Анна Каролина - Защитник

В Рождество работают только те, чье присутствие в участке абсолютно необходимо. В коридоре по пути в приемник Эбба коротко здоровается с двумя коллегами, но быстро проходит мимо. У нее нет желания объяснять, что она тут делает.

– Раньше можно было просто потянуть, – говорит Саймон и на мгновение прикладывает ключ к электронному замку. Замок жужжит, и первый, кого Эбба видит, когда дверь открывается, это Йон Хелльберг.

– Мне нужны были ваши свидетельские показания, – продолжает Саймон.

– Можем обсудить это позже, – бормочет Эбба, уставившись на Хелльберга, который разговаривает с охранником Давидом Линдом, этакой горой мышц с деформированными ушами борца, которому она всегда нравилась.

Увидев ее, мужчины замолкают. Здороваются. Давид – с радостной улыбкой, Хелльберг – с фальшивой.

– Нет, вы только посмотрите! Эбба Таппер. Я слышал, что ты едешь сюда.

Она заставляет себя протянуть руку для приветствия и позволяет Хелльбергу пожать ее.

– Ты уволилась и стала помощником юриста? Понятно. – Хелльберг внимательно изучает ее.

Молчание затягивается, и настроение Эббы еще сильнее портится, хотя, казалось бы, куда уж хуже.

– Похоже, мы будем видеться довольно часто. Буду рад.

У Эббы так сильно колотится сердце, что она боится, как бы Саймон его не услышал, но потом все-таки выдавливает из себя:

– Я тоже.

Каким-то чудом она заставила голос не дрожать. Хелльберг скрещивает руки на груди и делает шаг вперед, вторгается в ее личное пространство. Только усилием воли Эбба заставляет себя остаться на месте, пытаясь подавить ужас, который окутывает ее, как запах сигарет от одежды Хелльберга, и смешивается с гневом: да как он посмел возложить всю вину за трагедию с Оливером на нее одну! Конечно, Эбба здорово напортачила, но он тогда был ее начальником и точно так же, как и она, был вовлечен в дело. По крайней мере, если верить Ангеле.

– Саймон уже уведомил тебя о правонарушении?

Эбба поднимает голову, чтобы рассмотреть Йона как следует, и напускает на себя уверенный вид. Но у нее дергается глаз, и это рискует разрушить ее маскировку.

– Нет. Саймон только что написал заявление на тебя за то, что ты взяла его перцовый баллончик и применила его против пойманного вами финна, Тимо Рантанена. Так что тебя подозревают в нападении. – Хелльберг кладет руку ей на плечо и чувствительно сжимает его. – Не волнуйся, все обязательно разрешится.

– Это была самооборона, – говорит Саймон, глядя в пол. – Но вы знаете, что таковы правила. Я должен был заявить о случившемся.

Эбба немного отступает от Хелльберга:

– Я отлично знаю, как это работает. Вы уже допросили Рантанена? У него есть алиби?

– Может быть, – отвечает Саймон и наконец поднимает взгляд. – Он говорит, что сделал пару кругов между площадью Альвикс-торг и Транебергом, потому что сначала зашел к приятелю в Альвике, но того не оказалось дома. Тогда он направился назад в бар, но передумал, решив, что лучше поедет на метро к другому приятелю на площадь Телефонплан. Мы сейчас проверяем эту информацию, и если все сойдется, то его можно исключать из расследования.

– Нам придется это сделать, – ухмыляется Хелльберг и обнажает ряд слишком уж отбеленных зубов. – Ясмину Моретти убил не он, мы все это прекрасно понимаем.

– Вот как, – говорит Эбба и еще крепче вцепляется в пакет.

Должна ли она решиться и рассказать о предметах, которые в нем лежат, или в этом случае все покатится к чертям? После краткого размышления она решает, что лучше прояснить все сразу, ведь она уже забрала костюм, бороду и сапоги, и раньше или позже в полиции все равно об этом узнают.

– Между прочим, – Эбба изо всех сил старается подбирать слова, – я нашла Роланда Нильссона, которого вы искали, и он вчера вечером был один. Его жена была в отъезде, вернее, ночевала у…

– Как ты до него добралась? – прерывает ее Хелльберг, бросив подозрительный взгляд на Саймона.

– Постучала в дверь, так же как и вы, – отвечает Эбба, не желая подставлять Саймона, ей нужно, чтобы он был на ее стороне, особенно сейчас. – Ему было сложно рассказать о том, что он делал вечером, – продолжает она. – Так что было бы здорово, если бы вы его как следует допросили, а заодно и соседей, к которым он ходил, нарядившись Санта-Клаусом.

Хелльберг фыркает, а потом и вовсе начинает смеяться:

– Не тебе нас учить.

– Я уже поговорил со многими, – говорит Саймон. – Он явно был сильно навеселе.

– Да уж, от него до сих пор несет перегаром.

Хелльберг втягивает воздух и бормочет, как сварливый старик:

– От многих несет.

Эбба игнорирует колкость, но его слова вселяют в нее неуверенность. Есть ли от нее запах?

– Вот… – Она открывает пакет и показывает его содержимое. – Я изъяла вещи, потому что это может быть важно для расследования.

– Что ты сделала?

В этот момент открывается дверь, и Эбба облегченно выдыхает, когда видит, что это Ангела. Она подходит к ним легкой летящей походкой:

– Извините, я опоздала на несколько минут, очень много дел сегодня.

Хелльберг отодвигается и приглашает Ангелу присоединиться к разговору:

– Эбба только что рассказала, что нашла того самого Санта-Клауса.

– Вот как. – Ангела бросает на Эббу жесткий взгляд, но он так быстро смягчается, что Эбба не уверена, не показалось ли ей. – Это ведь хорошо. Что он сказал?

Эбба нервно сглатывает и рассказывает все еще раз, заканчивает изъятием вещей:

– Костюм Санта-Клауса валялся на полу, и я подумала, что на нем могут быть улики. Если бы я его не забрала, он мог бы от него избавиться.

– Все верно, – говорит Хелльберг. – Проблема в том, что у тебя не было полномочий его забирать.

– Самое важное, что теперь костюм у нас, – возражает Ангела. – Наверняка в протоколе можно складно все записать, вы ведь все равно поедете туда и будете его сами допрашивать. И вы бы все равно изъяли костюм. Так ведь?

– А почему мы должны это делать? Этого парня ведь ни в чем не подозревают.

– Но вы ведь знаете, что они с Николасом Моретти подрались, а это нанесение телесных повреждений. Вас поставили в известность о преступлении. Вы уже доложили об этом? Нет? Тогда вы допустили служебный промах. Но вы оказались настолько предусмотрительными, что уже изъяли вещественные доказательства по делу.

Хелльберг проводит рукой по зализанным назад волосам, кажется, что, будь его воля, он бы придушил Ангелу.

– Ну, ладно, – говорит он наконец и выхватывает пакет из рук Эббы. – Но больше так не делай.

С натянутой улыбкой Ангела смотрит на настенные часы:

– Нам нужно пять минут, чтобы поговорить с клиентом наедине перед допросом.

Она пытается позвать охранника, но Эбба ее опережает. – Я этим займусь, – говорит Эбба и торопливо идет к Давиду, который сидит в своей каморке.