Харлан Кобен - Скованные одной цепью

— Спасибо, приятель. Уверен, что могу помочь молодым ребятам.

— Я тоже. Но позволь все же спросить. Возьмем худший вариант: ни одна из команд НБА не клюнет. Как в этом случае насчет того, чтобы поиграть в Китае или Европе?

— Да нет, вряд ли.

Не отрываясь от лобового стекла, Майрон заметил, как дверь одного из трейлеров открылась. На пороге появился его племянник Микки.

— Ладно, Шаз, сделаю что смогу. Завтра созвонимся.

Майрон отключился. Микки все еще держал дверь открытой, а перед тем как закрыть, заглянул напоследок внутрь. Это был, как Майрон еще вчера убедился, крупный парень, ростом шесть футов четыре дюйма, весом за двести фунтов. Ходил Микки широко расправив плечи и подняв голову. Болитаровская походка, отметил Майрон. Так ходил когда-то и его отец. И Брэд. И сам Майрон.

От генов никуда не уйти, малыш.

Ну и что дальше?

Не исключено, подумал Майрон, что Сьюзи говорила по телефону или виделась с Микки. Хотя все же маловероятно. Так что лучше оставаться на месте. Оставаться на месте и ждать, а когда Микки уйдет, подойти к трейлеру в надежде застать там Китти. Если же нет, придется разыскать Микки, но это нетрудно. На нем красная фирменная куртка служащего «Стейплз». Можно с уверенностью предположить, что он идет на работу.

Да, но неужели там берут таких молодых?

Странно. Майрон опустил солнцезащитный щиток. Так Микки ни за что его не заметит. Когда племянник приблизился, Майрон заметил нашивку на рубашке: «БОБ».

Все непонятнее и непонятнее.

Дождавшись, когда Микки повернет к перекрестку, Майрон вышел из машины, двинулся в сторону шоссе и быстро огляделся. Да, Микки явно направляется в сторону «Стейплз». Майрон же зашагал к «Садовой клетке». Газон был чист и хорошо ухожен. Тут и там перед входом в трейлеры стояли садовые стулья. Перед иными — пластмассовые лежаки или врытые в землю детские вертушки на палочке. По воздуху плыл звон колоколов. Еще вокруг виднелось множество разнообразных скульптурных украшений, среди которых господствовала Пресвятая Дева.

Майрон постучал в дверь. Ни звука. Он постучал сильнее. Снова никакого ответа. Он попробовал заглянуть в окно — оно оказалось занавешено. Майрон обогнул трейлер, но и тут занавески на всех окнах были задернуты — полдень. Он вернулся к двери и подергал за ручку. Заперто.

Замок, собственно, представлял собой обыкновенную задвижку с пружиной, на вид неновую.

Специалистом по части проникновения в чужие дома Майрон не был, однако «взломать» старую задвижку с пружиной совсем не трудно. Майрон огляделся, нет ли кого поблизости. Много лет назад Уин научил его заходить в дома при помощи кусочка целлулоида, который был тоньше, чем банковская кредитная карта. С тех пор целлулоид без всякой пользы истирался у него в бумажнике — так подростки без всякой надежды таскают в карманах презервативы. Но сейчас, убедившись, что он один, Майрон вынул кусочек и вставил его в дверную раму так, чтобы отвести пружину. Замок подался, дверь распахнулась.

Майрон быстро вошел и закрыл ее за собой. Свет был выключен, и при задернутых шторах внутри царил какой-то зловещий сумрак.

— Есть кто живой?

Молчание.

Майрон нашарил выключатель. Замигали лампы, и в комнате стало светло. Выглядело помещение примерно так, как и должна выглядеть «гостиная» в съемном трейлере: стандартный «развлекательный центр», набитый книгами в бумажной обложке, с маленьким телевизором и далеко не новым ноутбуком. Перед кушеткой стоял кофейный столик, к поверхности которого поднос прикасался в последний раз, наверное, в год первого прилунения человека. Кушетка, вероятно, представляла собой одновременно кровать — во всяком случае, на ней лежали подушка и одеяло. Скорее всего здесь спит Микки, а мать в спальне.

На столе Майрон заметил фотографию и, включив настольную лампу, вгляделся в снимок. Микки был в бейсбольной форме, со спутанными волосами, весь в поту, даже завитки прилипли ко лбу. Рядом с ним стоял Брэд. Он обнимал сына за шею, словно собираясь крепко прижать к себе. Отец и сын широко улыбались. Брэд глядел на сына с такой нескрываемой любовью, что Майрону на мгновение захотелось отвернуться — вроде как он подглядывает. На носу у брата, отметил он, обозначилась четкая горбинка. И он явно постарел, волосы начали редеть со лба, и у Майрона возникло странное ощущение — бега времени, что ли, и всех утрат, — от которого у него защемило сердце.

Позади послышался шум. Майрон круто обернулся. Шум доносился из спальни. Он подошел к двери и осторожно заглянул внутрь. Если в гостиной было чисто и прибрано, то по спальне будто смерч пронесся, все сметая на своем пути, а в его эпицентре, лежа на спине, спала (если не хуже) Китти.

— Эй?

Она не пошевелилась. Дышала Китти тяжело, неровно. В комнате пахло застарелым табачным дымом и, похоже, прокисшим пивом. Майрон подошел к постели. Надо бы, подумал он, осмотреться, прежде чем будить ее. На туалетном столике у постели валялся одноразовый телефон. Майрон узнал знакомые номера входящих — Сьюзи, Джоэл Фишмен и еще три-четыре, похоже, заграничных. Майрон переписал номера на свой сотовый и переслал их Эсперансе. Затем он заглянул в сумочку Китти и обнаружил в ней ее и Микки паспорта с множеством пограничных отметок, сделанных в самых разных странах всех континентов. Майрон принялся листать паспорт Китти, пытаясь определить даты и последовательность ее перемещений по миру. Почти все штампы стерлись, и все-таки, судя по всему, в США она приехала восемь месяцев назад из Перу.

Он положил паспорта на место и порылся в сумочке. Поначалу не обнаружил ничего интересного, но потом, когда он начал ощупывать подкладку, пальцы — ого! — наткнулись на что-то твердое. Он надорвал ткань по шву и вытащил пластиковый пакетик с небольшим количеством коричневого порошка.

Героин.

Майрон едва не дал волю ярости и уже готов был пинком разбудить Китти, когда взгляд его упал на какой-то предмет, лежавший на полу. На какое-то время он онемел, не в силах поверить глазам. Предмет лежал под изголовьем, там, куда, засыпая, бросают книгу или журнал. Майрон наклонился, но прикасаться к предмету не стал, не желая оставлять отпечатков пальцев.

Это был пистолет.

Майрон осмотрелся, заметил валявшуюся на полу фуфайку и, обернув ею оружие, поднял на свет. А-38, такой же, как — благодаря заботам Уина — засунут за пояс самого Майрона. Да что же здесь происходило? У него возникло смутное искушение позвонить в полицию — пусть сами разбираются.

— Китти!

Голос его на сей раз прозвучал громко, резко. Она даже не пошевелилась. Но это не сон. Китти без сознания. Майрон пнул ногой в спинку постели. Никакого эффекта. Он решил было плеснуть ей водой в лицо, но передумал и слегка шлепнул по щеке. Затем наклонился — в ноздри ударил запах гнили. Майрон снова мысленно вернулся в те времена, когда Китти была всеобщей любимицей — королевой корта, и на ум ему сразу пришло любимое изречение: человек предполагает, а Бог располагает.