Линкольн Чайлд - Злая река

Протяжный торжествующий вдох и новый смешок от доктора.

— И вот тогда я понял, что это вещество особенное, воистину особенное!

Смешок, как поняла Гладстон, был нервным тиком, а вовсе не смехом. И от этого звука у нее похолодела кровь.

— Вот что самое удивительное, — продолжал доктор. — Единственное исцеление от НЦВСТ — ампутация. Ничто другое не помогает. Есть доктора, которые тихо-мирно проводят эти ампутации, и есть психиатры, которые их санкционируют. Ощущение чужеродности тела настолько сильно, что индивиды, прошедшие ампутацию, испытывают облегчение, даже экстаз оттого, что у них больше нет этой конечности. Они полностью исцеляются.

— Как занятно, — произнес Пендергаст.

Голос агента звучал так спокойно, так безразлично, что Гладстон стало любопытно, о чем он думает.

— Воистину интересно! — возбужденно сказал доктор высоким пронзительным голосом. — Мы усовершенствовали Х12К, сделали его более быстродействующим и мощным. Самое главное, его теперь можно давать аэрозольно!

Он сцепил руки и снова произвел тот похожий на смешок звук.

— Только представьте себе, какой эффект вызовет распыление Х12К над позициями противника или над вражеским городом. Через час начнется хаос, больницы и врачи будут перегружены, жители будут умирать от потери крови, — в общем, настоящий бедлам. Это гораздо лучше ядерного оружия, потому что инфраструктура остается нетронутой. Это гораздо надежнее нервно-паралитического газа, который остается в зараженном районе длительное время и может быть унесен ветром в нежелательном направлении. Х12К разлагается в течение двух часов в окружающей среде. Вы просто распыляете его, ждете полдня и входите в район, не встречая никакого сопротивления. По правде говоря, благодаря нашим усовершенствованиям вещество, вызывающее это расстройство настроения, не производит у субъекта долгосрочной потребности избавиться от ненавистной чуждой конечности — потребность относительно краткосрочная, но этого более чем достаточно для наших нужд. Несмотря на достигнутый прогресс, мы пока не можем вызывать отчуждение какой-то конкретной конечности: у всех испытуемых наблюдаются одни и те же симптомы. В состоянии войны это, конечно, не имеет значения. Вы только представьте, как мы могли бы использовать это во Вьетнаме или на Ближнем Востоке! Воистину идеальное оружие.

— Идеальное, — эхом отозвался Пендергаст.

— Я рад, что вы видите это так же, как мы.

— Насколько я понимаю, вы выбирали субъектов для проведения опытов среди людей без документов, прибывающих через южную границу.

— Людей без документов. — Генерал нахмурился. — Вы имеете в виду нелегальных мигрантов? Они прекрасно подходят для наших целей. Никто не станет их искать. Они — самоизбранная группа, и если подумать, то они не заслуживают ни малейшего внимания.

— Вы больной негодяй, — сказала Гладстон, пытаясь вырваться из пут.

— Еще одна неразрешенная вспышка. Пожалуйста, кляп ей.

Гладстон сопротивлялась как могла, но к ней подошли стоявшие на страже солдаты, зафиксировали ее голову, запихали в рот тряпку и заклеили лентой.

Генерал впился взглядом в Пендергаста:

— Возможно, мои объяснения убедили вас сотрудничать?

Пендергаст ничего не сказал.

— Мне показалось, вы проявили интерес.

— Я и проявляю интерес — интерес к глубине психопатической патологии, которую демонстрируете вы оба, вы и доктор.

— Мне жаль слышать это.

— Удивительно, как вам удалось промыть мозги такому количеству солдат этим вашим психозом на двоих. Или, возможно, они не знают масштаба жестокостей, совершаемых здесь?

— Я вас предупреждала, — сказала Алвес-Ветторетто. — Он — змея.

— Нам не нужно было никому промывать мозги. Впервые организовав эту операцию, мы тщательно отбирали солдат, недовольных тем, как изменилась армия Соединенных Штатов, испорченная послаблением дисциплины, допуском к службе гомосексуалистов, назначением женщин на командные должности и беспорядочным смешением рас. — Он возвысил голос. — Мы выбирали патриотически настроенных, жестких, богобоязненных ребят, которые беспрекословно подчиняются приказам, а не тех хнычущих, политически корректных рядовых, которых вы видите в сегодняшней… — Он оборвал себя на полуслове. — Я отклонился от предмета. Наши солдаты прекрасно понимают, что мы делаем, и поддерживают нас на сто процентов.

— Похоже, что вы и ваши люди родились с опозданием на семьдесят пять лет и не в той стране, — заметил Пендергаст.

Генерал проигнорировал его слова:

— Мы работаем здесь по плану, и все это — пустая трата драгоценного времени. Теперь либо вы ответите на мои вопросы, либо добрый доктор сделает вашей коллеге инъекцию. Доктор Смит, верните иглу в катетер, но инъекцию начнете делать по моей команде.

Смит снова взял шприц, проверил его, потом шагнул вперед. Он вставил иглу в отверстие и выжидательно взглянул на генерала.

— Спрашиваю еще раз: кто знает об этом комплексе?

Гладстон умоляюще смотрела на Пендергаста. Но он не отвечал.

— Вы, конечно, знаете, что произойдет. Вы ведь не хотите, чтобы с ней случилось такое? Это будет на вашей совести.

Молчание.

— Обычно мы просто позволяем им истечь кровью до смерти. И это будет происходить на ваших глазах.

— Я могу только попросить вас: пожалуйста, не делайте этого, — сказал Пендергаст.

— Тогда отвечайте на мой вопрос.

Долгое молчание. «Сукин сын, отвечай же ему!» — думала Гладстон, крутясь всем телом и стеная.

Генерал вздохнул и кивнул доктору:

— Делайте инъекцию.

— Постойте, — резко сказал Пендергаст.

Генерал перевел на него взгляд.

— Хорошо. Я отвечу на ваши вопросы, даю вам слово.

Генерал улыбнулся и дал Смиту знак подождать.

Пендергаст продолжил:

— Никто не знает об этом комплексе, кроме меня, доктора Гладстон и покойного доктора Лэма.

Генерал вскинул брови:

— Никто?

— Это правда.

— А ваш напарник? Мы знаем, что вы работаете не один.

— Он на пути из Мексики в Соединенные Штаты, и мне не удалось с ним связаться.

— Почему вы ничего не сообщили оперативной группе?

— Не было времени. А если точнее, мы теперь уверены, что в группе есть «крот», человек очень близкий к руководству. Я никому не мог довериться.

Генерал улыбнулся:

— Еще вопрос: как вы сумели вычислить, откуда приплыли обрубки?

— С помощью программы анализа течений, разработанной доктором Лэмом.

— В их лаборатории?

— Да.

— Еще у кого-нибудь есть эта программа?

— Нет.

— Случайный пожар закроет эту проблему. Что ж, я рад узнать, что мы в безопасности. Доктор Смит, вы можете убрать иглу.

— Откуда вы знаете, что он говорит правду? — спросила Алвес-Ветторетто.