Харлан Кобен - Скованные одной цепью

— Нет! — выкрикнула Китти.

— Все, с меня довольно. Где Брэд?

Китти отступила в сторону, попыталась выпрямиться, и на мгновение перед Майроном возникла спортсменка, которую он узнал много лет назад.

— Мам? — вопросительно сказал Микки.

— Он прав, — проговорила она.

— Но…

— Одним нам не справиться. Нам нужна поддержка.

— Ничего, как-нибудь сами о себе позаботимся.

— Все будет хорошо. — Китти обхватила ладонями лицо сына. — Он прав. Мне надо полечиться. А ты будешь в безопасности.

— А что ему угрожает? — требовательно спросил Майрон. — Повторяю, мне это надоело. Где мой брат?

— Нам тоже хотелось бы это знать, — сказала Китти.

— Мам? — повторил Микки.

— Как это понять? — Майрон сделал шаг вперед.

— Брэд исчез три месяца назад, — сказала Китти. — И с тех пор мы в бегах. И не можем чувствовать себя в безопасности.

Пока они паковали свои скудные пожитки, Майрон позвонил Эсперансе и попросил ее устроить Китти в реабилитационный центр «Каддингтон». Затем он набрал номер отца.

— Не против, если Микки какое-то время поживет с вами?

— Только рады будем, — откликнулся отец. — А что, случилось что-нибудь?

— Много чего.

Отец не перебивал его. Майрон рассказал ему все: о наркотической зависимости Китти, о том, что она осталась одна с Микки, что Брэд исчез неизвестно куда. Дослушав, отец сказал:

— Твой брат никогда бы не бросил семью без веской причины.

— Я знаю. — Майрон и сам сразу же подумал об этом.

— Значит, он в беде, — продолжал отец. — Мне известно, что у вас с ним какие-то нелады, но…

Он не договорил, такая уж у него была привычка. В юные годы Майрона отцу каким-то образом удавалось заставлять сына добиваться своего, не прилагая к тому особенных усилий. Он давал понять, что гордится достижениями сына, но при этом никому даже в голову не приходило, что гордость за него была неким предварительным условием их взаимоотношений. Вот и сейчас отец ни о чем не попросил, но в том и нужды не было.

— Я отыщу его, — пообещал Майрон.

В машине Майрон принялся выспрашивать подробности.

Китти сидела рядом с ним впереди, Микки, устроившийся на заднем сиденье, не обращал на них никакого внимания. Он глядел в окно и, засунув в уши белые наушники, играл роль капризного подростка, каковым, по мнению Майрона, и являлся.

К тому времени, когда они подъехали к реабилитационному центру, Майрону удалось выяснить следующее. Восемь месяцев назад, как это следовало из отметки в паспорте, Брэд, Китти и Микки Болитар переехали в Лос-Анджелес. А через пять месяцев после этого Брэд отбыл со «срочным секретным заданием» (по словам Китти) в Перу, наказав жене и сыну никому ни о чем не говорить.

— Как это, ни о чем не говорить? Что Брэд имел в виду?

— Понятия не имею, — ответила Китти. — Просто сказал, что о нем беспокоиться не надо и не надо никому ни о чем говорить. И еще добавил: «Гляди в оба».

— В каком смысле?

Китти пожала плечами.

— А ты что скажешь, Микки?

Парень даже не пошевелился. Повысив голос, Майрон повторил вопрос, но Микки либо по-прежнему не расслышал его, либо решил не обращать внимания. Повернувшись к Китти, Майрон сказал:

— А мне казалось, вы связаны с благотворительными организациями.

— Так оно и есть.

— Ну и?..

Китти снова лишь передернула плечами. Майрон задал еще несколько вопросов, но почти ничего нового не узнал. Неделя проходила за неделей, а от Брэда ничего не было слышно. В какой-то момент Китти показалось, что за ней с сыном следят. В доме раздавались телефонные звонки, вслед за чем вешали трубку. Однажды вечером на нее кто-то налетел на стоянке у торгового центра, но ей удалось ускользнуть. После этого Китти решила переехать с сыном в другое место.

— Почему же ты мне раньше об этом не сообщила? — спросил Майрон.

— Тебе? Ты шутишь? — Китти посмотрел на него так, будто он только что сморозил ненароком чудовищную глупость.

— Ну не мне, так кому-нибудь еще. — Майрону не хотелось ворошить старые обиды. — Брэда не было три месяца. Сколько еще ты собиралась ждать?

— Я уже объяснила тебе. Брэд велел никому ничего не говорить. Он дал понять, что это опасно для всех нас.

Майрону трудно было поверить во все это — что-то явно не складывалось, — но при попытке нажима с его стороны Китти замкнулась и заплакала. Потом, решив, что Микки не слышит (Майрон-то был уверен, что отлично все слышит), умоляющим голосом принялась выпрашивать свое сокровище — «всего одна доза, ну пожалуйста», — мотивируя это тем, что все равно ложится в клинику, так какая разница?

На неприметной вывеске значилось: «Реабилитационный центр „Каддингтон“». Майрон поехал по частной дороге, мимо ворот с охранником. Снаружи центр выглядел как мотель в псевдовикторианском стиле, каких здесь не счесть; изнутри, по крайней мере в приемном покое, — как необычная смесь роскошного отеля и тюрьмы. Откуда-то сверху лилась мягкая классическая музыка. С потолка свисала люстра. Арочной формы окна были забраны ажурной решеткой.

Судя по бейджику, сестру в приемной звали Кристин Шиппи, хотя Майрон знал, что это гораздо больше, чем просто сестра. На самом деле Кристин была фактической правительницей центра. Она приветствовала их со своего места, из-за кажущегося пуленепробиваемым стекла. Впрочем, «приветствовала», наверное, слишком сильно сказано. Лицо у Кристин напоминало знак «уступи дорогу». С шеи на цепочке свисали очки для чтения. Она осмотрела посетителей, поняла, что их сюда привело, и, тяжело вздохнув, подтолкнула через окошечко наподобие банковского анкеты.

— Заполните это, потом подойдите ко мне, — вместо «здравствуйте», сказала она.

Майрон отошел в угол и принялся было писать, но Китти остановила его.

— В графе «имя и фамилия» напиши Лайза Галахер. Это мой псевдоним. Я не хочу, чтобы меня нашли.

Майрон снова поинтересовался, кому она, собственно, нужна, а Китти снова ответила, что понятия не имеет. Ладно, сейчас с ней спорить бессмысленно. Майрон заполнил анкеты и отнес их сестре. Та взяла бумаги, нацепила на нос очки и принялась внимательно вчитываться в поисках малейшей ошибки. Китти дрожала всем телом. Микки обнял мать, пытаясь успокоить ее, но тщетно. Китти казалась маленькой и тщедушной.

— Вещи у вас собой есть? — спросила Кристин.

Микки показал ей чемодан.

— Оставь здесь. Мы должны проверить его содержимое, прежде чем перенести в палату. — Кристин повернулась к Китти: — Прощайтесь, а потом подойдите к двери, я открою.

— Минуту, — поднял руку Микки.

Кристин перевела на него взгляд.

— Я могу войти с ней?

— Нет.

— Но мне хотелось бы видеть ее палату, — настаивал Микки.

— А мне хотелось бы схватиться с Хью Джекманом. Не получается ни то ни другое. Прощайся и дуй отсюда.