Деннис Лихэйн - В ожидании дождя

Но кроме этого — ничего. Нам уже начало казаться, что мы никогда не пробьемся сквозь стену лжи, которой он себя окружил.

О том, чтобы проникнуть к нему в квартиру и подкинуть жучка, не могло идти и речи. По вечерам, прежде чем открыть свою дверь, Скотт Пирс отключал сигнализацию. В комнатах под потолком были размещены видеокамеры, как я догадывался, реагировавшие на движение. Но даже если бы нам удалось преодолеть эти препоны, внутри — в этом я ничуть не сомневался — нас поджидали новые сюрпризы, о существовании которых мы даже не подозревали. Скотт Пирс явно принадлежал к числу людей, имеющих не только план Б, но также планы В, Г и Д.

Каждый вечер, сидя на крыше и борясь со сном, я смотрел на него, хотя смотреть было абсолютно не на что, и меня все чаще посещала мысль, что он, возможно, нас раскусил. Он знал, что нам известно, кто он такой. Шансов на это было немного, но они были. Почтальон, с которым я беседовал на улице, мог случайно обронить пару фраз, и этого оказалось бы достаточно. Типа: «Эй, Скотт, какой-то мужик принял тебя за своего бывшего соседа по общаге, но я ему сказал, что он обознался».

Как-то вечером Скотт Пирс подошел к окну. В руках он держал стакан виски. Он посмотрел вниз, на улицу, потом поднял голову и уставился прямо на меня. Хотя нет, меня он не видел. В залитой светом комнате все, что он мог разглядеть в темном окне, было его собственное отражение.

Но, должно быть, увиденное ему очень нравилось, потому что стоял он так долго. Затем поднял стакан приветственным жестом. И улыбнулся.

Ванессу мы перевезли ночью. Спустились на служебном лифте, вышли через заднюю дверь и очутились в переулке за домом, где нас ждал фургон Буббы. В отличие от большинства женщин, впервые попадающих в фургон к Буббе, Ванесса не моргала глазами, не ахала и не пыталась отодвинуться подальше от его владельца. Она уселась на сиденье, тянувшееся от водительской кабины до задних дверей, и прикурила сигарету.

— Рупрехт Роговски, — сказала она. — Я не ошиблась?

Бубба зевнул в кулак:

— Никто никогда не зовет меня Рупрехт.

Она примирительно подняла ладонь.

Энджи тем временем выводила фургон из переулка.

— Прошу прощения, — сказала Ванесса. — Бубба?

Бубба кивнул.

— И какой во всем этом у тебя интерес, Бубба?

— Мужик убил собаку. Я люблю собак. — Он наклонился вперед и уперся локтями себе в колени. — Ты мне вот что скажи. Тебе не в кайф тусоваться с психом, у которого, как они говорят, «антиобщественные наклонности»?

Она улыбнулась:

— А ты разве не знаешь, что именно этим я зарабатываю на жизнь?

— Ну да, — сказал Бубба. — Ты моего кореша от тюряги откосила. Нельсона Ферраре.

— И как поживает мистер Ферраре?

— Да все так же, — ответил Бубба.

В этот самый момент упомянутый Нельсон сидел вместо меня на крыше здания через дорогу от дома Скотта Пирса. Он только что вернулся из Атлантик-Сити, где крутил любовь с официанткой, отвечавшей ему взаимностью, — ровно до тех пор, пока у него не кончились деньги. Приехав в Бостон, он был готов взяться за любое дело, лишь бы срубить немножко бабла и снова отправиться в объятия к своей официантке — на всю заработанную сумму.

— Он по-прежнему влюбляется в каждую встречную женщину? — спросила Ванесса.

— Типа того. — Бубба потер подбородок. — Короче, сестричка, расклад такой. Я теперь при тебе. Присохну, как плесень.

— Как плесень? — переспросила Ванесса. — Очень мило.

— Спать будешь у меня, — сказал Бубба. — Есть со мной, пить со мной. И в суд мы с тобой вдвоем будем ездить. Пока почтальон на воле, ты от меня ни на шаг. Привыкай.

— Жду не дождусь, — сказала Ванесса и повернулась ко мне: — Патрик?

— Да? — отозвался я с переднего сиденья.

— Почему моим телохранителем будешь не ты? Я бы предпочла, чтобы мое тело охранял ты сам.

— Потому что ты не просто клиентка. Я бы слишком за тебя волновался. Хуже меня на эту работу кандидата просто нет.

Она посмотрела на Энджи, которая выруливала на Сторроу-драйв.

— «Волновался»… — повторила она. — Ну конечно.

— Скотт Пирс… — начал Девин.

Это было на следующий вечер. Мы сидели в пабе «У Нэша» на Дорчестер-авеню.

— Скотт Пирс, — повторил он, — родился на Филиппинах в семье офицера, служившего на военно-морской базе в Субик-Бэй. И кочевал с семьей по всему миру. — Девин открыл блокнот и листал его, пока не нашел нужную страницу: — Западная Германия, Саудовская Аравия, Северная Корея, Куба, Аляска, Джорджия и, наконец, Канзас.

— Канзас? — переспросила Энджи. — Не Миссури?

— Канзас, — повторил Девин.

— Сдавайся, Дороти. [22] Дороти Гейл — героиня романа Фрэнка Баума «Волшебник страны Оз», родившаяся в Канзасе. Ты проиграла, — сказал напарник Девина Оскар Ли.

Энджи, прищурившись, посмотрела на него и неодобрительно покачала головой.

Оскар пожал плечами, взял из пепельницы потухшую сигару и снова ее раскурил.

— Отец у него был полковником, — сказал Девин. — Полковник Райан Пирс. Служил в военной разведке. Чем конкретно он занимался, в открытых источниках не указывается. Информация засекречена. Но, — он взглянул на Оскара, — у нас везде есть друзья.

Оскар посмотрел на меня и ткнул сигарой в сторону напарника:

— Обрати внимание, как этот белый себя ведет. Всегда говорит «мы», когда имеет в виду мои источники.

— Ну да, я же убежденный расист, — успокоил нас Девин.

Оскар стряхнул сигарный пепел.

— Полковник Пирс разрабатывал методы ведения психологической войны.

— Какие? — спросила Энджи.

— Психологические операции, — ответил Оскар. — Ему платили за то, что он изобретал новые способы пыток, распространения дезинформации и прочих штучек по засиранию мозгов.

— Братьев и сестер у Скотта нет?

— Ни одного, — сказал Девин. — Родители развелись, когда ему было восемь лет. Мать забрала сына и переехала в муниципальный клоповник где-то в Лоуренсе. Хотела добиться запрета на общение отца с сыном. Таскала его по судам. И здесь начинается самое интересное. Она утверждала, что бывший муж использует против нее методы психологического воздействия, давит на нее и пытается выставить ее сумасшедшей. Но доказательств у нее не было никаких. Через какое-то время муж добился отмены запрета и получил право видеться с сыном дважды в месяц. А в один прекрасный день мальчишка — ему тогда было лет десять — приходит домой и видит, что матушка сидит в гостиной на диване со вскрытыми венами.

— Самоубийство, — сказала Энджи.

— Ага, — подтвердил Оскар. — Пацан отправляется жить к отцу на базу, в восемнадцать лет записывается в спецвойска, а потом с почестями увольняется в запас. После…

— С какими почестями?

— С хорошей аттестацией и сохранением всех привилегий, — сказал Оскар. — После участия в панамской операции восемьдесят девятого года, длившейся минут пять. И это меня заинтересовало.