Такэси Сиота - Голос греха

— Нет…

Повар положил обе руки на кухонный стол и, потупив взгляд, задумался. Он явно переживал. Но пока было непонятно, к чему он склоняется. Если откажет, следующий ход сделать будет трудно. Продолжать давить на него до бесконечности историей с визиткой тоже нельзя. Акуцу, молясь об удаче, наблюдал за стоящим перед ним мужчиной.

— Хочу, чтобы ты простил меня за визитку.

Видимо, повара мучили угрызения совести, потому что он, отведя глаза в сторону, начал говорить. Акуцу боялся, что стоит ему вытащить тетрадь, как это тут же остановит собеседника, поэтому, стараясь запечатлеть в голове каждое слово, сосредоточенно слушал.

— В начале сентября пожилой и молодой мужчины принесли одну фотографию. Чёрно-белое фото, на котором снят ученик старшей школы.

— Ученик старшей школы?

— Да. Эти двое, похоже, услышали от кого-то про состоявшуюся здесь встречу и пришли спросить, не было ли среди собравшихся вот этого человека с фотографии. Естественно, я не мог точно определить это по снимку времён старшей школы, поэтому ответил отрицательно.

— Они из Кансая?

— Из Киото.

Вид повара говорил о том, что он закончил.

— Оба из Киото?

— Вроде да…

Услышав про Киото, Акуцу вспомнил об укрытии преступной группы.

— Какого возраста были те люди?

— Нет, как-то не хочется мне этого говорить…

— Если я узнаю их возраст, то вряд ли смогу установить их личности.

— Пожилому мужчине от пятидесяти до шестидесяти… молодой — примерно, как ты, думаю, — нехотя ответил повар.

— Вы сказали, что у них «серьёзная ситуация». Именно поэтому решили помочь им?

Акуцу тщательно подбирал слова, стараясь сократить дистанцию, чтобы собеседнику было проще раскрыться. Наступал решающий момент.

— Ну, молодой сказал, что обнаружил в своём доме кассету и тетрадь. И эту кассету якобы использовали преступники для своих угроз.

— Что?

— Преступники, когда звонили с угрозами в компании, включали кассеты с записанными голосами детей, которые указывали, куда идти. По словам молодого человека, голос на кассете, был, несомненно, его.

Был ребёнок… Он жив… И пришёл в это кафе…

Акуцу стало жарко, пульс сбился. Вдруг вспомнились слова старшей сестры: «Я теперь тоже мать и просто не могу представить, как можно спокойно втянуть собственного ребёнка в подобное дело».

«Я непременно хочу встретиться с ним…»

Возможно, повару передалось волнение Акуцу, потому что тот вдруг напрягся. Он выглядел так, словно наконец-то полностью убедился в серьёзности этой истории, рассказав её другому человеку.

Акуцу ужасно нервничал, но старался быть терпеливым, поскольку нужно было уточнить факты.

— А кем был тот школьник с чёрно-белой фотографии?

— Вроде дядя молодого.

— А пожилой мужчина с ним — кто?

— Одноклассник отца молодого. По тому, что он говорил, было понятно, что он тоже знает этого дядю.

Молодой человек обнаружил кассету и рассказал об этом другу отца. Может быть, он не мог говорить об этом с отцом или того уже нет в живых… Непонятно почему, но эти двое предположили, что дядя причастен к преступлению. Акуцу быстро приводил в порядок «файлы» в своей голове. Но одно волновало его больше всего — Икусима.

— Почему зашёл разговор об Икусиме?

— Пожилой спросил, не было ли тогда на встрече человека с телосложением борца дзюдо в тяжёлом весе и с ушами «цветной капусты».

— Кем приходятся друг другу Икусима-сан и пожилой мужчина?

— Не знаю.

— А Икусима-сан и «дядя»?

— И этого тоже не знаю.

— Этот старшеклассник с чёрно-белой фотографии, то есть дядя, — вы действительно не можете вспомнить, был ли он на той встрече?

— Нет, не могу.

Продолжать с этим — лишь время зря тратить. Акуцу решил задать следующий вопрос.

— А не упоминали те двое о каких-то ещё людях, которые могли бы быть преступниками?

— Нет. Их целью с самого начала было не найти преступную группу, а убедиться в том, были ли их родственники причастны к преступлению.

Повар говорил дело. Когда обнаруживаешь в собственном доме кассету, которая использовалась в деле «Гин-Ман», и слышишь на ней собственный голос…

Акуцу внезапно почувствовал, как что-то изменилось.

То ощущение чёрной дыры, возникшее во время встречи с Нисидой в Токио. Как журналист, занимающийся расследованием дела, Акуцу поставил во главу угла «преступника». Это казалось ему совершенно естественным. Но, задав себе вопрос: «Зачем я занимаюсь сейчас расследованием этого дела?», он так и не смог ответить, стоит ли бесцельно гоняться за тенями преступников. До сих пор он отчаянно пытался настичь прошлое. Но, может быть, в этом деле есть и настоящее… и даже будущее?..

— Вы не могли бы дать мне их контакты? Я очень хочу узнать кое-что…

— Нет, не могу. Прости.

— Господин повар, это дело выходит за рамки частного. Вам так не кажется? Они подбрасывали сладости со смертельной дозой синильной кислоты, не так ли? Наплевав на людей и на полицию, вдоволь поразвлекались — и исчезли. Выяснить, что же случилось, как бы громко это ни прозвучало, значит добиться социальной справедливости. Нельзя прощать преступников. И основное их преступление состоит в том, что они вовлекали в это детей. И тем детям, если они несчастны, мы могли бы протянуть руку…

— Если так, я сам попробую связаться с ними. И спрошу, смогут ли они встретиться с тобой. Как тебе такой вариант?

Молодой человек в курсе того, что журналист расследует дело. То, что он не позвонил, говорит о том, что вероятность положительного ответа мала. А раз с ним пожилой мужчина, он, вероятно, будет действовать ещё более осторожно.

— К тому же этот молодой прекрасно работает.

— Чем он занимается?

— Пошивом одежды.

— Он портной? Шьёт костюмы?

— На нём был хороший костюм. И парень не выглядел несчастным.

Киото, портной, больше тридцати лет… Может, и не получится. Время бежит неумолимо. Акуцу, надеясь получить как можно больше информации, приступил к заключительным вопросам.

— В тетради что-то было написано?

— Вроде, почти всё на английском.

— На английском?

— Да. По-японски только «Гинга» и «Мандо».

— А что было написано по-английски?

— Нидерландская компания-производитель пива…

— Не «Хайнекен»?

— Да, точно. Описана история похищения главы «Хайнекена». Это же случилось несколько раньше дела «Гин-Ман», да? В то время дядя жил в Англии, поэтому, как сказал молодой мужчина, «в тетради писал дядя».

— Что было написано про похищение Хайнекена?

— Вроде он ездил в Нидерланды и выяснял разные вещи, но подробностей я не помню.

Когда ликование достигает высшей точки, человеческое сердце начинает метаться туда-сюда, как маятник. Необыкновенный подъём и безмятежность — вот что сейчас чувствовал Акуцу.