Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Рад слышать, что он ценит доброе отношение.

— Хочу сказать тебе кое-что еще.

— Разве попытки изнасилования недостаточно?

— Я глянула на номерные знаки темно-зеленого «Сатурна».

Флетч пожал плечами:

— Зачем?

— Флетч, номерные знаки нашего округа. Даже без фаршированного перца в животе у Флетча возникли неприятные ощущения.

— Кэрри, мы оба знаем шерифа Джо Роджерса. Я с ним охотился и удил рыбу. Он бывал на ферме чаще, чем Свидетели Иеговы. Никогда раньше в моем присутствии ни словом, ни делом он не показал себя расистом.

— Проявить себя таковым при тебе мог только полный идиот.

— Это совпадение, — не сдавался Флетч. — Не один же темно-зеленый «Сатурн» в нашем округе.

— Я уверена, что это машина Фрэнси, — стояла на своем Кэрри.

— А я искренне надеюсь, что ты ошибаешься.

— Мне бы тоже этого хотелось.

— А мне, думаешь, нет? Кэрри, почему бы тебе не сесть за руль грузовичка и не поехать домой?

— А что собираешься делать ты?

— Наблюдать. Слушать. Думать.

— Ты полагаешь, что ты на железнодорожном вокзале?

— Мы знаем, что этот молодой человек лжец.

— Знаем?

— Пока ты и Джек ходили по магазинам, я кое-кому позвонил.

— В этом я не сомневалась.

— Ни в федеральной тюрьме в Томастоне, ни в любой другой нет заключенного с фамилией Фаони. И не было в обозримом прошлом.

Кэрри отправила в рот последнюю ложку.

— У него на спине было написано Фаони. А также «Федеральная тюрьма Томастон».

— Я знаю. На одежде можно написать все, что угодно.

— Значит, этот парень не сидел в тюрьме?

— Этот парень сидел. Иначе он бы не пользовался доверием Крайгеля и Лири… Но, раз он сидел в тюрьме, фамилия его не Фаони.

— То есть этот парень не твой сын.

— А вот на этот вопрос я пока ответить не могу.

— Существует ли Джон Флетчер Фаони? Ты думаешь, что этот парень — близкий приятель Кристел, и он по-своему истолковал то, что она рассказывала ему?

— Джон Флетчер Фаони существует. Он учился в Блумингтоне, Чикаго, Бостоне.

— И что из этого?

— Секретарь его матери утверждает, что он проводит лето в Греции.

— В Греции, — повторила Кэрри. — Знаешь, это не Греция.

— Нет. Не Греция.

— И путь в Грецию не проходит через Алабаму.

— Нет. Поэтому мы знаем, что парень лжет. Если он солгал в одном, почему бы ему не лгать и во всем остальном? Нет смысла узнавать у лжеца правду. Вот я и хочу вывести его на чистую воду. Понаблюдаю, подожду, послушаю. Почему он лжет? Кто он? Каковы его цели?

— С Кристел ты не говорил?

— Нет. Связаться с ней невозможно. Она в каком-то санатории, где лечат от ожирения тех, для кого еда, что наркотик. Энди Смету не удалось связаться с ней.

— Для нас всех еда, что наркотик.

— Нам нет нужды есть постоянно. А некоторые без этого не могут.

— Да уж, люди так легко увлекаются чем-либо, а потом их уже не остановишь.

— Надо во всем разобраться. Этот молодой человек сказал, что стрелял в женщину-полицейского. Так ли это? Этот молодой человек сказал, что его посадили в тюрьму за покушение на убийство. Так ли это? Этот молодой человек сказал, что его зовут Джон Флетчер Фаони. Ни одно из вышеперечисленных утверждений не соответствует действительности.

— А может, это молодой человек свихнулся?

— Вполне возможно.

— Это же факт, что он якшается с этими расистами.

— Потому-то мы здесь. Кто он? Откуда? Что ему от меня надо?

— Он самозваный «лейтенант» самозваного лидера этой шайки человеконенавистников.

— Да уж, принимает в этой истории самое непосредственное участие.

— Подозреваю, едва ли кто из мужчин мечтает, чтобы его сын стал убийцей полицейских, сбежавшим преступником, расистом и организатором сборища человеконенавистников.

— Я о таком не мечтал.

— Если он такой мерзавец, пусть даже он и твой сын, почему мы должны оставаться здесь?

— Если я сейчас уеду, то скорее всего потеряю его след. Тогда мне никогда не узнать правды.

— Может, ты и не хочешь знать правду.

— Я всегда хочу знать правду.

— Поиски правды могут завести тебя в тюрьму, Флетч.

— Кэрри, я хочу, чтобы ты уехала домой.

— Нет, сэр.

— Почему нет?

— Потому что, уехав, я буду волноваться за тебя.

— Мне доводилось попадать и не в такие передряги.

— Если я останусь, ты позаботишься о том, чтобы мы вовремя выбрались отсюда.

— Вовремя для чего?

Кэрри смотрела на темные холмы, окружавшие лагерь.

— Мрачное местечко.

— Не уходи от вопроса.

Джек, держась в тени деревьев, направлялся к ним. В руке он нес наушники.

— Не надо кормить меня баснями. — Кэрри пристально вглядывалась в Джека. — У него твоя походка.

— Да. Он ставит одну ногу перед другой. Не ищете того, чего нет, мисс.

— Когда он идет, его плечи и бедра не двигаются. Только ноги.

— Конечно, — кивнул Флетч. — Весомое доказательство, но не столь точное, как анализ ДНК. Дверцы машины они держали открытыми.

— Наслаждаетесь жизнью? — спросил Джек.

— Если это жизнь, — отпарировал Флетч.

— Не нравится фаршированный перец? — Джек покосился на нетронутую миску Флетча.

— Можешь взять. — Флетч протянул ему миску. Джек положил наушники на колени Флетча.

— Чем фаршировал перец ваш повар? — спросила Кэрри. — Сушеными водорослями?

Джек попробовал предложенное ему угощение.

— Похоже на то.

Кэрри повернулась к Флетчу:

— Парень знает, чем отличается хорошо приготовленный фаршированный перец.

— Для кого эти наушники? — спросил Флетч.

— Для вас. — Джек уже ел перец. — Вас обоих. — Он достал из кармана две пары ушных затычек и отдал Флетчу. — Вставьте их в уши. Когда увидите, что я надеваю наушники, последуйте моему примеру. И не снимайте их, пока я не сниму свои. Затычки и наушники.

— Зачем?

— Крайгель собирается произнести речь.

— Давай сюда затычки. — потребовала Кэрри.

— Я кое-что сделал с системой громкой связи.

— Что-то я тебя не понимаю.

К ним направлялся командор Вольф.

— Вставьте затычки, — повторил Джек.

Вольф вытянулся в струнку у открытой дверцы со стороны Флетча. Джек подался назад, продолжая есть фаршированный перец.

— Я командор Вольф!

— А я Шолом Алейхем. [168] Помимо псевдонима известного еврейского писателя (Шолом Нохумович Рабинович, 1859–1916), это приветствие на идише — «Мир вам» — Он указал на Кэрри: — Это Голда Меир [169] Премьер-министр Израиля в шестидесятые годы, родилась в России в молодости.

— Доктор Крайгель предупреждал меня о вашем своеобразном юморе, мистер Флетчер.

— Рад это слышать.

— Вы можете шутить, мистер Флетчер, но вы и ваша дама остаетесь теми, кто вы есть, и никак не можете стать другими.

— Повторите, пожалуйста.