолит остается таковым благодаря цементу. Цементом в человеческих коллективах являлась идея. Выбрать наиболее подходящую оказалось задачей несложной. Оттолкнувшись от образа народной дружины, Олег создал свою собственную дружину. Более долго размышлял над названием группы, но путного ничего не придумал. Временно сошлись с одноклассниками на слове "бригада", но и ее поминали в разговорах крайне редко.

С родителями Олег не дружил. С ними он только сосуществовал, вместо сыновьей почтительности испытывая сыновью снисходительность. Они впрочем этого не замечали. Учился он только на "отлично", малую толику обязанностей по дому исполнял, и этого им хватало. Поддакивая матери, спокойно кивал и на бесконечные монологи отца, посвященные одному и тому же - ценам, политике, последним новостям на работе. От рассказов родителя сводило скулы, тянуло зевать. Олег не переставал изумляться, как подобная жизнь могла прельщать миллионы и миллионы людей. Они называли это нормой, с этим мирились. Нормально жить - для них значило жить, как все. "Кто так делает? - говорил отец. - Все нормальные люди пьют это с сахаром..." Все нормальные люди в монологах отца походили на него самого, и оттого слово "норма" превратилось для Олега в нечто нарицательное. Странно, но вездесущая серость тоже представлялась людям нормой - оттого, верно, и была вездесущей. Когда политические лидеры появлялись на телеэкране, начиная лопотать заведомую чушь, Олегу хотелось смеяться. Он недоумевал и злился. Как такое стало возможным? И это главные люди страны? Ум, совесть и честь нации?..

Вероятно, именно благодаря отцу очень рано Олег дал себе зарок не быть таким, как все. А несколько позже уяснил и другое: этими "всеми" легко было помыкать, и в этом заключалось, пожалуй, единственное их достоинство. Они готовы были ваять кумиров из любой грязи, чтобы после лицезреть, умиляться и беспрекословно подчиняться. Таким образом окончательно определилась его собственная роль: Олег намеревался стать не просто личностью, а личностью КОМАНДУЮЩЕЙ.

Детские игры завершились после встречи с родственником отца - Константином Николаевичем. Мир разом перевернулся, приняв вполне конкретные очертания. Идеал из призрачного сделался зримым и осязаемым. Олег начал бывать в доме Константина Николаевича и очень скоро узнал, что последний служит в органах безопасности, имеет чин полковника, что сын его погиб в Афганистане, а жена скончалась через несколько дней после известия о смерти сына. Что-то вроде гипертонического криза с последующим кровоизлиянием в мозг. По сути седовласый полковник остался один в огромной квартире и потому, когда племянница Аллочка (для Олега и вовсе дальняя родственница) надумала приехать к дяде из Челябинска для поступления в архитектурный институт, он категорически запретил ей селиться в общежитии, выделив лучшую из комнат. В институт манерная племянница с грехом пополам поступила, но закончить так и не сумела. Тем не менее жить в новых условиях ей понравилось, а полковник вовсе не думал указывать ей на дверь. За несколько лет он привязался к девушке и запросто называл ее дочкой.

Сам Олег неудавшуюся студентку всерьез не воспринимал. Разговоры с ней, как и разговоры с родителями, навевали ту же скуку и желание позевать. Однако дружба с ней представлялась ему полезной, позволяя чаще бывать в доме полковника. И Олег делал все от него зависящее, чтобы капризная Аллочка продолжала им интересоваться. Конфеты, букеты, компьютерные игры - он был готов достать для нее что угодно. С некоторых пор, приняв от Аллочки интимный заказ, он упорно подыскивал ей жениха, время от времени организуя вполне светские смотрины. Впрочем, и здесь он проявлял недюжинную хитрость, не отваживаясь знакомить Аллочку с особо блестящими кандидатами. Замужество родственницы могло всерьез осложнить его положение. Сейчас же он имел возможность лицезреть своего кумира, иногда даже разговаривать с ним, и все эти мелочи не проходили для тщеславного школяра бесследно. Олег учился и учился, вживую постигая загадочную науку власти.

Утром вооруженная охрана приезжала за полковником на бронированном автомобиле, таким же образом его привозили обратно. Олег и за этой процедурой наблюдал не один десяток раз. Картина выходящего из машины полковника вызывала трепетное головокружение. Закрывая глаза, он видел нечто подобное, но с иным персонажем, усаживающимся на заднее сиденье.

Был и еще один замечательный момент. В огромной квартире полковника временами поселялся самый настоящий телохранитель! Конечно же, Олег сумел познакомиться и с ним. Так в его жизнь вошел второй человек ОТТУДА - дядя Миша, с которым приходилось держать ухо востро, не позволяя себе рассеянности и неосторожных фраз. Тот же дядя Миша в свободные часы охотно демонстрировал юному гостю боевые приемы. Скупые его лекции Олег впитывал чуть ли не дословно. Это было чудесное время! Подобно Малышу, однажды углядевшему за окном пролетающего Карлсона, юный школьник соприкоснулся с тайной, к которой тянулся долгие годы. Конечно, Константин Николаевич не имел генеральской дачи и легендарных штанов с лампасами, не ездил с комиссиями по летним лагерям и не читал лекций будущим военспецам, но ему и некогда было заниматься подобной чепухой, потому что, Олег знал, полковник действительно имел власть и этой властью пользовался!