Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Слушаюсь, сэр.

— Наверное, тебе небезынтересны записки Хайбека, касающиеся этого процесса?

— Еще бы.

— Первая гласит: «Обеспечить слушание дела судьей Кэрроллом Свэнком».

— Понятно. Суть в том, что в далеком, туманном прошлом судья Свэнк что-то задолжал сенатору Шоебауму.

— Логично. Причем о должке этом практически никто не знает. Журналисты не смогли так глубоко копнуть.

— Или в сейфе сенатора Шоебаума хранятся материалы, компрометирующие вышеупомянутого судью Свэнка.

— Судьи, конечно, хотели бы казаться поборниками справедливости, но жить они должны, как прагматики.

— При случае я обязательно использую эту фразу.

— Вторая запись, также почерком Хайбека, еще более любопытна. Слушай: «Шоебаум признает, что общая сумма полученных им взяток составляет восемьсот тысяч долларов. Естественно, неуказанных в налоговой декларации. Ориентировочный гонорар по этому процессу — пятьсот тысяч долларов». Обе записи я обнаружил на первых страницах досье. Затем идут материалы самого дела, копии петиции, поданных Хайбеком, ответы суда.

— И он намеревался оттягивать слушания, пока дело не попадет к судье Свэнку?

— А уж там-то он без особых хлопот добился бы нужного приговора.

— Сенатор же в настоящее время отдыхает на Гавайях.

— Да. Бедняга думает, что он выйдет из этой передряги свободным и богатым.

— Наполовину он прав.

— Мне представляется, что Шоебаум не из тех, кто хотел бы проветрить мозги Хайбеку.

— Согласен с тобой.

— Другие клиенты, чьи интересы защищает в суде Хайбек, а их больше двадцати, для нас не представляют ни малейшего интереса. Дела эти ведет мелкая сошка, такие же чернорабочие, как и я. Воровство, непреднамеренные убийства, незаконное получение страховки, десять похищений детей родителями, когда после развода проигравшая сторона выкрадывает собственного ребенка.

— Так много?

— Это процветающий бизнес. Если я надумаю уйти из «Хайбек, Харрисон и Хаулер», то займусь именно этим. Чувствую, что смогу принести там больше пользы.

— Тебе виднее, я не специалист в подобных вопросах.

— Плюс весьма забавное дело молочника.

— Я когда-то знал одного хитроумного молочника.

— Этот не менее хитроумный. Вот что он учудил. Первым делом взял для своей жены норковое манто. Напрокат. В кредит.

— Любящий муж.

— Затем привел закутанную в норковое манто жену в автомобильный салон, торгующий роллс-ройсами и арендовал один из них на месяц. В кредит.

— И ценитель хороших машин.

— Усадил жену в манто в роллс-ройс, поехал в Палм-Бич и снял маленький особняк.

— Красиво жить не запретишь. В том числе и молочникам.

— Имея в своем распоряжении жену в манто, роллс-ройс и особняк, он пошел в местный банк и получил ссуду в полмиллиона долларов. Наличными.

— Однако.

— И бросил свою работу.

— Действительно, чего работать, если на хлеб и так хватает. Да и на молочко остается.

— Он вернул автомобиль и манто, отказался от аренды особняка. И укатил в Небраску.

— На полмиллиона долларов в Небраске можно купить много коров.

— Даже банк особо не суетился, поскольку в первые три года молочник исправно выплачивал проценты из полученных пятисот тысяч долларов.

— Дальше можешь не говорить. Его обвинили в том, что он слишком хорошо усвоил американские традиции.

— Но деньги кончились, и банк решил посчитаться с ушедшим на покой молочником.

— А почему Хайбек взялся за это дело? Едва ли молочник мог заплатить ему.

— Хайбек взялся. И как только банк услышал об этом, его правление задрожало мелкой дрожью. Фирма «Хайбек, Харрисон и Хаулер» купила несколько акций банка и пригрозила последнему полным разоблачением. Обвинения в некомпетентном управлении и неразборчивости при выдаче кредитов вполне могли привести к аннулированию банковской лицензии. В конце концов, Флетч, банк выдал кредит в полмиллиона долларов молочнику!

— О-го-го. Значит, банк проглотил потерю пятисот тысяч долларов за вычетом уплаченных молочником процентов?

— Это еще не все. Два совладельца банка, они же члены правления, выкупили у фирмы «Хайбек, Харрисон и Хаулер» принадлежащие ей акции банка по цене, существенно превосходящей их рыночную стоимость.

— Да, в юриспруденции мне еще есть чему доучиться. Скажи, Олстон, это называется «решить вопрос во внесудебном порядке»?

— Это называется держать банк за яйца и подергивать за них.

— Я-то думал, это шантаж. Правда, я не слушал лекции на юридическом факультете.

— На юридическом факультете тебе подтвердили бы, что это шантаж.

— На сей момент мне известно, что «Хайбек, Харрисон и Хаулер», будучи юридической фирмой, ведет активную деятельность в таких сферах, как кражи со взломом, шантаж, манипулирование судьями… чем еще вы зарабатываете на жизнь?

— Лучше не спрашивай.

— Ты уверен, что остальные юридические фирмы хоть чем-то отличаются от «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?

— Абсолютно не уверен.

— А что молочник?

— Переехал в Нью-Йорк, где стал…

— Молочником!

— Нет. Психоаналитиком. За три года в Небраске он получил диплом, дающий ему право вникать в проблемы других людей и брать за это деньги.

— Держу пари, он нашел работу по призванию.

— Согласен с тобой.

— Шагнул вверх по социальной лестнице, Олстон.

— Да, американская мечта, ставшая явью.

— И все благодаря удачному использованию кредита.

— А иначе зачем его брать.

— Наверное, и банку пришлось ужесточить кредитную политику. Так что эта история всем пошла на пользу.

— Последний из завершившихся процессов Хайбека начал слушаться около года тому назад, — сменил тему Олстон.

— Дело падшего доктора.

— Да, доктора, организовавшего из своих пациентов сеть распространителей наркотиков. Доктор и сам уже давно «сидел на игле».

— И Хайбек добился его освобождения, обвинив Бюро по борьбе с распространением наркотиков в использовании нечестных приемов для сбора доказательств.

— Именно так. Но сначала он прочитал цикл лекций, со ссылками на многочисленные источники, об абсолютной конфиденциальности отношений пациент — врач. То есть, врача нельзя осуждать на основе показаний пациентов, превращенных им в наркоманов.

— Скажи мне, Олстон, и какую плату получила юридическая фирма «Хайбек, Харрисон и Хаулер» за участие в этом процессе?

— Власти так и не смогли найти партию героина стоимостью в миллион долларов.

— Святой Боже! Кражи, шантаж, торговля наркотиками… Почему никто не подаст в суд на твою фирму?

— Кто посмеет? Я вот сейчас говорю с тобой, а у самого поджилки трясутся.

— Я это понимаю, Олстон.

— Возможно, твоя догадка относительно давнишнего клиента Хайбека верна. Один как раз вышел на свободу в прошлый вторник. Малоприятный тип. Отсидел одиннадцать лет. И я ума не приложу, почему Хайбек вообще взялся за это дело?